– Если точнее – две, ты слишком долго торчал под землей и совсем потерял счет времени. Конечно, здесь все гораздо быстрее – ведь в нашей системе нет насекомых-вредителей.
– Угу. – Хафнер откусил еще один кусок. – Если уж ты заговорила о подземелье, скажи, как тебе понравилась пещера прядильщиков.
Она покачала головой:
– Просто нет слов. Правда, я не видела ничего более фантастического. Неужели это искусственное солнце на самом деле движется по небу?
– А как же! – кивнул он. – Гуляет, как по часам – двадцать часов дня, десять – ночи. Видимо, имитирует сутки на родной планете прядильщиков. И это солнце вовсе не голограмма – интенсивность света очень велика. Его излучение напоминает спектр звезды Джи-3. Никто до сих пор не знает, что оно собой представляет и каким образом они заставили его двигаться. Не говоря уже о звездах и облаках.
Она снова покачала головой.
– Теперь я понимаю, почему и ты, и Крис, и полковник так пеклись о том, чтобы эта пещера не попала в плохие руки – к людям или инопланетянам, без разницы. А раньше я думала… Впрочем, ладно, не стоит.
– А раньше ты думала, что мы заболели манией величия?
– Ну, что-то вроде этого. Но теперь я вас понимаю.
– Ну и отлично. Может, я могу чем-то помочь тебе в торговых переговорах? Кстати, как они проходят? Хорошо?
– О, жизнь бьет ключом, бизнес в самом разгаре. Я подписала сразу шесть контрактов, теперь дело лишь за доставкой металлосырья. Я подсчитала, что за пару лет по показателям валового национального продукта мы обгоним США.
– На душу населения. Здорово. Старые нефтяные магнаты перевернутся в своих гробах.
Некоторое время Кармен молчала.
– Наверное, надо уже подумать о вопросах распределения.
Он с недоумением посмотрел на нее, стараясь понять интонацию, с которой были произнесены эти слова.
– Видимо, ты уже разговаривала с Пересом, да? – спросил он. – И уже слышала о проекте «Майский цветок»?
– О чем, о чем?
– Вот как! Он еще ничего не сказал тебе? Он хочет, чтобы мы купили «Аврору» или «Следопыт» и использовали корабль для перевозки на Астру иммигрантов с Земли.
Она вздохнула:
– Похоже на него: благородство, великодушие и полная непрактичность. Для нас гораздо дешевле было бы арендовать один из транспортных военных кораблей мзархов, чем покупать свое собственное судно.
Лицо Хафнера вытянулось.
– Наверное, кто-нибудь из твоих экспертов уже придумал, что мы будем делать с этим потоком отре… потоком людей, – поспешно поправился он.
– Мы изучаем эту проблему, – сказала Кармен, бросив на него странный взгляд. – Мы вовсе не собираемся принимать опрометчивые решения. А каким словом, собственно, ты хотел назвать этих людей?
Хафнер мысленно обругал себя за свой длинный язык.
– Потоком бедняков, – неохотно проговорил он. – Перес хочет перевезти сюда самые бедные народы из стран «третьего мира».
– Ну и что? – спросила Кармен с деланной невозмутимостью.
– Как что? Посуди сама – если это произойдет, мы, коренные жители Астры, окажемся в меньшинстве. Те из нас, кто приехал сюда по собственной воле, на пустое место, попросту растворятся в океане авантюристов, жаждущих получить бесплатный билет на межзвездный гравитационный поезд.
– Ну что ж, вполне вероятно. – Кармен взглянула на спокойную гладь Мертвого моря и задумалась. На лбу появились морщины. – Не знаю, как тебе объяснить, – наконец сказала она, вздохнув. – Несомненно, это изменит Астру. Четыре маленьких поселка превратятся в огромные города, и те из нас, кто пережил тяжелые времена, рассеются в толпе. Это так. Но ведь не будем же мы жить здесь совсем одни – как те нефтяные магнаты, о которых ты упомянул. Неужели мы хлопочем и трудимся ради такого будущего?
– Но зачем привозить их всех сюда? – проворчал Хафнер. – Почему бы не отправить им денег туда, где они живут? Или вот что… Я придумал.
– Что ты придумал? – спросила Кармен, бросив на него подозрительный взгляд.
– Отличный вариант разрешения этой дилеммы. – Он был так захвачен своей идеей, что боялся потерять связующую нить. – Это будет проделано в форме гуманитарной помощи – ну, что-то вроде Плана Маршалла. Мы можем переправлять часть своей прибыли самым бедным странам – или в виде кредита по договоренности с ктенкри, или просто вдобавок к валовому национальному продукту США для дальнейшего распределения среди бедных…
– А какова гарантия того, что наша помощь будет распределена именно между самыми бедными, между теми, кто в ней по-настоящему нуждается?
– Будет особый пункт договора, – неуверенно произнес Хафнер. Его грандиозный проект рассыпался, как карточный домик. – Да… Может, нам следует написать что-нибудь в договоре…
Кармен печально улыбнулась:
– Половина тех стран, которые нуждаются в помощи, уже отказались от нее, потому что помощь «старшего брата» ведет к потере свободы. А кроме того, нет закона, который нельзя было бы обойти, на каждый пункт контракта найдется свой мошенник.
Хафнер поджал губы. Она наверняка уже разговаривала с Пересом, решил он, и не столько разговаривала, сколько слушала.
– И все-таки это лучше, чем завозить сюда миллионы голодающих, – пробурчал он. – Большинство из них не знают ничего, кроме крестьянского труда. Ясно как Божий день, что работы для них здесь не найдется, им просто нечем будет заняться.
– Знаю, – вздохнула Кармен. – И пока не имею представления, как устраивать будущую жизнь. Сейчас мы можем только обмозговывать эту проблему.
– Ты права. – Хафнер опустил глаза: в руке у него был все тот же наполовину съеденный бутерброд. – Не слишком ли серьезно для нашего тихого, скромного пикника на обочине Вселенной? – сказал он, качая головой. – Послушай, давай представим, что мы только что пришли, и начнем завтрак сначала. Ладно? Давай просто наслаждаться нашими водорослями и этим серо-коричневым пейзажем, давай хоть на минуту забудем о политике.
– Идет. Извини, что втравила тебя в этот дурацкий спор. – Кармен грустно улыбнулась и стала вяло жевать бутерброд. – Ну что ж, может, поделишься со мной последними сплетнями?
Еще час они говорили о своих знакомых, о том, как продвигается работа приехавших с Земли ученых. Болезненных тем они не касались. И когда Хафнер проводил Кармен к лагерю у входа в тоннель, она наконец-то почувствовала себя отдохнувшей от повседневной нервотрепки.
Ему, должно быть, передалось ровное настроение Кармен, но, когда машина повезла ее в сторону Юни, он почувствовал, что оптимизм покидает его. «Она слишком серьезно относится к работе, – думал он, качая головой. Он шел к своему бараку, где собирался дождаться начала вечерней смены. – Наверное, ей так и не удастся расслабиться, пока вопрос с иммигрантами не будет решен окончательно. Перес от нее не отвяжется». Мысль о том, что мексиканец по-прежнему заражает ее своей прекраснодушной философией, была не из приятных, если не сказать больше, но Хафнер был не в силах помешать этому человеку.
