Когда двадцать процентов команды каждого крейсера предпочло жизнь на планете постоянному гарнизонному дежурству на парковочной орбите, Грэнвилль Уитлоу обратился к Альтанскому Парламенту с предложением уменьшить последствия изоляции от остального мира (и особенно Большого флота) и создать собственный Альтанский флот. Ядро будущего флота составляли те самые три крейсера, контроль над которыми он передавал колониальному правительству «на время чрезвычайного положения». Посол понимал, что в этом случае правительство вынуждено будет само содержать корабли.
Уитлоу очень нелегко далось это решение. Позже он говорил, что ничего труднее ему не приходилось делать. Он знал историю и прекрасно понимал, что годы изоляции, отсутствие межзвездной торговли и общих интересов неизбежно разрушат связь между колонией и Центральным правительством. В будущем это может привести к конфликту, даже к войне!
В 2512 году смешно было представить себе, что крохотная Альта решит атаковать могучую Землю. Однако Грэнвилль Уитлоу смотрел на вещи в перспективе и очень серьезно относился к своей ответственности перед родиной. И перед тем, как отдать свой маленький флот Альтанскому Парламенту, он позаботился о том, чтобы крейсеры не смогли участвовать в войне с Землей.
– Дядя, где ты?
– Здесь, детка.
Бетани Линдквист закрыла дверь и пошла на голос Кларенса Уитлоу. Уитлоу был правнуком Грэнвилля Уитлоу и старшим братом матери Бетани. Когда мать и отец Бетани погибли в воздушной катастрофе, Кларенс Уитлоу воспитал десятилетнюю племянницу как собственную дочь. Прошло восемнадцать стандартных лет, теперь она жила в городе и несколько раз в год навещала дядю в его старом доме у подножия хребта Колгейт.
Бетани нашла дядю в оранжерее, где он возился с розами. Когда она подошла, продираясь между колючими стеблями и вдыхая ароматный запах, Кларенс аккуратно обрезал красные цветы с двухметрового куста, торчащего из лабиринта подпорок. Бетани подошла к сутулому седовласому человеку в грязном комбинезоне и нежно поцеловала его в лоб.
– Все возишься с цветами?
Он кивнул.
– Через месяц в Хоумпорте выставка цветов, а я хочу на этот раз выиграть синюю ленту.
– Ты должен был победить еще год назад!
– Согласен. Но мы – заинтересованные лица, – рассмеялся он. – Что же заставило мою любимую племянницу выбраться из города?
Бетани пожала плечами:
– Ничего особенного. Просто хотела навестить дядю. Это преступление?
Уитлоу ответил не сразу. Вначале он отложил садовые ножницы, снял перчатки и внимательно посмотрел на племянницу. Перед ним стояла молодая женщина ростом выше среднего, грациозная, с пропорциональной фигурой. Лицо Бетани обрамляли каштановые, до плеч, волосы, зеленые и слегка раскосые глаза выгодно подчеркивали высокие скулы. Рот казался немного большим по сравнению с остальными чертами лица, но все вместе создавало впечатление спокойной красоты. В сотый раз Уитлоу подумал о годах, что превратили испуганную десятилетнюю девчонку с ободранными коленками в красивую молодую женщину. Как быстро пролетает жизнь!
– Ты говоришь не в своей манере, детка. Такой взволнованной я тебя редко вижу. Что стряслось?
Бетани задумчиво посмотрела на него, глубоко вздохнула.
– Карл попросил моей руки.
– Ты говоришь о Карлтоне Астере?
– Конечно.
Уитлоу кивнул. Астер был помощником Джонатана Карстерса, лидера оппозиционной Консервативной партии. Сам Уитлоу недолюбливал политику консерваторов, но, будучи потомственным земным послом, не имел права заявлять это вслух. Он несколько раз встречался с этим молодым человеком и успел понять, что тот принадлежит к породе плутоватых подручных из тех, что всегда липнут к власть имущим. Но, взглянув в лицо Бетани, Уитлоу понял, что этогоон ей не скажет.
– Ты любишь его?
– Думаю, да.
– Звучит не очень уверенно.
– Ну, я иногда сомневаюсь. Но это нормально?
Уитлоу пожал плечами:
– Наверное. Хочешь совет?
– От тебя? Конечно, дядя.
– Не спеши с ответом. Есть такая пословица: «Поспешишь – людей насмешишь».
– Я хочу познакомить вас.
– Мы встречались.
– Я не про работу. Хочу, чтобы вы познакомились поближе. Не заглянешь в Хоумпорт на неделе? Мы сможем пообедать все вместе.
– Жаль, я вчера не знал. Могли бы встретиться, пообедать.
– Ты был в городе? – удивилась Бетани. Уитлоу кивнул:
– Да, съездил в посольство, просмотрел старые файлы.
Бетани застонала:
– Адмиралтейство? Дядя, опять!
Уитлоу слабо улыбнулся и развел руками. Его желание продолжать работу всегда было у них предметом споров. Бетани утверждала, что над ним исподтишка смеются и называют стариком, живущим в мечтах о былой славе. Уитлоу не сомневался в ее правоте, но отвечал, что насмешки соседей не помешают ему выполнять свою работу.
– Да, пришлось, Бетани. Надо было прояснить путаницу в старых иммиграционных записях. Помнишь, ты в прошлом году заказывала копии нескольких личных дел в Альтанском университете? Я сравнивал данные оттуда с информацией в старом компьютере посольства. Больших успехов не достиг, но поездка не прошла даром. Вчера в Адмиралтействе разразился кризис, я несколько часов развлекался, глядя на суету.
– Что за кризис?
– Не знаю, мне не говорили. Но все носились, как сатхана солнцепеке. Я встретил нескольких знакомых из Академии наук, их везли к адмиралу. И вот что самое интересное: они поднимались в его кабинет раздраженные, как будто их оторвали от важных дел, а спускались уже совсем другими.
– Какими?
– Они казались… очень занятыми.
– Может, адмирал попросил их исследовать влияние сверхновой на связь во флоте…
– Может быть.
– Так ты приедешь к нам на обед?
– Конечно, Бетани. Даже оставлю дома дипломатическую ленту, чтобы не смущать тебя.
– Дядя!
– Раз мы с этим разобрались, может, останешься на ужин?
– Ну не знаю…
– Уж порадуй старика!
Бетани улыбнулась:
– Ладно, вернусь домой попозже.
– Отлично. – Уитлоу с энтузиазмом потер руки. – Будем ужинать при свечах на веранде и смотреть на восход Антареса.
– Мне уже нравится! – сказала Бетани.
– И мне, детка. Ты не представляешь, как нравится.
Джонатан Карстерс, защитник интересов обывателей, лидер Демократическо-консервативной коалиции в Парламенте, а также – если выгорят некоторые политические проекты – будущий премьер-министр Альтанской республики, сидел в своем кабинете и проклинал тот день, когда впервые услышал об Антаресской сверхновой. Нет слов, она очень красива, Карстерс и сам вначале был очарован еженощным «восходом Антареса», серебристым сиянием, которое так радовало глаз. Четыре луны Альты по контрасту казались тусклыми.
