Проект «Геката» (СИ) - "Токацин"

Там посреди большого контейнера лежала груда камней и разнообразных обломков явно техногенного происхождения, а вокруг копошились гигантские многоножки. Из их плоских сегментированных тел, покрытых чёрно-зелёной бронёй, торчали короткие шипы, то и дело прорастающие пучком ветвистых антенн. Некоторые лежали, свернувшись полуметровым клубком и растопырив колючки, другие вытягивались во всю длину, привставая на коротких ножках, и тянули к обломкам длинные ветвящиеся усы. Вокруг их тел — и в особенности над тонкими усиками — дрожало холодное зеленоватое свечение, и Гедимин мигнул, опознав омикрон-лучи, — странные существа фонили, как будто в каждом из них было по килограмму чистого ирренция.

«Обнюхав» груду обломков, они поползли наверх, и она зашевелилась — существа растаскивали её и уползали, плотно прижимая выбранные куски к телу. Найдя особенно крупный обломок, они обвивали его и катились вместе с ним к стенкам контейнера, где, развернувшись, начинали дробить его челюстями. Видимо, челюсти у них были крепкие, — даже камни и металл быстро превращались в крошево и исчезали в крючковатой пасти. Сначала Гедимину показалось, что многоножки едят всё подряд, но нет — в первую очередь были растащены обломки и обрывки, излучающие зелёный свет.

«Чего им там насыпали?» — думал сармат; впрочем, можно уже было не спрашивать — то, что ели многоножки, было очень похоже на радиоактивные отходы, а то, с чего они начинали поедание, — на наиболее заражённые образцы. «Мать моя колба! Они едят радионуклиды,» — Гедимин изумлённо мигнул и подошёл ещё ближе. «И разбираются в степени заражения… Интересные твари там, на Ириене…»

За его плечом странно булькнул Константин — видимо, он тоже узнал обломки и понял, что служит для многоножек пищей.

— Te’eksahasu? — растерянно спросил он. — Te’ek… te’eqasaseashhasesh?!

— Saflonesh, — отозвался Домициан. — О них сейчас много разговоров в Биоблоке… «Flonesh», они же — Зелёные Пожиратели.

Гедимин мигнул.

— Почему так?

— Любят светящееся зелёным. А «пожиратели»… видел бы ты, сколько в них влезает!

Гедимин покосился на Константина и едва заметно усмехнулся. «А ты говоришь — не трогай ирренций, не трогай ирренций… А он, оказывается, съедобен. А у этих… Пожирателей внутри радиометр Конара.»

Раздался протяжный гудок, дверь под галереей мигнула красной лампочкой, и в зал вышел один из сарматов в тёмно-зелёной броне. В открывшиеся ворота отсека медленно въезжал бронированный глайдер под охраной экзоскелетчиков. Сармат вышел ему навстречу, вскинул руку и пошёл впереди. Глайдер пополз за ним к контейнеру с Зелёными Пожирателями. Они, не обращая внимания на звуки и вспышки, продолжали грызть металл и фрил — и груда обломков быстро таяла.

Глайдер развернулся, поставив бронированный кузов вплотную к прозрачному контейнеру, и столб защитного поля накрыл его, нижним концом упираясь в открытый люк. Крышка над ёмкостью с многоножками медленно приподнялась, пропуская кран с мягкими захватами и свёрнутой сеткой. Сармат в зелёной броне указал на Пожирателя, отползшего от общей свалки и свернувшегося в неподвижный клубок. Минуту спустя многоножка лежала в сетке и ехала к краю контейнера, никак не реагируя на происходящее. Кран медленно опустил её в люк на кузове глайдера, маленькая крышка захлопнулась, защитное поле погасло, и глайдер поехал к выходу.

— Куда его повезли? — спросил Гедимин, следя за опускающейся крышкой. — На опыты?

— Хех! Ассархаддон отправит на опыты того, кто причинит вред его зверюшкам, — усмехнулся Домициан. — У них только берут яд. Очень сложное вещество, кажется, Химблок до сих пор его не синтезировал. Выжигает нервные волокна, а мышцы от него расползаются в клочки. Один из самых мощных органических ядов… кстати, в составе там — ирренций.

Он многозначительно посмотрел на Гедимина. Тот недовольно сощурился.

— Что ирренций токсичен, я знаю. Лучше скажи, как они его едят и не дохнут.

Домициан усмехнулся.

— Когда-нибудь выясним. Они не так уж отличаются от нас — состоят из углерода, дышат кислородом, вот только их связь с радионуклидами…

— А зачем нужен их яд? Отравляющие вещества — действенная вещь, но если это вещество нельзя синтезировать… — Хольгер покачал головой, глядя на Зелёных Пожирателей. — Сколько нужно червяков, чтобы получить килограмм яда?

— Когда-нибудь синтезируют, — отмахнулся Домициан. — А пока ставят опыты. Смотри! Вот это вещество. Видишь, под челюстями?

Одна из многоножек, приподняв передний конец туловища, вгрызалась в обломок металлической трубы, воткнувшийся вертикально между камней и так застрявший. Опрокинуть его Пожиратель не мог, есть на весу было неудобно — и челюсти существа то и дело соскальзывали, оставляя маслянисто блестящие капли на металле.

— Именно так добывают флоний, — сказал Домициан. — Дают им что-нибудь погрызть, и он капает… Что?

Под потолком загудела сирена.

— Домициан Марци! — гулкий голос разнёсся по отсеку. — Вы здесь? Возвращайтесь в лабораторию!

— Чтоб тебя, — пробормотал биолог, покосившись на часы. — Ладно, зовут — надо идти.

— Как-нибудь встретимся, — кивнул Хольгер, пожав ему руку. — Спасибо, что проводил нас.

Из отсека ириенской фауны сарматы вышли вместе; Домициан быстро пошёл к выходу, Гедимин и его спутники свернули к ещё не посещённым залам. Здесь содержали обитателей Энцелада и Титана; в энцеладском отсеке было так же темно, как в европейском, только черенковское свечение исходило из-под воды и дрожало на стенах, когда мимо «иллюминатора» проносился плавучий червь — двух-, а то и четырёхметровое существо со множеством выростов-лапок на боках и фосфоренцирующими пятнами и полосами по всему туловищу. Черви метались под пластом колючего льда, увешанного чёрной бахромой, похожей на налипшую тину. Иногда со дна взлетал фонтан илистой мути, залепляя «иллюминатор» и закрывая обзор.

— Как их сюда привезли? — спросил в пространство Константин. — Надо было прилететь на Энцелад, пробурить лёд, достать этих животных, не убив их, довезти сюда… До Сатурна трое суток на спрингере!

— У Ассархаддона тут зверюшки из другой галактики, — ухмыльнулся Хольгер. — Какой там Сатурн…

Гедимин шёл за ними молча, разглядывал всё, что позволяло себя увидеть, — плавучих червей, стаи чего-то микроскопического, но явно живого, фосфоренцирующие силуэты в облаках мути.

Энцеладский отсек закрылся; впереди были обитатели Титана, которых не защищала от холода толща воды, — они жили на промороженной поверхности, но зато не опасались света. В этом зале было светлее — так, как (подумалось Гедимину) обычно было на Титане, удалённом от Солнца на трое суток полёта на спрингере. За стеной огромного контейнера виднелась невзрачная белесо-жёлтая поверхность — смёрзшийся песок, подёрнутый инеем. Поверх него распласталось что-то явно живое, но неподвижное, — большая лепёшка с причудливой поверхностью из закрученных гребней и спиральных ямок. У неё был цвет, и довольно яркий, — лиловый, более тёмный на освещённых частях, более светлый во впадинах. Она занимала почти всё видимое пространство и тянулась куда-то за его пределы.

— Оно большое, — вслух заметил Гедимин. — И не очень прочное на вид. Как его довезли с Титана?

Тут же на его руке мигнул передатчик. «Это колония,» — сообщал Ассархаддон. «Вывозили участок дюйм-на-дюйм.» Гедимин покосился на «иллюминатор», прикидывая площадь колонии, и написал: «Оно хорошо разрослось.» Передатчик снова мигнул: «Мы старались.»

— Атомщик! — Константин, постучав по броне ремонтника, посмотрел на него с укоризной. — Нашёл что писать!

В следующем контейнере поверхность была более рыхлая, ветер не давал песку слежаться, и в воздухе стояло лёгкое марево — то ли от летучей пыли, то ли от пара над широкой лужей, краем уходящей за пределы видимости. Гедимин скользнул равнодушным взглядом по луже и повернулся к тёмно-красным складчатым конусам, торчащим из песка. Они стояли невдалеке друг от друга, но ни один из них не накрывал тенью даже часть другого, как будто они встали так, чтобы подставить свету как можно большую поверхность. Мимо них, оставляя в песке длинный след, проползло плоское существо с красно-чёрным узором на округлой спине и треугольной голове. Конусы, потревоженные его движением, мигом свернулись и втянулись в песок, оставив снаружи острые красные шипы. Существо подползло к луже, ненадолго остановилось, уткнувшись мордой в жидкость, и выбралось на небольшой холм. Встряхнувшись, оно развернуло сложенные «крылья» — то, что выглядело как плоский спинной щит, оказалось двумя десятками пластин, развернувшихся, как широкий веер. Тень накрыла часть конусов; те, уже выбравшиеся из песка, снова втянулись.