— Чего вы ждете? — спросил он.
Шеридан смущенно переводил взгляд с одного на другого.
— Вы… ведете нас к Лондо?
— Мы уже были там, — сказала ему Деленн. — Джон… мы не можем стоять здесь и обсуждать все это. Позже. Позже мы сможем…
Внезапно его рука так крепко стиснула ее руку, что ее до плеча пронзила боль. Потом он понял, что делает, и ослабил хватку.
— Вавилон 4, - прошептал он. — Временной поток… это был он…
— Да, — сказала она с облегчением, радуясь тому, что ей не нужно ничего объяснять.
— Мне показалось, что у меня вдруг возникло дежа вю, — сказал он, оглядываясь вокруг.
Внезапно она торопливо спросила:
— За'ха'дум… ты…
— Летал ли я туда? — он кивнул. — Да.
Это прозвучало почти как извинение, потому что он явно вспомнил ее совет… и почувствовал, что все равно не последовал ему.
Она ощутила ужасную смесь облегчения и боли одновременно. Облегчение оттого, что она, поддавшись на мгновение слабости, подвергла опасности все, что у них было, или могло когда-либо быть… и ничего не случилось. И боль оттого, что, значит, максимум через три года, она потеряет Джона. Данная ему отсрочка от смерти закончится. Если бы он не полетел на За'ха'дум…
— Если бы да кабы — сказал ей Шеридан год назад. С лукавой усмешкой он объяснил: — Мой отец часто говорил: «Если бы да кабы, то во рту росли б грибы».
Она не вполне понимала, что именно он имел в виду, но намек был очевиден.
— Господин президент, — крайне вежливо произнес Дансени и указал в сторону коридора.
Без дальнейших рассуждений Шеридан и Деленн поспешили вниз по коридору.
Несколько быстрых поворотов, и они вышли за пределы дворца. На площадке их ждал шаттл.
— Это личная площадка императора, — сообщил им Дансени. Казалось, всем своим видом он хотел показать, что император оказал им высокую честь подобной услугой. Они, по мнению Дансени, относились к этому недостаточно почтительно. — Он надеялся, что этот шаттл вам подойдет.
— А как же Дэвид? — торопливо сказал Шеридан. Он повернулся к Деленн. — Где он?
Она сжала его руку и твердо сказала:
— Лондо заверил меня в том, что Дэвид в безопасности. Что его можно забрать. Лондо сказал, что лично позаботился об этом, — и она потащила его к шаттлу.
Если бы Шеридан не был в таком замешательстве, то оказал бы отчаянное сопротивление. Но даже в таком состоянии он начал спорить, упираясь ногами в землю, без раздражения, но с настойчивостью, топая ногой на каждое слово:
— Мы. Не. Уедем. Без. Дэвида.
— Мы приняли это к сведению, сэр, — заметил Касо. Он провел их в шаттл. — Вы должны уехать…
К Шеридану, определенно, вернулись его обычный задор и самообладание, потому что, приблизившись к шаттлу, он обернулся к гвардейцу и сказал:
— Послушай, сынок. Мы ничего не «должны» делать, пока не получим то, что для нас важнее всего: а именно, нашего сына.
Его рука задрожала, и он навел на Касо трясущийся палец.
— Если его не вернут…
— Джон! — в голосе Деленн слышалась тревога, смешанная с облегчением. — Посмотри!
Посреди шатла, словно мешок с овощами, лежал Дэвид. Деленн бросилась к нему и принялась ощупывать. Она с облегчением увидела, что его грудь поднималась и опускалась в совершенно нормальной манере.
— Дэвид… Дэвид, проснись…
— Это вряд ли было бы мудро. И невозможно, — сказал Дансени. — Он спит, потому что мы ввели ему наркотики.
— Вы ввели ему наркотики?! — тревожно произнесла Деленн.
— Ну… их подсыпали ему в еду.
— Что вы сделали с моим сыном? — гневно спросил Шеридан.
Если гнев Шеридана был предназначен для того, чтобы запугать Дансени, то это не сработало. Преданный слуга посмотрел на него с легким беспокойством.
— Ничего сверх необходимого.
Внезапно Деленн догадалась. Она отогнула край его рубашки около шеи.
Маленький комок протоплазмы — тварь, именуемая Стражем, все еще сидела там, ее единственный жуткий глаз был закрыт. Он спал так же крепко, как и Дэвид.
— Во имя Валена… — прошептала она.
— Как видите, — мягко произнес Дансени. — Мы сделали с ним то же самое, что делал с собой император, но на более глубоком уровне. Как я уже сказал, это было необходимо. Если его партнер увидит вас двоих, то это может положить конец вашему спасению, — его лицо скривилось от отвращения. — Дракхи покидают этот мир, благодарение Великому Создателю. Но если Страж еще действует, то можно не сомневаться в том, что один из их кораблей сумеет найти время на то, чтобы отправить вас на небеса.
— Все-таки ему требуется на это какое-то время, — сказал им Касо. — Возможно, его недостаточно для того, чтобы вы добрались до Минбара… но, по крайней мере, этого хватит для того, чтобы скрыться в космосе, оказавшись в нескольких гиперпространственных прыжках отсюда.
— Даже если он проснется, не говорите ему ваши координаты. Мы надеемся, что Страж не может передавать информацию к дракху, который не является его хозяином, — Дансени еще раз тревожно оглянулся. — Нам не стоит стоять здесь, тратя время на разговоры. Уходите. Немедленно.
Шеридан быстро направился к кабине. Деленн осталась с Дэвидом, мягко гладя его по волосам. Она до сих пор не могла поверить в то, что он снова был с ними. Она повернулась к Дансени, стоявшему снаружи, наблюдавшему за тем, как задраивается люк шлюза. За ним, на горизонте, виднелся пылающий город. Прежде чем захлопнулась последняя дверь, скрыв его из виду, он сказал — без малейшего намека на иронию:
— Благодарю вас за то, что вы нанесли визит на прекрасную Приму Центавра.
Мы надеемся, что вам понравилась ваша поездка. Пожалуйста, приезжайте еще.
А потом люк захлопнулся.
Далеко, далеко отсюда…
На смертном одре лежала центаврианка.
Вокруг нее сновали женщины, прикладывая компрессы к ее пылающему лбу, пытаясь увлажнить его, заботясь об ее нуждах. Она ни на кого не обращала внимания, как будто их здесь вовсе не было. Она уставилась в потолок, но по ее глазам трудно было сказать, что именно она видит.
На самом деле, складывалось впечатление, что она смотрела не на потолок…. а сквозь него. На что-то за много световых лет отсюда, на то, что она не могла видеть, не могла даже знать об этом… но, тем не менее, видела…
В тот миг, когда Г'Кар почувствовал пальцы, сомкнувшиеся на его горле, он понял, что отступать некуда. Он знал, что сражается за свою жизнь… что это сражение всей его жизни. Но, удвоив усилия, чтобы задушить императора, он не смотрел на Лондо. Он сосредоточился на глазе, который уставился на него… на единственном, немигающем глазе.
