Несмотря на спокойствие моего внешнего поведения, моя кровь стала холоднее Валхалльского душа от внезапного понимания.
Должно быть сотня бойцов в женском монастыре и все они безоговорочно преданы этому маньяку.
Если мы не будем очень осторожны, шансы на то, что мы выйдем отсюда живыми были такими же как и обучить орка чечетке.
Киллиан кивнул.
«Орден Белой Розы был нашим преданным союзником в наших зачистках и войнах веры почти тысячелетие», – сказал он.
«Они делали все о чем их просили во славу Его великого имени».
«По моему мнению, ничего великого не было в том, чтоб перестрелять невооруженных шестеренок», – ответил я и Метиус вздохнул.
«Это было необходимым.
Все следы моей работы должны были исчезнуть, если мы собирались удачно завершить ее в секрете».
«На Краю Ада», – сказал я и Киллиан кивнул, выглядя абсурдно удовлетворенным, как будто я только что сотворил маленькое колдовство.
«Так вы нашли нашу старую нору.
Это было поистине находчиво».
«К сожалению, – ответил я. – к тому времени когда мы нашли ее, тираниды нашли ее первыми».
«Верно», – подтвердил Киллиан.
«Сестры едва успели вывезти нас вовремя».
«И шахтеров?» – спросил я, уже зная ответ.
Киллиан с сожалением покачал головой.
«У нас было место только для Метиуса и его команды.
Очень прискорбно.
Нам пришлось пристрелить нескольких гражданских, пытавшихся запихнуть своих детей на борт, и остальные весьма оскорбились».
«Это очень вас обеспокоило», – сухо сказал я.
Император знает, сколько лучших мужчин, чем я, полегли на поле битвы пока я спасал собственную несчастную шкуру, во многих случаях, которые даже не сосчитать, но такое явное бездушие человека всколыхнуло меня. Я не мог этого принять.
К счастью, мою ремарку он принял за оценку, видимо так же непроницаемый для иронии как и мой помощник.
«Путь долга часто выложен камнями», – беспечно процитировал он, думая, что это оправдывает все, очевидно забывая об окончании предложения. (1)
Я кивнул, наливая себе свежего рекафа в тонкую фарфоровую чашку, едва хватавшую на глоток, благодарный за передышку.
Мысль просто выхватить свой цепной меч и оттяпать голову этому ублюдку была соблазнительна, но сдаться этому импульсу было бы экстремально глупо.
Он был инквизитором, после всего и я вряд ли был бы первым человеком, который пытался это сделать.
И даже если бы я преуспел, это был явно разозлило сестер, которые склонны реагировать несколько вздорно, очевидно с применением обильного количества выстрелов.
«Как вы убедили их впустить себя туда в первый раз?» – вместо этого спросил я.
Для меня становилось все более и более очевидным тот факт, что Киллиан был одним из тех страдающих манией величества людей, который отчаянно нуждался в благодарных слушателях, чтоб поддержать собственное заблуждение о своей исключительной мудрости, так что я должен был потакать ему так долго, как мог.
Чем больше я позволял ему выболтать, тем больше мог рассказать Эмберли при встрече, да и пока мы болтали с ним, вряд ли бы он еще раз попытался меня убить.
«Мне не пришлось», – ответил он просто.
«Край Ада был Гаварронианской колонией и поселенцы были в восхищении иметь друзей из женского монастыря, работающих там».
«Хорошо».
Я глубокомысленно кивнул, отпил рекаф и хотел бы чтоб это была достаточного размера чашка.
Это объясняло удивительное количество религиозной литературы, лежавшей там повсюду.
Я задумался о том, сколько много несчастных колонистов пожалели о своем выборе друзей, когда святые Сестры оставили их на съедение тиранидам.
Я почувствовал, что моя челюсть опять начала сжиматься от этой мысли, и забросил еще одну удочку для беседы.
«Я так понимаю вы нашли место где продолжить исследования?».
«Естественно».
Голос Метиуса выдавал знакомые ноты человека, который был фанатиком своей работы и хотел ее обсудить.
Я начал понимать почему он так хорошо сошелся с Киллианом.
«Сестры любезно нас расположили».
«Уверен что так», – сказал я, стараясь быть спокойным.
Если его слова действительно значили то, о чем я подумал, значит ключ ко всем делу был здесь, где-то в монастыре Белой Розы.
Вопрос был в том, могу ли я туда добраться. Владения были обширными и «Потаенный свет» мог быть где угодно.
Метиус нетерпеливо кивнул.
«Хотите взглянуть сами?» – спросил он.
(1) Полная цитата из «Наставление Святой Эмилии», работу, которую Каин вспоминает с удивительной нежностью в некоторых отрывках своих мемуаров. Звучит она: «Путь долга часто выложен камнями, но сглажен заботой о других».
«Во всех смыслах», – ответил я, спокойно, как мог, не смея поверить в такую неожиданную удачу.
Учитывая цивилизованную оболочку нашего разговора, я взглянул на Киллиана, который до сих пор ее поддерживал.
«У меня конечно же нет возражений».
Он потряс головой, улыбнулся, что вы несомненно оцените, несколько разуверило меня в этом.
«Никаких», – объявил он, наконец отодвигая свое кресло от стола.
«Наоборот, на самом деле».
Его аура самодовольной помпезности светила вокруг него как запах тела Юргена.
Я встал на ноги.
Как только я это сделал, слабый грохот орбитальной бомбардировки донесся до нас, и я взглянул на Юргена, обменявшись кратким взглядом понимания.
Мы начинали нашу длинную и скромную карьеру в артиллерийском подразделении, и если эти годы опыта чего-то стояли, то обстрел был явно ближе чем последний.
Это в свою очередь подразумевало, что рой тирандидов был достаточно большим, чтоб привлечь внимание орбитальных кораблей, даже учитывая песчаную бурю, блокирующую их сенсоры, он двигался в нашем направлении.
Хотя не было причины думать что мы их цель.
Гавварон был немного выше чем другие плато на которые залезала бродячая разведка роя до того как основные силы флота-улья прибыли, так что я заставил свое беспокойство отойти и вернул внимание к непосредственной проблеме.
«Лазарус глупец, – сказал Киллиан, ведя нас вокруг безупречной лужайке шелестящих деревьев. – и никому не угрожает, но человек, с вашей известной проницательностью был вызовом, полностью менявшим расклад.
К тому моменту было понятно, что вы возглавляете поиск затаившихся врагов и я понял, что только вопрос времени, когда вы нас найдете.
После того как Лазарус запросил вашей помощи, и вы знали что ищете, не осталось ни малейшего шанса, что Пресвятой Монастырь будет просто распущен, как другие подрывные группы меньшей значимости».
