такие милые, – сказала я с тихим восторгом. – Я счастлива.
– И я тоже.
– А что Мэйкрим?
– Они ищут похищенного терронца. Это мальчик-подросток, он сбежал из дома на грузовом судне.
– Значит, сбежать можно.
– Запросто. Вернуться куда сложнее. У пятнадцатилетнего трудностей не возникнет.
– А вот Халли путь домой заказан.
– Верно. Его ждет суд. – Он широко улыбнулся, потому что Любима щупала его бороду. – Боже, я и не думал, что дети такие чудесные! Она действительно самая красивая малышка на свете.
– Ты ее папа, поэтому так считаешь.
Он подошел и обнял меня одной рукой. Удивительно, как ловко ему удавалось держать дочку на локте!
– Ты первый раз ребенка на руках держишь?
– Ага! Она легонькая и теплая. И это ты ее мне подарила, Тая. – Он посмотрел на меня с такой страстью, что тело сразу отозвалось дрожащим желанием. – Спасибо, мое счастье!
– Теперь мы можем поговорить о будущем?
– Поговорим вечером. Сейчас я слишком доволен настоящим, чтобы строить планы на завтра.
Через некоторое время Любима начала хныкать, и я дала ей грудь. Однако молока было совсем мало, и пришлось суетиться с бутылкой и сухой смесью. Бьёрн усиленно помогал, с некоторым испугом глядя на плачущее дитя.
– Жалко ее.
– Ничего страшного. Она просто голодна.
– Страшновато. Это же не корабль, который легко починить. Она и сказать-то не может, что ее беспокоит…
Так началась наша семейная жизнь. Почти весь день Бьёрн опекал Любиму чрезмерно, и постоянно спрашивал меня, не нужно ли чем-то помочь. Он отлучился дважды, а под вечер предложил взять дочку в кают-компанию, где собрались остальные. И, конечно, сам понес ее в одной руке, чтобы второй обнять меня за плечи.
Я была рада не застать Элиаса, и счастлива увидеть Аврору. Женщина обняла меня крепко и отчаянно, но не проронила ни слезинки. Рассказа о том, что ей пришлось пережить, не последовало даже после того, как я поведала о своих похождениях.
– Ты бы хотела вернуться на Мурцу? – спросил Бьёрн.
– Вряд ли. Я еще не решила, где буду жить, но Маррог обещал помочь определиться в новой жизни. Спасибо вам за спасение. Тебе, Бьёрн, особая благодарность за Таису. Я еще не видела, чтобы она так улыбалась.
– Это я должен благодарить тебя. Ты помогла ей выносить и родить ребенка, и потом оберегала нашу дочку от всего плохого.
– Как уж вышло, – слабо улыбнулась Аврора. – Хорошо, что теперь все хорошо.
– Я доставлю тебя, куда пожелаешь.
– Спасибо, Бьёрн, я подумаю, покидать ли Завесу. Таиса, я бы хотела поговорить о Любиме. Перво-наперво дома покажите ее хорошему педиатру…
Она говорила, а я все смотрела на папу и дочку. Родную кровь не спрячешь, и мне захотелось непременно взяться за фотоаппарат и сделать альбом, где будет много их совместных портретов. Про себя я почему-то не думала.
Интересно, где мы будем жить? Согласится ли Бьёрн вернуться на Алькор, в нашу усадьбу, или предпочтет Терру? А вдруг придется осваивать какой-то дальний мир? Но мне не было страшно. Глайм подошел поздравить со счастливым воссоединением, Гарож, посмотрев на Любиму, сказал, что она куда больше похожа на маму. Хадра держалась в стороне, и я знала, что она думает вовсе не о нашей удаче. Девушка не отводила глаз от Халли, который смыл грим и снова стал красавцем.
– Ну, ребята, надо отчаливать, – сказал Маррог. – Хотя бы до первой Завесы, а там проще будет. Хади, вам с Гарожем пора домой, да и Бэрду с Глаймом вернуться бы на корабль.
– У меня скоро полугодовой отпуск, – во весь рот улыбнулся Глайм. – Хотелось бы поскорее добраться до Агаты!
– Я готов лететь, но где Элиас?
– Он пошел по делам, – немного смутился Глайм. – Я не знаю подробностей.
– Интересно, что у агата могут быть за дела за Завесой? – сощурился Халли.
– Те же, что и у беглого терронца, – произнес голос за нашими спинами. – Я готов вернуться на Мурцу.
Я встретилась с Бэрдом взглядом и нахмурилась – он что-то планировал за нашими спинами, или у меня воображение разыгралось?
– А что Мэйкрим? – спросил Халли. – Он тебя не допрашивал?
– Не имеет права, – сказал Бьёрн. – Мы отбываем сейчас – и точка.
Я облегченно выдохнула и прижалась к любимому. Бьёрн передал мне Любиму, которая начала похныкивать.
– Отдохните, а я займусь кораблем.
На том и расстались, но на прощание мне достался внимательный, напряженный, хотя и не враждебный взгляд Элиаса. Я не хотела говорить с ним, а потому просто попрощалась со всеми и покинула каюту.
Любима уснула достаточно быстро, хотя и повыла с закрытыми глазами, и я оставила ее на нашей постели. Тоже, что ли, лечь? Я не хотела оставлять малышку одну, по крайней мере, не теперь. Постоянно чувствовать ее присутствие значило дышать умиротворением и радостью. Замечательное чувство, по которому я так скучала.
Телом овладело сильнейшее расслабление. Я села на край кровати и долго водила расческой по волосам. Причесывать было особо нечего, но щетка была массажная и помогала справиться с лишними беспокойными мыслями. Теперь никаких пустынь, никаких крабов и плюхней. Хватит с меня путешествий!
Раздался стук в дверь, и я пошла открывать, чертыхаясь: разбудят ведь! Это был Элиас.
– Все нормально? – спросил он дружеским тоном. Нет, свою злобу я оставила в прошлом, и бить мужчину уже не хотелось.
– Да. И Любима спит. У тебя что-то срочное?
– Нет. Я лишь хотел удостовериться, что с ребенком ничего страшного не произошло.
– А?
– Аврора сказала, что девочке давали успокоительное. В таком возрасте это не шутки.
– Она капризничает, но все будет хорошо. Отвыкнет потихоньку.
– Эм… Ладно.
Он повернулся, собираясь уйти, и я выскользнула за дверь.
– Подожди.
– Что?
– Скажи правду, Элиас. О своей семье. Почему ты помогаешь сестре, хотя она лгунья и лицемерка? На кону судьба человека, который виноват лишь в том, что утратил любовь. А еще моя. И Любимы. Нашей семьи! Я понимаю, Анни дорога тебе, но стоит ли продолжать ненавидеть Бьёрна за его честность?
– Ничего ты не понимаешь, Таиса.
– Так расскажи!
Он потер лоб, вздохнул и привалился к стене.
– Здесь?
– Я не могу оставить дочку.
