Силумитовая взвесь сдетонировала в атмосфере атомарного висмута, хлещущего из охладительных контуров разрушенного реактора.
Фрегат еще не успел расколоться от внутреннего взрыва, а оставшиеся два ударных джипса уже пронзили гразерами авианосец «Иван Третий»…
Там, где пули Александры, устрашая василиска, только что чеканили аккуратные черные пробоины, теперь ревело призрачное пламя концентрированного зеленого цвета.
Переборка исчезла.
Вместе с ней исчезли контейнер и василиск.
Свистела ускользающая атмосфера.
Рвалась из форсунок пирофорная пена.
Заливался зуммер тревоги.
РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ ОТСЕКА
ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА
ПРИСТУПИТЬ К БОРЬБЕ ЗА ЖИВУЧЕСТЬ
Монитор БИС сыпал алыми буквами, исходил в немом вопле — громкая внутрикорабельная трансляция больше не работала.
Однако по-прежнему действовала персональная радиосвязь скафандров.
— Что случилось?! — закричала Василиса и с ужасом обнаружила, что не слышит звука собственного голоса.
— «Иван Третий» атакован джипсами! — Александра не отвечала Василисе, а пыталась доложить кому-то по рации. — Говорит Браун-Железнова! Как слышите?!
— Уходим из отсека!
С этими словами Чичин — спасибо, не растерялся — подскочил к Василисе, нахлобучил ей на голову шлем и нажал на гермозащелки. Иначе девушка рисковала потерять сознание от резкой декомпрессии и в общей суматохе отдать богу душу.
Тут же выяснилось, что они оказались в западне.
Обе двери, через которые можно было покинуть отсек, заклинило.
Помимо дверей, теоретически можно было воспользоваться огромным проломом в переборке — тем самым, через который в первую же секунду после удара гразера ускользнул василиск.
Но там, в недоброй полутьме пролома, ревело пламя и клубился зловещий желтый дым. Вдобавок именно туда сейчас валились кубические метры пирофора. Лезть в это пекло не решился бы сейчас никто, даже осназовцы в своих боевых скафандрах.
— Надо взрывать дверь, — решила Александра.
— Или переборку, — прибавил Чичин. Он, само собой, имел в виду другую, целую переборку.
— Только, похоже, взрывать нечем, — протрещал по рации один из осназовцев.
— Как эта дрянь вообще горит, воздуха же больше нет? — недоумевал другой.
— А это не обычное горение… — попытался блеснуть умом третий, но его прервала Александра.
— Отставить. Приказываю взорвать дверь. Для этого используем жидкий порох из автоматов.
В последних словах Александры слышалась неуверенность. И конечно же, тут как тут был Чичин со своими возражениями:
— И как вы себе это представляете?
Скорее всего, учитывая нервозность обстановки, в ответ Чичин наслушался бы от горячей Александры грубостей, но, утробно звякнув лопнувшим колоколом, дверь вдруг разломилась на куски и осыпалась на палубу.
И вместе с хлынувшим из соседнего отсека воздухом, в клубах то ли пара, то ли дыма к ним явился…
— Дядя Толя! — радостно взвизгнула Василиса и рванулась к фигуре в серебристом скафандре, сжимающей в руках раструб какого-то загадочного устройства. — Мне про вас говорили…
— Здорово, егоза, — спокойно ответил тот, словно никого, кроме Василисы, и не ожидал увидеть здесь, в одном из бесчисленных помещений попавшего в переделку авианосца.
— Спасибо, выручили, — сказала Александра.
Обойдя дядю Толю с двух сторон, в отсек вбежало несколько военфлотцев.
Облаченные в такие же серебристые скафандры повышенной огнестойкости, они были вооружены разнообразными огнетушителями и аппаратами для ликвидации пробоин быстротвердеющей пеной.
Стало ясно, что непоседливый космический волк дядя Толя, как только на горизонте замаячили джипсы, предпочел покинуть скучные ряды палубных техников и напроситься в одну из аварийно-спасательных партий!
— Выручать — это мы умеем! — бодро ответил дядя Толя. — Раненые есть?
— Один контуженный.
— Сейчас эвакуируем!
Дядя Толя и дальше строил бы из себя начальника, но тут появился инженер-лейтенант Бобырев, который на самом деле возглавлял спасательную партию.
— Слушать в отсеке! — рявкнул он так, что у Василисы зазвенело в ушах. — Члены экипажа корабля есть?
— Нет, — ответила Александра.
— В таком случае, прошу всех немедленно очистить отсек! Анатолий Степанович проводит вас до лифта. — (Василиса подивилась, как уважительно, по отчеству, этот молодцеватый лейтенант назвал ее родненького дядю Толю!) — Все вы должны добраться до ангарной палубы и оставаться там в ожидании дальнейших распоряжений.
Никто не стал спорить, хотя Александра с Чичиным явно жаждали пуститься на поиски василиска.
К лифту дядя Толя с Василисой, опережая всех прочих на десяток метров, потрусили усталой рысцой.
— Крепко нас шарахнули джипсы, да? — спросила Василиса.
— Ага.
— Мы умрем?
— Обязательно, — весело ответил дядя Толя.
— Шутите? Корабль гибнет?
— Да нет пока, хотя приложили нас изрядно.
— И, небось, вот-вот еще добавят?
— Это вряд ли. Сбили уже паскудников!
Дядя Толя сглазил.
Когда вместительный лифт уже был готов принять их всех в свои объятия, последний инопланетный меченосец, расстрелянный ракетами «Горынычей», потерявший половину обшивки и казавшийся уничтоженным, вдруг ожил.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов с легкостью, доступной одним лишь джипсам, он полоснул гразером по днищу «Ивана Третьего». И, не выключая свое смертоносное оружие, пошел на таран.
Пол коридора рывком вздыбился под ногами Василисы.
Где-то внизу с басовитым гудением лопались стрингеры.
В открывшихся дверях лифта трещали ослепительной сваркой снопы электрических искр.
Спустя секунду кабина лифта провалилась вниз. Стало ясно, что об этом средстве перемещения им придется забыть…
В коридоре по правую руку от них беззвучно схлопнулись две соседние переборки.
И тогда дядя Толя, по-отцовски крепко схватив Василису за руку, потащил ее в единственном направлении, которое представлялось ему относительно безопасным — налево.
Мигнув, исчезло освещение.
К счастью, сразу выяснилось, что на скафандре дяди Толи горят несколько ярких фонарей, чьи лучи раньше без следа растворялись в ярком коридорном свете. Так что по крайней мере они не очутились в кромешной тьме…
Куда они бегут? Василиса не имела ни малейшего понятия.
Но направление оказалось популярным. Вывернувшись из какого-то потолочного люка, к ним присоединился военфлотец. А затем в их забег влились двое мичманов (один усатый, другой — с ухоженной черной бородкой), выпрыгнувшие из задымленной каюты.