— Скажи ему, что Новая Республика уже знает о сегодняшнем вечере, — продолжал Чуби. — Сообщи ему, что мы обязательно должны вернуть Лумпи в течение десяти часов.
Тревога вспыхнула в глазах Маллы, но она, полная решимости, напечатала эту ложь. Она понимала, что Чубакка несет ответственность как за их сына, так и за Соло.
Родианец встревожено спросил. — «Вы знаете о сегодняшнем вечере?»
Чубакка начал тянуть антенну, которую он держал.
Тело родианца задрожало, и авиаспидер начал двигаться так, как будто им управлял пьяный водитель — «Я… Я… не могу сказать вам…»
— Напиши ему, что мы также знаем об «ІТ» — попросил Чубакка, вспоминая имя, про которое говорил Лумпи, что этим именем они называют своего лидера. — Скажите ему, что Новая Республика может защитить его от «ІТ».
Спидер опустился ниже и стал двигаться по узкой дороге, бандит, пыхтя, отодвинулся от Маллы. Она приготовилась к столкновению, затем вскрикнула, потому что они зацепили и разнесли на куски пешеходный мост, который был не видим, пока его не осветили фонари аэроспидера. Затем они пропустили половину другого ряда машин и обосновались в полупустом воздушном проулке.
Ты уверен, что хочешь это сказать? — спросила Малла.
— Я уверен. — Чубакка отвел бластер в сторону и, сохраняя равновесие, пытался достичь сидения. — Это будет интересно.
— Катарнсар — интересный. Теневые рептилии интересны — возразила Малла. — Еще, — она начала печатать, — я люблю сумерки. Сумерки и безопасность.
Она показала дисплей родианцу.
Прочитав, на уголках его губ появились капли пены. «Никто не может защитить меня!» — Он повернулся, чтобы посмотреть на Маллу. — «Если бы Вы действительно знали «ІТ», Вы были бы…»
Чубакка видел насколько напряжены руки родианца, и крикнул, чтобы Малла взяла руль, затем резко толкнул его с водительского места, в тоже время его руки сделали сильное крутящееся движение. Аэроспидер повернул и начал сильно дёргаться, почти попав в воздушный занос, но Малла вернула нос машины на прежний курс.
— Чубакка! Этот спидер идёт на….
— Успокойся.
Чубакка бросил родианца в пассажирское отделение, затем сам занял место водителя и стал управлять спидером. Машина работала как озлоблённый сумасшедший. Передняя часть спидера дергалась и бросалась из стороны в сторону, поврежденная антигравитационная подушка тянула вниз. Чуби едва смог направить машину в обход обломков, оставшихся от балкона, затем завернул обратно на почти пустую воздушную трассу.
— Ситуация не настолько плохая…
— Не плохая? Малла недоверчиво помахала своей головой. — Вам с Хэном нужно снова поиграть в саббак!
— У них Лумпи, — продолжал Чубакка. — Но у нас их водитель.
Лампа аварийной сигнализации ярко горела на панели приборов, метка ниже неё была покрыта грязью, что мешало читать сообщения о неисправностях. Чубакка выругался и начал прислушиваться к звукам работы двигателя, все ли исправно. Вдруг рев ветра заполнил пассажирское отделение. Он посмотрел в зеркало и увидел родианца, открывающего заднюю дверь.
— «Вы не знаете «ІТ»» — сказал родианец и шагнул в открытое пространство…
— Это бегство труса, — прорычал Чубакка.
— Чубакка, как ты можешь быть так спокоен? — Малла продолжала смотреть на дверь, в которую шагнул родианец. — Без него, мы похожи на слепую «маллакин», ищущую своего птенца!
— Я едва держусь, чтобы не сорваться. И мы не совсем как слепая маллакин. — Чубакка указал на ряд янтарных огней, бегущих в полукилометре впереди, три из четырех огней справа были темнее, левая сторона полностью хаотично мерцала. Эти огни были видны через ветровое стекло авиаспидера. — Мы можем видеть хвостовые перья нашего цыпленка.
Малла посмотрела на бегущие огни, потом глубоко вздохнула и устроилась на своём месте. — Извини, Чубакка. Я забываю, что ты у меня на все руки мастер.
Он пожал плечами. — Хэн постоянно меня практикует.
Чуби следовал за бегущими огнями вниз, будучи осторожным, чтобы сохранять ту же дистанцию, что держал родианец. Он старался контролировать их транспортное средство. «Дорога» стала совсем пустынной, и как только они опустились на нижний уровень — закончилась.
Поездка становилась затяжной змеиной ездой сквозь темноту, такую же черную как ночь. Они огибали висящие мосты и пролетали рядом с развалинами, усыпанными валунами, оставшимися от бельэтажей. Виднелись жалкие фигуры тех, кто населял эту часть города. Миллионы их мелькали в свете фар, проносились по своим делам или просто хотели скрыться из их поля зрения.
Чубакка старался сосредоточиться на полёте и не думать о том, как мог быть напуган Лумпи в авиаспидере, который двигался впереди них. Но было трудно не думать. Инстинкт как будто кричал в нем, что надо лететь быстрее, чтобы быть ближе к сыну и дать ему знать, что родители близко. Но он не мог предупредить Лумпи, потому что об этом сразу же узнали бы похитители, а скоростное преследование было единственно возможным в данном случае. Даже если никто не пострадает, казалось маловероятным, что это поврежденное транспортное средство, которым он управлял, может долго продержаться.
Малла молчала, и Чубакка не знал о чем она думает. Он понимал, что сильно изменил ее жизнь, но она никогда не упрекнет его в этом и не захочет, чтобы он опозорил себя и вернулся домой, пока Хэн живой. Она говорила ему много раз, что любит и доверяет ему. Но, возможно, она осуждает его за то, что он слишком мягок с Лумпи, дал ему возможность ослушаться как раз в тот момент, когда это было так важно. Конечно он обвинял себя.
Чубакка следовал за другим авиаспидером вниз по длинно-тянущейся дюрастиловой галерее, которая тянулась через пропасть и её уже никак нельзя было назвать небесной улицей. Потом он посмотрел на Маллу.
— Извини — сказал он.
Малла взглянула на него с удивлением. — Извинить? За что?
— Я должен был быть более твердым, но я не хотел мешать Лумпи. — Чубакка снова посмотрел вперед на тёмную дорогу и увидел, что он позволил бегущим огонькам уйти из поля его зрения. Он увеличил скорость. — У меня недостаточно практики в воспитании, Малла. Половина жизни Лумпи для меня неизвестна.
— Тогда ты добился успехов, Чубакка, — сказала Малла. — У меня одиннадцать лет практики, а мои слова для него ничего не значили. Я бы так хотела, чтобы он был осторожен, но он меня не послушал и ввязался в это опасное дело. — Она замолчала и посмотрела в боковое окно. — Я не должна была вмешиваться. Ты — единственный, к кому он сейчас прислушивается.
Чубакка не знал что ответить. При других обстоятельствах, слова о том, как уважал его сын, возможно, согрели бы его. Но так как проблема оставалась, такое напоминание только наполнило его страхом и болью.
