Прогуливаясь, Лондо пытался впитать в себя каждую черточку города, каждую линию каждого здания. Он хотел запомнить, унести с собой даже запах горящих домов и вид гор щебня, в которые эти дома превратились.
Он никогда не думал, что ему однажды придется вот так смотреть на мир, зная, что он больше никогда его не увидит. Справедливости ради надо отметить, что когда он готовился к вступлению на пост императора, вся жизнь пронеслась перед его глазами. Каждое мгновение, которое хранилось в памяти, теперь было окрашено болью. Прошлое и даже будущее… особенно тот, самый страшный, момент, виденный во сне, когда одноглазый Г'Кар вершит его судьбу. Что ж, он, несомненно, собирается превратить это предсказание в ничто. Эта мысль доставила ему слабое удовлетворение.
Он долго думал о себе, как об игрушке судьбы, и считал, что не властен над своей собственной судьбой. Какими бы ни были его намерения, его понесло по темной дороге, по которой он вовсе не собирался идти. Что ж, по крайней мере, в самом конце он сможет изменить уготованную ему судьбу. Вовсе не Г'Кар закончит его бренное существование… это будет он сам. Никто не сможет причинить ему вред сейчас, конечно, если только он сам…
И тут камень ударил его по голове.
Лондо пошатнулся от удара. Он не сразу понял, что случилось. Сначала ему со страху показалось, будто в него стреляли из PPG. Странно, что эта мысль так его встревожила. Он же сам собирался покончить с собой этим вечером, так что с его стороны почти черной неблагодарностью было злиться на того, кто пытался избавить его от лишних хлопот.
Потом сам факт того, что он все еще способен связно рассуждать, навел его на здравую мысль: он стал мишенью для какого-то простого метательного снаряда.
Предмет срикошетил от его лба и упал на землю. Ага, вот он — небольшой камень, его легко было выбрать среди многих, потому что он единственный был обагрен кровью.
Гвардейцы отреагировали немедленно. Половина из них сомкнулась вокруг.
Императора, образовав защитную стену против любого возможного нападения.
Остальные бросились в том направлении, откуда вылетел камень. Лондо успел лишь мельком увидеть маленькую фигурку, метнувшуюся в тень ближайших домов.
— Уходим, Ваше Величество, — сказал Дурла, потянув Лондо за руку. — Нам надо идти… вернуться во дворец…
— Нет.
— Но мы…
— Нет! — загремел Лондо с таким пылом, что гвардейцы вокруг него оторопели. Воспользовавшись замешательством охраны, Лондо прорвался сквозь их строй и поспешил за группой, ведущей преследование.
— Ваше Величество! — в ужасе закричал Дурла, но Лондо уже взял инициативу в свои руки.
Спустя пару секунд гвардейцы бросились за императором и догнали его… впрочем, без особого труда, ибо они были намного моложе и лучше тренированы.
Лондо, напротив, почувствовал, что уже начинает выдыхаться, и страшно разозлился на себя за то, что довел свой организм до столь жалкого состояния.
Возможно, мрачно подумал он, ему стоило брать пример с Вира. В последнее время Вир находился в завидной форме.
— Как ты этого добился? — однажды спросил он.
— Сел на диету, не пил спиртного и тренировался.
— Радикально, — ответил тогда Лондо, презрительно фыркнув.
А теперь, когда его сердца бешено стучали, а дыхание стало прерывистым, Лондо почувствовал, что метод Вира вовсе не был таким уж радикальным.
Дурла, державшийся всего в паре шагов позади, окликнул его:
— Ваше Величество! Это никуда не годится! Там может быть засада! Это безумие!
— Почему там… должна быть засада? — пропыхтел Лондо. — Вы сами… сказали… что это безумие… Так кому же… вздумается…устраивать засаду… в которую может угодить… лишь… безумец?
Им пришлось замедлить темп, потому что путь дальше преграждала гора обломков. Однако это не остановило гвардейцев, которые бросились карабкаться по обломкам с максимально возможной скоростью. Они поймают того, кто столь подло напал на императора.
Потом гвардейцы сбавили темп и разбежались в разные стороны, образовав полукруг, в центре которого находилась выжженная площадка. Даже издалека было очевидно, что они поймали нападавшего.
Лондо замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, поправил камзол и жилет, пытаясь вернуть себе подобающий титулу вид. Дурла, бежавший за ним след в след, выглядел до отвращения свежим и даже не запыхавшимся.
— Ваше Величество, я действительно должен настаивать… — начал он.
— Ох, вы должны, — сказал Лондо, повернувшись к нему. — Так на чем именно вы настаиваете?
— Позвольте отвести вас обратно во дворец, где вы будете в безопасности…
И тут они услышали женский крик:
— Отпустите меня! Отпустите меня, вы, придурки! И не трогайте их! Они ни в чем не виноваты!
— Это же детский голос, — сказал Лондо, взглянув на Дурлу с нескрываемым скептицизмом. — Вы считаете, что я должен вернуться во дворец в сопровождении вооруженных гвардейцев, дабы избежать гнева девчонки?
Дурла, казалось, хотел что-то возразить, но потом, видимо, решил, что в данный момент ему нечем крыть слова Лондо.
— Нет, Ваше Величество, конечно же, нет.
— Хорошо. Ибо мне вовсе не хочется думать, что вы сомневаетесь в моей храбрости.
Дурла тут же ответил:
— У меня даже мысли такой не было, Ваше Величество.
— Отлично. Тогда мы поняли друг друга.
— Да, Ваше Величество.
— Ну, а теперь… я хочу знать, с чем мы столкнулись, — и он указал рукой на группу впереди них.
Дурла кивнул и направился к гвардейцам, которые захватили «преступника».
Он выслушал подробный доклад и потом вернулся к Лондо, явно испытывая неловкость от происходящего.
— Оказывается… вы были правы, Ваше Величество. Это девушка, ей не больше пятнадцати лет от роду.
— Был ли кто-нибудь еще вместе с ней?
— Да, Ваше Величество. Семья… или, по крайней мере, то, что от нее осталось. Они своими руками построили примитивное убежище из обломков. И приютили эту девчонку, потому что она бродила по улицам, а им стало жаль ее.
— Ясно.
— Да, и они явно несколько… рассержены… ибо она подвергла их жизни риску, накликав на них гнев императора.
— Это так. Но дай им знать, что сегодня я не стану давать волю гневу, несмотря на неуместные провокации, — сказал он, осторожно прикоснувшись к своему разбитому лбу. Он уже начал опухать. — Однако будет лучше… если я скажу им это лично.
— Это может быть уловкой, Ваше Величество, — предупредил Дурла. — Вдруг там какая-то западня.
