На перекрестке, среди трупов и кровавой каши, тряслись в танце победы мятежники, завывая подобно космическим баньши и стреляя в потолок.
По узкому коридору удалялся одинокий АКДУ с безжизненными телом на крышке. Одна за другим перед контейнером открывались и снова закрывались стальные двери…
9.
Одна из многих полуподпольных частных клиник двенадцатого сектора была закрыта с момента начала мятежа. Как только по темным улочкам зазвучали первые пьяные вопли и начала шарахаться на глазах напитывающая злобой толпа жадных до алкоголя, наркотиков и насилия толпа звереющих здешних, толстые стальные жалюзи клиники тут же опустились, намертво блокировав две достаточно больших помещения, отделанных белым пластиком. Раньше сюда могли попасть очень немногие избранные обеспеченные жители «внешнего» сектора. Клинику никто не крышевал — за этим строго следили все из группировок, зная, что начни клиника служить кому-то одному и остальным сюда путь будет заказан. Убить недруга и списать на болезнь — разве может быть что-то лучше для прикрытия убийства?
В клинике «Второй рассвет» всегда имелся запас дефицитных дорогущих лекарств, неплохой выбор имплантов, а в операционной была установлена пусть давно устаревшая, но все же регулярно обновляемая версия медицинского робота, способного вернуть с того света почти кого угодно — был бы цел головной мозг. И хотя обычно на широком сверкающем ложе лежали люди иного сорта, сейчас там, пачкая металл кровью и рвотой, лежал трясущийся наркоман с перекошенным лицом. Вокруг операционного стола столпилась толпа грязных людей, что то и дело прикладывались к бутылкам с алкоголем. За их спинами был виден вырезанный сваркой проем в защитных ставнях, а на полу блестели осколки стекла. Сгрудившиеся работяги старались молчать, хотя нет-нет у кого-то и срывалось с губ яростное ругательство. Они не отрывали глаз от самого важного сейчас для них человека, хотя многие и сами серьезно пострадали в драке. Еще двое вытянулись вдоль стены и были в забытье после уколов, играя с судьбой в перетягивание каната жизни в попытке дождаться своей очереди на операционный стол. В углу дрожал запершийся в клинике перепуганный медбрат с допуском — он и активировал автоматическую операционную с множеством манипуляторов.
У Мики Дозы мозг был давно прожжен наркотой и по его многострадальному черепу успели потоптаться в горячке бойни, а незадолго до этого он получил в лицо три шипастые иглы с запрещенным нейротоксином. Копы не стеснялись в средствах. Но в целом мозг был цел — о чем бесстрастно объявил робот после быстрого сканирования. Все одиннадцать игл из тела Мики были успешно извлечены, уколы с противоядиями и необходимыми лекарствами были сделаны, в вены потоком шла живительная поддерживающая химия, но тощий трясущийся наркоман не хотел возвращаться к жизни, а тревожно пищащая электроника продолжала делать укол за уколом, сетуя на полную изношенность организма.
Вскоре главный экран тревожно загорелся красным, а мягкий женский голос ласково сообщил:
— Внимание старшему медработнику! Требуется решение! Пациенту необходима экстренная замена следующих внутренних органов на донорские или имплантатов: печень, желудок, левая почка, правое легкое. Крайне рекомендованы к замене: правая почка, левый глаз, желчный пузырь. Внимание старшему медработнику! Примите решение!
Недобрые взгляды собравшихся повернулись к трясущемуся в углу медбрату. Обычно он отвечал за работу клиники ночью — мог принять экстренного пациента, запустить автодока, разрешить использование особых лекарств и, конечно, он же связывался со старшим доктором и владельцем клиники в лице. Он был доверенным лицом, многократно доказавшим свою лояльность. Он жил в своем крохотном сытном раю и мечтал, чтобы это никогда не заканчивалось. Да он мог принять определенные решения, но… это ведь дорого. Слишком дорого… Озвученный чертовой машиной перечень органов и имплантов тянул на тысячи и тысячи кредов — ведь их «сырье» было почти элитным… Стуча зубами, перепуганный медбрат прошелся взглядом по рожам грязного сброда, ненадолго прилип глазами к направленному на него стволу дробовика и… мелко кивнул. Машина не отреагировала и тогда он, поднявшись, едва стоя на трясущихся ногах, пробулькал:
— Ра… разрешаю полную замену всего необходимого.
— Подтвердите еще раз.
— Разрешаю полную замену всего необходимого.
— Категория необходимого предварительно принята. Пациент стабилизирован в искусственной коме. Подготовка к подаче предоперационных препаратов начата. Прошу сделать выбор из каталога донорских органов и имплантов.
— Да…
— Требуется уточнение по категории рекомендованных к замене органов…
— Эм…
Небритый детина подошел ближе, заглянул в мокрые от слез и ужаса глаза медбрата и удивительно проникновенно заметил:
— Тебе ведь все равно кранты от начальства. Зато мы тебя не тронем. Успеешь бухнуть. Повеселиться. И пошли эти толстосумы в задницу! Пей!
Приняв пластиковую бутылку, медбрат сделал большой глоток обжигающей водки и сипло выдохнул:
— Разрешаю полную замену всего необходимого.
— Принято. Приступаю…
К лежащему на операционном столе тощему телу снова опустились манипуляторы, а на стене зажегся новый экран, показав список имеющихся для замены органов и имплантов.
— Больше мяса или железа? — спросил медбрат и сделал еще один глоток — Меня, кстати, Виктором зовут.
— Железную требуху! — крикнул один из совсем уж пьяных, но еще соображающих мятежников — Чтобы иглой не прошибло! Все железное! Лучшее!
— Но сердце должно быть живым — шмыгнула носом старуха с бутылкой в правой руке и с электрошокером в левой — Он ведь святой… а у святых сердца живые… живые!
10.
Старый гусеничный АКДУ остановился перед не пожелавшей открыться дверью. Содрогающееся в конвульсиях истощенное тело киборга продолжало лежать на сомкнутых створках. Тесак колотился о стенки мобильного контейнера, выбивая странную прерывистую дробь — звучала как предсмертный вой мало кому известной азбуки Морзе. В другом конце узкого коридора со скрежетом опустилась аварийная переборка, «перерезав» тянущуюся за умирающим парнем дорожку. Нортис лежал на окровавленном АКДУ как на древнем алтаре, подобно еще живой, но обреченной жертве жестокого ритуала. В его затуманенной болью и недостатком крови голове закружилась картинка из так любимых им некогда комиксов, где вокруг привязанного к живому инопланетному дереву галактического капитана плясали четырногие туземцы, потрясая оружием, намереваясь принести его в жертву…
Умереть Вертинскому не дали. Та не пожелавшая дверь осталась закрытой, зато отлетела одна из стенных решетчатых панелей и в коридор шагнула невысокая гибкая фигурка в сером старом комбинезоне. Над Нортисом склонилась закрытая шлемом с забралом голова. Оценив увиденное, фигура в сером тихо чертыхнулась, сбросила с плеча пластиковый ранец, перехватив его на полпути вниз и не дав грохнуться на грязный пол. Из ранца появилось два небольших дозера, разом воткнувшихся в подрагивающее тело Вертинского, выплюнув в его организм свое содержимое. Убрав опустевшие дозеры в ранец, фигура в сером стащила шлем, явив все видящим и исправно передающим изображение в мозг визорам глазных имплантатов короткую прическу и сердитое женское лицо с частыми змеящимися шрамами вокруг рта и на перекореженных губах.
— Держись! — она не просила, она приказывала, наклонившись над Нортисом и говоря прямо ему в лицо — Держись!
Стальная рука киборга с тесаком медленно поднялась, выполняя приказ нервных окончаний и намертво застыла в этом положении. Женщине пришлось перейти на другую сторону АКДУ, где она продолжила умелые манипуляции по спасению жизни — наложила жгуты на изрешеченную иглами руку, залила раны на груди и животе густым медицинским клеем, сделала еще три укола и воткнула в вену старую «умную» капельницу с универсальным кровезаменителем. Она уже заканчивала, когда из открытого стенного проема показалось еще двое в закрытых шлемах. Они шагнули к дрожащему беспомощному телу, но та в сером сердито и чуть невнятно рявкнула, кривя изуродованные губы:
