– Как тебе? – с плохо скрываемой гордостью спрашивает Азамат.
– Круто… – говорю. Видимо, он долго работал над этой фишкой, надо же как-то похвалить.
– Обычно крыша выезжает из задней стенки, но так почему-то всегда женские юбки и косы прищемляет. Так что я это модифицировал.
Ну я, конечно, не в юбке, а коса из нас двоих только у него, ну да ладно, старался человек.
– Здорово придумал, – говорю. – А так в ней не застрянешь, если случайно руку сунуть, пока она появляется?
– Нет, – смеется Азамат и принимается мне объяснять, как это работает и почему застрять в крыше никак нельзя. Я даже понимаю. Но пересказать точно не могу.
Тем временем мы отрываемся от земли и всплываем вертикально вверх, вот уже и крыши домов внизу видны, а вот уже и полгорода. Азамат мягко, почти незаметно трогается с места, и мы плывем над рекой прочь из кольца скал, на север, к свободе.
Чтобы добраться до наших владений, надо пропахать полконтинента, – к счастью, поперек, а не вдоль. Азамат обещал, что это займет четыре-пять часов, если будет хорошая погода. Погода сегодня ничего, оба солнышка исправно светят, но ветер суровый, так что Азамат держится поближе к земле, где не так сдувает.
Дол, на берегу которого пасутся призовые табуны, – это очень большое почти пресное озеро. Азамат говорит, что пить из него не слишком приятно, хотя и можно, а если в нем плавать, то ощущения как от пресной воды. Сейчас, правда, плавать не сезон.
Мы довольно рано встали, чтобы долететь засветло и еще успеть там погулять, поэтому меня уже клонит в сон, но мне жалко Азамата, который за рулем, естественно, спать не может, так что я пытаюсь поддерживать разговор. Говорим мы теперь с ним вообще забавно: я почти все время на всеобщем, а он почти все время на муданжском. Я сама попросила так делать, чтобы побыстрее учить язык, но безумие получается изрядное, потому что мне все время приходится вставлять местные названия продуктов, одежды, утвари и прочего, а ему – родственников и всякие душевные состояния, для которых в муданжском очень неразвитая терминология.
– Как твои воины? Учатся хоть чему-нибудь?
– Учатся, и неплохо. Тех, которые ни на что не годились, я на прошлой неделе попросил нас покинуть.
– Неужели? Прям вот так и попросил? – Мне действительно трудно себе представить, чтобы Азамат кого-то выгнал, пусть даже в вежливой форме.
– Ну а что делать? – тут же смущается он. – Люди время тратят, я тоже, а толку никакого… Конечно, считается, что мужчина должен смыслить в военном деле, но ведь это дано не всем.
– Да нет, я только за! Ты и так за троих пашешь, еще не хватало всяких бездарей на себе тянуть. Я просто удивилась, что ты на это решился, ты ведь всегда такой… покладистый.
Он с кривой ухмылкой косится на меня.
– Лиза, видишь ли, есть люди, которые мне дороги, и с ними я действительно стараюсь по возможности соглашаться. Это не значит, что кто угодно может навязать мне свои предпочтения.
– Да я верю, верю! – быстро киваю я. – Только когда в следующий раз будешь кого-нибудь выгонять, позови меня посмотреть, а? Мне любопытно.
– Хорошо, – усмехается он. – Думаю, как раз в ближайшие дни назреет необходимость. Ты вот лучше скажи, тебе никто не докучает?
– Кроме дам из клуба?
Азамат закатывает глаза.
– Ясно, – вздыхаю.
А кто мне еще может докучать? Мужики, конечно, не всегда приятно реагируют на мое появление на улице. Многие свистят, обсуждают меня вслух, иногда рыгают, проходя мимо. Это все, безусловно, противно, но я точно знаю, что они меня не тронут. Если уж Азамат, который так надо мной трясется, говорит, что никто не посмеет меня и пальцем коснуться, то мне и в самом деле нечего бояться. Правда, в «Щедром хозяине» мелькает этот мужичок… мелкий по муданжским меркам, бритый, всегда очень ярко одет. Он там тоже обедает, как я, и в то же время. И потом, мне кажется, я его несколько раз видела около клуба… На всякий случай излагаю все это Азамату.
– Да-да, – кивает он угрюмо. – Он не просто тебе попадается, он весь день за тобой ходит.
– А ты откуда знаешь? – выпаливаю я, еще не окончательно осознав сказанное.
– Попросил Эцагана за ним последить. Этот «мужичок» уже ко мне подходил с разговорами на тему, кто чего достоин. Я помню, как ты к этому относишься, так что сказал ему, что его мнение никого не интересует. Теперь либо он от тебя отвяжется, либо придется подоходчивее объяснить…
– Ну ни фига себе! Все самое интересное – и без меня? Нет, ты, когда ему объяснять будешь, обязательно меня позови, я хочу это видеть!
Я серьезно очень плохо себе представляю, как это Азамат кому-то «объясняет подоходчивее». Бои – боями, но чтобы он всерьез кому-то вред причинил…
– Ты что-то нынче кровожадная, – усмехается он. – Неужели твои подруги в клубе все еще про меня высказываются?
– Какие они мне подруги! – взвиваюсь я. – Эти курицы бесполезные, от них никакого толку! Сидят мужей своих поносят. И ведь небось неплохие мужики! Это кошмар какой-то просто. Я туда иду каждый раз как наказание отбывать непонятно за что. Последнее время еще придумали мне кличку, а я понятия не имею, что она значит.
– А чего ж меня не спросила? – хмурится Азамат.
– Забыла. Я тебя вижу-то за ужином и утром, и мне как-то не хочется с тобой об этих дурах разговаривать. Хоть бы кто-нибудь с болячками обратился, я бы хоть поработала, а так вообще непонятно, на что все время уходит.
Азамат хмурится еще сильнее.
– Так что за кличка?
– Хесай.
Мне померещилось или он зарычал?
– Скажи им, что зависть глаза выедает.
Ого! Чем же это они меня приласкали, что дорогой супруг так обозлился?
– Что это значит-то, хоть объясни.
– Устрица, – цедит он сквозь зубы. Я молчу и жду продолжения. Оно следует после паузы. – Так называют женщин, которые получают удовольствие от секса.
– Чудесно, – хмыкаю я. – А чего ты так злишься?
– Во-первых, хотел бы я знать, откуда они это про тебя взяли. Я ни с кем не обсуждал наши личные дела.
– Я сама могла что-то такое сказать, – пожимаю плечами. – А что, это надо хранить в тайне?
Он тяжело вздыхает.
– Видишь ли… устрицы настолько любят это дело, что им абсолютно все равно с кем. Ты и так у всех на устах, а если они еще решат…
– Ну Азама-а-а-а-ат! – взвываю я. – Ну надо же было предупрежда-а-ать!
– Да понимаю, – смущается он, – но все как-то кажется, это такие очевидные вещи… Я ведь и сам поначалу думал, что ты… прости.
Я только качаю головой. То-то он так удивился, когда я потребовала охранять меня от посягательств со стороны других мужиков.
