– Кто там идет?
– Уилкинс. Покажитесь, чтобы я мог вас видеть.
– Нет, – ответила Арлина. – Брось свой пистолет и выйди с поднятыми руками.
– Я не могу. Как мне узнать, что вы не в плену?
– Я не в плену. Больше не в плену.
– Я вхожу. Я буду с оружием.
– Я убью любого, кто войдет сюда с оружием. – Голос Арлины звучал предельно решительно.
– Да хватит вам обоим. – Я покатился к двери. – Некогда пустые разборки устраивать. – Я выехал наружу. Уилкинс был один. Шагах в двадцати за ним, подстраховывая его, опустился на колено охранник с винтовкой. – Где Карен Варне?
– Скрылась. Тилниц убит.
– О нет!
– Это его крик вы слышали. – Уилкинс махнул рукой второму охраннику:
– С Генсеком все в порядке.
Мы потихоньку стали приводить себя в порядок.
Если Карен оказалась врагом – кому я вообще мог доверять? Был ли Тилниц ее сообщником? Во имя Господа нашего, почему она так со мной обошлась?
Ответа не было. Я позвонил на базу Флота «Потомак» и попросил дежурного офицера соединить меня с их командиром.
– Пришлите два отделения матросов, хорошо вооруженных, немедленно. Будут вести наружную охрану по периметру.
Я подумал, что мы были на земле и следовало позвонить в службу безопасности ООН вместо Флота. Черт бы побрал эти формальности.
Я прокатился по двору и остановился у тела Марка.
Огонь из лазера велся с близкого расстояния, и ему едва не оторвало руку. Меня чуть не вырвало.
Два охранника у ворот были убиты, один ранен.
Я позвонил Джеренсу Бранстэду в Нью-Йорк. Через Два часа он уже был на пути к нам вместе с надежным войском. Генерал Доннер ожидался через полчаса.
Ансельм, раскрасневшийся от напряжения, неохотно расстался со своей винтовкой. Бевин бросил толстую палку, с которой он охранял лестничную площадку. Вышли Джаред с Фити. Лицо Филипа было бледным:
– Это обидно, мама. Невыразимо обидно.
Я оставил их спорить.
Майкла Тамарова нигде не было. Я не мог найти себе места: после Алекса гибель еще и его сына была бы невыносимой. Кто-то решил проверить регистрационный журнал дежурных у ворот. Оказалось, что Майкл покинул: резиденцию сразу, как только вышел от меня. Графа о том, куда он направлялся, осталась пустой. Еще одна неприятность! Я долго и неистово ругался, после чего почувствовал небольшое облегчение.
Бранстэд приземлился на взлетно-посадочной площадке в тяжелом военном вертолете, наполненном солдатами.
– С вами все в порядке? Слава богу. – Он горячо меня обнял.
– Надо со всем этим разобраться. Господи, что…
– Марк позвонил мне по пути к вам. Он был в смятении. Подозревал, что Карен – одна из них.
– Из кого из них?
– Из Лиги экологического действия!
– Почему, черт побери, он мне этого не сказал? Сам погиб, двое охранников…
– А ты думаешь, я не пытался? Ваши телефоны были отключены. Даже персональная линия заблокирована.
– Но… – Я еще что-то пробормотал и замолчал.
– Я чуть не сошел с ума, сэр. Никто не мог с вами связаться.
– Почему этим вечером, Джеренс? Что ей было надо? – И вдруг меня осенило. – Боже, это я виноват! – Я стукнул по своему нечувствительному колену.
– Как это?
– Я же рассказал ей, на самолете. Что мы вышли на след экологистов и вечером их будут брать. Она поняла, что у нее нет времени. Это я подставил секьюрити, я убил Марка.
– Она убила Марка. – Его голос был жестким.
– Это произошло из-за моей глупости.
– Из-за нашей. Вина за это лежит на всех нас. На Доннере, на мне, на вас… Теперь мы хотя бы знаем, кто подложил бомбу в Ротонду.
– Кто? – Я стал искать решение этой загадки. – Господи Иисусе. Карен?
– Возможности… Мотивы…
Приземлился вертолет Доннера. Через час у нас в столовой собрался совет из четырех человек. Арлина приготовила кофе и хмуро села рядом:
– Они вторглись в мой дом.
– Мы найдем ее, миссис Сифорт.
– В мой дом! – Она ударила кулаком по столу. – Она была одной из ваших!
– Ее же не на ярмарке купили, дорогая. Она…
– С этого дня я лично буду утверждать кандидатуру каждого охранника. – Это было сказано таким тоном, что не оставляло возможности для возражений.
– Хорошо. – Генерал, казалось, рад был подчиниться. – Мы арестовали подозреваемых. Карен отзвонилась им, но ее персональные линии прослушать нельзя. Четыре этих ублюдка экологиста уже побросали свои манатки в сумки, пятый вышел за дверь.
– Вы всех их взяли?
– Тех, кого знали, за исключением Карен. И Букера. Я выругался:
– Вы же сказали, что он у вас в руках.
– Думаю, мы его возьмем. Сейчас прочесываются улицы. Он звонил своей кузине из пригорода Барселоны. Ведется наблюдение…
Я покачал головой. Сбежал тот, кто больше всего был мне нужен. Возможно, я после всего этого введу военное положение.
– А что мы скажем журналистам? – спросил Бранстэд.
– Правду. Нас атаковали, и у нас трое погибших.
– А о Лиге экологического действия?
– Что они взяты под стражу. Разместите изображение Букера в голографических сетях. Десять тысяч юнибаксов награды за него. Двадцать.
Поздно вечером был еще один звонок. Епископ Сэйтор был ошеломлен. Он выразил мне свое сочувствие, сказал, что молится за нас. Казалось, он говорил искренне.
Наконец я заснул в объятиях Арлины.
Наутро у резиденции собрались репортеры, их голографокамеры были направлены на ворота. К неудовольствию генерала Доннера, я приказал впустить их, разрешил сфотографировать двор, сделал короткое заявление.
Я ждал результатов допроса на детекторе лжи с применением наркотиков.
В полдень мне позвонили.
– Сэр, это Эдгар Толливер. – Мой давний сослуживец, позже ставший капитаном, теперь был на пенсии и жил в Филадельфии.
– Эдгар! Как хорошо, что ты позвонил. У нас тут, хм-м, плохой день.
– Представляю, – сухо отозвался он. – У меня тут сын Тамарова.
– Слава богу. Почему у тебя?
– Мы с его отцом были друзьями. Майкл сказал, что он сбежал из твоей резиденции и от твоей опеки. Доставить его обратно? Я завтра вечером отбываю в Лунаполис. Отдохнуть.
– А он не возражает?
– Не горит желанием. Ему немного не хватает… э-э… учтивости. Хочешь с ним поговорить?
– Если только он сам согласен. – В любом случае я не испытывал особого желания с ним общаться, но я был в долгу перед Алексом и должен был сделать все что мог.
– Ты, конечно, успокоишь его и начнешь баловать, когда он вернется?
– Толливер!
– Да я просто спросил. – Было слышно, что он усмехнулся. Ему всегда нравилось цеплять меня, и в течение многих лет я ему это позволял. – Майкл в затруднительном положении, сэр. Он вроде бы хочет, чтобы я уговорил его вернуться назад, но он устал от вас… о-о, от вашей прославленной доброты.
