— Эй, братва, хорош! Прекращай! — подался я вперед, но меня остановила властная рука одного из трех стоящих рядом парней. Второй зажал меня с другой стороны.
— Вань, не мешай, — произнес Тимур, третий из стоявших. — Они — козлы. Так надо.
— Кому надо?
Он не ответил. Я снова подался вперед, первый из удерживающих марсиан неосмотрительно попытался меня блокировать, и тут же взвыл — рука, вывернутая за спину, это некомфортно.
— Ах ты ж!.. — Второй попытался наброситься, но я вначале отпихнул его ногой, после отпустил первого и атаковал его, двумя ударами выведя из боя.
Что со мной происходило — не знаю. Чувствовал себя совершенно трезвым. И только с высоты человека, прожившего тот день, могу сказать, что расплата наступила, но гораздо позже, когда, необходимость с кем-то драться отпала, а адреналин вышел из крови. Я назвал это «мобилизацией», и, судя по репликам сеньор тренеров, это все же больше относится к генным особенностям, чем к тренировкам.
Но пока я не знал всего этого. И чувствовал себя совершенно трезвым для любых задач. Мысли работали, как часики, тело слушалось и даже уходило на небольшую, но сверхскорость. И защитить избиваемых студентов не виделось мне чем-то запредельным, невозможным.
Вновь напав на первого и перекинув через себя, так же ненадолго выведя его из боя, а заодно отпихнув попытавшегося помешать Тимура, я вломился в ряды избивавших латинос парней, раскидывая их, пользуясь эффектом внезапности. Получилось, вокруг моментально образовался вакуум.
— Уходите! — прошептал я, и оба студента уподобились ланям, бегущим быстрее ветра.
Марсиане пришли в себя. Проводили глазами свои бывшие жертвы, понимая, что теперь у них добыча покрупнее. Причем такая, за которой не надо бегать, на которую не надо охотиться, но которая гораздо «вкуснее» любой другой. Один из них, которого считали другом, но который таковым не оказался. А оказался предателем, подлой змеей, втеревшейся в доверие. Согласитесь, отоваривать предателей гораздо интереснее!
— Во, мля, змеюку пригрели! — оскалился тот тип, который мне не нравился. — Слышь, Тимур? Видал?
Его рука скользнула в карман, раздался щелчок, и в руке блеснуло тонкое лезвие ножа. Ну-ну, именно этого я и ждал.
— Тимур, останови их! Объясни, что так нельзя! Не надо уподобляться тем уродам, что напали на вас в парке! — крикнул я.
Я стоял в полразворота к бывшему товарищу и сумел боковым зрением заглянуть ему в глаза. Тот почувствовал мой взгляд и отвел свой в сторону. И я понял, что он именно бывший друг, я прав. Да, он разделяет мою точку зрения, что это неправильно, что нельзя уподобляться тем сволочам. Но избиение парочки латинос, красивое, не с целью сделать инвалидами, а для души, чтоб показать, кто сильнее, для него не такое уж большое преступление. Сам участвовать в подобном он не будет, но не будет и мешать. И осуждать.
— Ах ты ж падла! Мразь латинская! — воскликнул один из марсиан и напал. Я ушел, оттолкнув его в сторону. Тут же развернулся ко второму, уже начавшему атаку. В руке его тоже блестел нож, он был опаснее, и я встретил его во всеоружии, согласно вбитому Нормой алгоритму.
Захват. Оп! Нож вывалился из руки. Теперь потянуть, теперь надавить, резко, всем телом…
Хруст, сломанное запястье. Есть, отойти. Следующий противник. Еще один. В сторону, уйти. Перехват, бросок через себя. Следующий. Уйти от удара.
Что было дальше, вновь помню смутно. Против меня боролось шестеро противников, а биться против шести сложно даже с ангельской подготовкой. Усложняло, что они были тренированными ребятами, прошедшими горнило армии, самой лучшей и самой боеспособной на сегодняшний день, несмотря на то, что самой маленькой. Но с другой стороны то, что они были подшофе, упрощало мою задачу, как и то, что все они дрались в рамках стандартной знакомой мне техники.
Все закончилось внезапно. Тот самый скверный тип с ножом чуть не достал меня. Я вынужден был отойти, после чего тормоза, державшие сознание изнутри, дали сбой. Уход, уход, блок…
…Нет, нож не выпал. Парень слишком хорошо дрался и был слишком трезв, чтобы сделать его, как котенка. Пришлось вырвать его из рук и всадить ему самому в живот. На автомате, голом инстинкте, как деяние, самое оптимальное в данной ситуации.
— Назад! — заорал я. Голос мой содержал столько эмоций, что закаленные в драках марсиане отпрянули.
Тип оседал на землю, зажимая рукоятку, из под которой текла кровь, смотря на меня недоуменными свинячьими глазками. Я не нервничал — вроде не задел жизненно важных органов, даже с моими анатомическими познаниями. Но если скорая не подоспеет вовремя, он не выживет. Потому я продолжил орать, выбрав мишенью ближайшего марсианина:
— Чё стоишь столбом, урод? Скорую вызывай! Загнется же!
Тот послушался. Активировал перед глазами козырек и лихорадочно принялся набирать заветные цифры. Я же подошел к Тимуру.
— Так нельзя, Тимур, понимаешь? Нельзя быть ими!
Тимур молчал, виновато созерцая землю. Я же подумал и добавил:
— Мне одна знакомая фразу интересную сказала: «Если долго смотришь в бездну, это значит, что бездна смотрит в тебя». Тимур, ты не такой, как они. Не смотри в бездну.
Затем тяжело вздохнул и пошел дальше, в сторону виднеющегося вдали поворота на оживленную улицу. Марсианин глаз так и не поднял.
* * *
Вскоре я набрел на какой-то парк, точнее скверик. В центре его на постаменте возвышался монумент Эрнесто Хэмингуэю, вокруг стояли лавочки, на которых отдыхали мамаши, следящие за детьми, резались в шахматы пожилые сеньоры и ворковали влюбленные парочки. Вид эдакой идиллии успокоил, взвинченные донельзя нервы начали расслабляться. Отпускало. Побочным эффектом стало возвращение состояния опьянения и головная боль, но это уже мелочи. Потерплю. В конце концов, золотая карточка все еще лежала в моем кармане, а что значат слова «похмелиться» и «лечиться» я сегодня узнал.
Она села рядом, подойдя как-то незаметно. Слишком незаметно для человека с моей подготовкой. Видно да, хорошо отпустило.
— Катюш, если я разочаровался в людях, это еще не значит, что полюбил и простил вас.
Она безразлично пожала плечами.
— Пойдем домой, Хуан? А?
Голос ее был нежный, почти материнский. От него так и веяло заботой. Причем, она была искренняя, не играла и не фальшивила — я чувствовал.
— Что ты подразумеваешь под словом «дом»? — усмехнулся я.
— Базу, — коротко ответила она.
Я попытался засмеяться, но не получилось — из груди вырвался лишь слабенький хрип.
— Смотри, вон там, за деревьями, машина, — продолжила она. — В ней девчонки. Твои. Они ждут тебя, переживают. А вон там, — указала она в другую сторону, — еще одна. Там не твои девчонки, но они тоже переживают. Искренне, Хуан, можешь поверить. Хотя не из твоего взвода. Понимаешь?