Вообще, скажу вам по секрету, верные мои и внимательные читатели: возвращение на "Дзуйхо" далось мне ценой полкило нервных клеток. Ступить на ангарную палубу, чтобы меня увидели все мои инструктора, которые были в курсе искрометного анабасиса вашего скромного повествователя... Будто смотришь нелепую комедию положений, когда за героев неудобно настолько, что пальцы ног сжимаются в кулаки. Вот ровно те же ощущения, только сильнее – ведь главного идиота играл я...
Однако всё прошло ровно.
Булгарин, мой инструктор по пилотажу, узнал сразу и, не чинясь, потряс за руку. Гурам Зугдиди, пилот-инструктор из соседней учебной эскадрильи, даже остановился поболтать.
– Андрей, это не жизнь, это дурдом! – сказал он вместо "здрасьте", будто расстались полчаса назад.
– Привет, Гурам. Что такое?
– Где, в каком законе написано, чтобы учебный авианосец гонять на границу, мы им что? Транспорт? Ты видел, что на ВПП сгружали?
– Торпедоносцы, Гурам. Разобранные торпедоносцы в контейнерах.
– Андрей, ты подумай: тридцать шесть "Фульминаторов"! Тридцать шесть! На Грозном! За каким шайтаном столько, да еще так срочно, что нормального транспорта не нашли!
– Так оно дело такое – Тремезианский пояс рядом, а там пираты. Мало ли что?
– Тридцать шесть "Фульминаторов"?! Андрей, этого хватит три линкора завалить! У пиратов есть три линкора?
– Да у них и одного нету... Откуда?
– Вот я и говорю: ду-у-урдом!
А совсем вечером, когда мы нацелились выпить "за знакомство", пить пришлось стременную. Потому что ровно через полчаса, считая от того момента, когда за нами закрылась дверь гостеприимной настасьинской каюты, у Александры запищал коммуникатор.
– Иванов. – Сказала трубка. – Немедленно в инструктажную. Румянцев с вами? Он проводит.
– Авианосец готовится к экстренному вылету. – Поприветствовал нас начальник, не вставая из-за стола. – Получен сигнал SOS. Танкер "Кутзее" атакован на орбите планеты Цилинь.
– Цилинь?! – вскинулся я. – Так это же Тремезианский пояс, система Шао! Мы там что забыли? Крепость "Амазония" на Цандере всяко ближе – пусть поработают!
– Румянцев, я бы на вашем месте начал собирать подписи на установку памятника изобретателю детоксина, это раз. Два: в системе Шао нашими разведзондами "Метеор" при помощи детекторов Бруно-Левашова была зафиксирована дельта-сигнатура магистрального контейнеровоза типа "Фрэнсис Бэкон". В тех краях это может быть только один корабль.
– Господи! – выдохнул Сантуш. – Неужто "Левиафан"!?
– Есть такая вероятность. Большинство из вас не знают, что такое "Левиафан", и отчего мы так им интересуемся... Вот, ознакомьтесь с официальными коммюнике, – Иванов выложил на стол несколько папок. – В район планеты Цилинь уже выдвинулся фрегат "Камарад Лепанто", который постарается блокировать "Левиафан" в системе до нашего прибытия – если это, конечно, он. Таким образом, учебно-боевая задача естественным путем трансформировалась в боевую. Конкретные вводные – по прибытии. Прошу разойтись по каютам и отдохнуть. Через три-четыре часа вам, возможно, предстоит бой.
Бой.
А ведь было время, когда я мечтал об этом! Настоящий бой в космосе, с пикированием в атмосферу, пуском ракет под прикрытием магнитной бури планеты-гиганта, жестким маневром и лазерной дуэлью на дистанциях... Какая романтика! Кадет Вениамин Оршев, мой вечный сокаютник, говорил о нашем будущем ремесле:
– Любимый спорт за счет государства!
Черт возьми, но за последние полгода в меня палили так азартно, и так азартно палил я, что настрелялся на всю оставшуюся жизнь. Внутрь черепной коробки заползла ужасная мысль:
"Не люблю воевать. Ни хрена прикольного!"
Я понял, что слово "бой" не вызывает никаких положительных эмоций, да и звуком напоминает гвоздь по стеклу: бо-й-й-й-й, ар-р-р, аж мурашки по коже.
Поделился этими соображениями с Комачо, который растянулся на соседней койке. Тот ответил, что именно так становятся профессионалами, что он от рефлексии такого рода давно избавлен, и буду ли я пить.
– Смеешься? – Я полуобернулся к моему другу. – Какое "пить" – сейчас маневр закончат, Х-переход, а там уже и в космос...
– Ты что как школьница? Детоксином своим зажуешь. На вот... – и он протянул фляжку.
Пить не хотелось. Хотелось курить, очень.
А потом на нас свалилась Х-матрица, и заменила все желания бесконечным калейдоскопом ничего, в котором скрыто не меньше, чем всё.
Да, это был он: "Левиафан", чудовище Тремезианского пояса. Бывший магистральный контейнеровоз, обшитый броней, а поверх усаженный лазерпушками ПКО и торпедными аппаратами в качестве артиллерии. Нелепое, если вдуматься, сооружение, но против гражданских судов – настоящий монстр. Да и против военных, если речь идет о любимых пиратами засадах и ударах в спину.
Но слава "Левиафана" прошла, как зима. Долгая зима Тремезианских трасс. Скорее всего, Бладу потребовался люксоген. Банальный люксоген. Он не мог быстро купить его под "крышей" своих легальных компаний – по официальным каналам эта жидкость текла медленно и со строгим учетом каждого грамма. На черном рынке случилось затишье – какая незадача! – и пришлось выходить на большую дорогу, как на заре пиратской карьеры.
Танкер "Кутзее" неожиданно развернул башенку самообороны со спаренной лазерно-пушечной установкой, принялся удирать, уклоняться и стрелять почем зря. Капитан оказался необученный – не стал задирать лапки кверху.
Часа три рейдер гонялся за танкером и был лишен возможности "исцелить его огнем", как говорили пираты Иеремии Блада – иначе фига, а не люксоген!
После был абордаж, перекачка люксогена, глумление над командой. Страшно подумать, что им пришлось пережить перед смертью – Блад уважал тех, кто сопротивляется до конца, но уважение оказывал очень уж специфическое.
В это время из Х-матрицы, наконец, вывалился "Камарад Лепанто". Правильный бой пираты приняли вынужденно и проиграли его за десять минут, получив ракету в правый маршевый двигатель.
"Левиафан" потерял ход и не мог уйти в Х-матрицу, так как фрегат постоянно успевал встать на разгонном треке.
В зените могущества группировки "Синдикат TRIX" – которой, напомню, принадлежал "Левиафан" – пираты могли бы выставить примерно тридцать флуггеров-штурмовиков на базе истребителей "Черный Гром" и даже десять торпедоносцев. У такой своры имелись шансы исцелить фрегат огнем, ну или по крайней мере повредить, вытеснить с разгонного трека корабля.
Однако почти все ударные флуггеры "Синдикат" потерял в двух ноябрьских мясорубках: сперва в бесплодной попытке отразить удар конкордианской эскадры по базе "Последний Ковчег", затем – на Шварцвальде, в бою с "Алыми Тиграми".
