Нагаев резко обернулся.
– Не дергайся. – Раздался в тиши кабинета голос рослого незнакомца. Плотное телосложение свидетельствовало о прекрасной физической форме, тонкие черты лица делали его несколько сухощавым, но главным в образе этого человека, несомненно, были глаза. Их пронзительный взгляд, в котором непонятным образом сочетался несомненный жизненный опыт, дерзкая усмешка и холодная уверенность в своих действиях буквально ожег Нагаева, дав понять что перед ним не житель порабощенного мегаполиса.
– Мы пришли, чтобы поговорить с тобой, супермашина, – он сел, полы мокрого плаща чиркнули по полу, оставив на нем влажный след.
Дерзость, прозвучавшая в словах, предполагала ответное действие, но незнакомец предупредил реакцию хозяина кабинета.
– Меня зовут Онжилай. – Представился он, исподлобья взглянув на Нагаева. – Я осведомлен о твоих возможностях, но вот эта штука – он поднял руку, повернув ребром тяжелый автоматический пистолет неимоверно древнего образца, – еще ни разу не подводила меня.
– Человек, твоя дерзость неуместна. Одна моя мысль, адресованная системе защиты превратит тебя в…
Звонкий, оглушительный выстрел разорвал тишину кабинета.
– Многие думали так же. – Невозмутимо произнес Онжилай, даже не посмотрев в сторону огромной дыры в облицовке, за которой искрило разбитое пулей приемопередающее устройство системы охраны. – Тебе нужно усвоить одну древнюю истину. Не знаю, кто ее автор, но звучит она приблизительно так: "Господь сделал нас разными, но потом пришел господин Кольт и уравнял всех в правах".
– Ты угрожаешь мне?
– Зачем? Я констатирую факт. Ты ведь не хуже меня понимаешь насколько весомый аргумент в моих руках? Одно неправильное движение, – он усмехнулся, – и все твое суперсовершенство превратиться в безобразную кляксу на стене. Будет гораздо лучше, если мы сможем просто поговорить. Но прежде ты должен усвоить, кто мы.
Нагаев вопросительно поднял бровь.
Ничто не могло удивить его в этом мире. Глупый человек вознамерился угрожать ему. Пусть попробует. Это даже забавно…
– Перед тобой экипаж колониального транспорта "Европа".
В рассудке Нагаева вдруг появилось ощущение сбоя.
Теория вероятности, конечно, допускала один шанс из миллиона но…
– Знакомься, это Беат, рядом с ней Андрей Дибров, он же Кайл… вот наш непревзойденный гений инженерной мысли, бывший глава проекта колонизации Марса Френк Лаймер, далее капитан Антон Столетов, военно-космических сил корпорации "Дитрих фон Браун"… Остальные участники исторического старта "Европы" из границ Солнечной системы, к сожалению, не смогли пережить превратностей длительного межзвездного перелета, зато наши "ангелы-хранители" – Мари Лерман и Ян Ковальский должны быть тебе отлично знакомы, я не ошибся?
Ощущение внутреннего сбоя усиливалось.
Нагаев действительно узнал их.
– Так вот, – Онжилай говорил спокойно раскованно, но за небрежностью, некоторой насмешливостью тона чувствовалась железная воля человека, который не один десяток раз смотрел в ледяные глаза смерти и ни разу не отвел взгляда… – Мы пришли чтобы выразить свою признательность. – Каждое слово било Нагаева, словно он испытывал не информационные, а физические удары.
– Признательность за что? – Сухо осведомился он.
– За своевременное возрождение людей. Следует признать – работа по формированию жизнеспособной популяции была проделана блестяще.
Нагаев не нашелся что ответить. Он, знающий ответ на любой вопрос, впервые за многие годы не мог прогнозировать ситуацию, его логика оказалась бессильна, провидение лгало, чувственное, эмоциональное восприятие сбоило.
– Неуютно? Понимаю. – Онжилай откинул полу плаща, одной рукой достал небольшой сверток, положил его на сто и добавил:
– Я хотел сделать руководителю колониальной администрации небольшой подарок.
– Что это?
– А как сканеры? Неужели отказываются работать?
Нагаев вдруг понял, что совершенно не управляет ситуацией. Более того, он все глубже погружался в пучину непонятного шока, словно окружающий его мир окончательно утратил ясность и предсказуемость. Почему это происходило? Что особенного в человеке, глядящем на него без страха, с дерзким вызовом во взгляде?
Он все же не удержался от моментального сканирования свертка, словно неведомая сила играла с ним, заставляя совершать определенные поступки помимо воли.
Внутри оказалась перевязанная ленточкой пластиковая коробка. Очень древняя, вероятно прибывшая на Процион вместе с колониальным транспортом.
Так и есть. Ясно читаемая маркировка гласила: "Произведено на Марсе. Концерн "Новая Азия". Конструктор "Создай себе друга".
Нагаев пошатнулся.
Конструктор. Набор комплектующих, предназначенный для сборки уменьшенной модели человекоподобного робота.
Он издевался над ним!
– Ярость? Обида? Согласен, неприятные чувства. Но вдумайся – они твои. И постарайся уяснить – ты не сверхсущество.
– А кто я, по-твоему?
– Не очень удачный синтез кибернетических компонентов с биологическими тканями. Тупиковая система. Я могу причинить тебе непоправимый вред как минимум тремя разными способами. Например, свести с ума, используя глубокое знание психологии. Или разрушить программное ядро, пользуясь определенными наработками в области кибернетики. А можно тривиально нажать на курок…
– Ты пытаешься меня унизить? Зачем?
– Я открываю тебе истину. Ты никогда не станешь полноценным существом. Уже не киберсистема, но еще не человек. Ты нечто иное, не научившееся жить, но уже поставившее себя выше всего и вся. Что стоят твои метаболические преобразователи? Какой толк от биохимии, симулирующей чувство страха, если нет причины для возникновения этого чувства? Пока ты не загрузишь пережитый кем-то ужас, ничего не заработает, верно? Точно так у тебя нет внутреннего стимула для любви, ты даже не в состоянии испытать удовольствия от совершения тех или иных поступков, ибо они предсказаны, понятны, мотивированы, и проходят как обычное механическое действие, я правильно излагаю?
Нагаев долго молчал, потом был вынужден кивнуть.
– Я не затем пришел сюда, чтобы унизить тебя, либо отомстить за опыты над людьми. В конце концов, для мести есть более эффективные способы.
– Тогда к чему эта издевка? – Нагаев указал на пакет.
– Я доказал что у тебя есть собственные чувства. И нет повода оставаться в тупике, мрачно ожидая конца всего сущего. Мы можем разойтись врагами, но в таком случае я не доставлю тебе удовольствия борьбы – просто шлепну, как неудачную выходку процессов саморазвития.
