Ознакомительная версия.
– Я тоже это чувствую, – неожиданно ответил Рой. – Не ходи без оружия.
– Думаешь, в деревне нам что-то может угрожать? – насторожился проводник.
– Не знаю. Ты сам говоришь, оружия много не бывает, – вполне резонно возразил пёс.
– Патронов, – автоматически поправил его Матвей, раздумывая над словами пса.
Их размышления прервал неожиданный вызов по короткой связи. Их пару в срочном порядке вызывали к генералу. Моментально экипировавшись, Матвей помчался к Вадиму, и спустя пятнадцать минут «бардак» нёсся в сторону базы. Выбравшись из машины, Матвей отмахнулся от предложения Вадима подождать их и, для вида прицепив к ошейнику Роя поводок, направился к штабной палатке. Адъютант кивком головы дал ему понять, что можно войти, и пара, перешагнув порог, дружно замерла.
Лоскутов, жестом указав Матвею на стул, мрачно покосился на автомат и, вздохнув, сказал:
– Значит, так, ребятки. У меня для вас хорошие новости.
– Для нас? – настороженно переспросил Матвей, невольно косясь в угол, где соляными столбами замерли уже знакомые ему учёные.
– Для вас, – кивнул генерал. – Ребята из научного отдела разобрались, что вы притащили из того бункера и как оно работает. Так что можете вздохнуть свободно.
– В каком смысле? – не понял Матвей.
– Они сами расскажут, – ответил Лоскутов, кивая на учёных.
Из угла выступила женщина и, откашлявшись, сказала:
– Привезённый вами препарат является фиксатором. Он блокирует действие всех внесённых в гены вашей собаки изменений.
– Всех? Полностью? – переспросил Матвей.
– Я, наверное, неправильно выразилась, – запнувшись, произнесла женщина. – Дело в том, что сами по себе внесённые изменения не имеют такого большого значения. Основное действие проводилось медикаментозно. Препаратами, которые вы давали ему в самом начале. Но вся проблема в том, что они имеют накопительное свойство и тяжело выводятся из организма. Если быть совсем точным, то они вообще не выводятся. Они рассчитаны на постепенное полное растворение в организме, после чего его действие прекращается.
– Хотите сказать, что в крови Роя всё ещё есть вся эта дрянь? – мрачно уточнил проводник.
– Именно, – радостно кивнула женщина.
– И что делает та гадость, которую мы нашли?
– Она полностью блокирует действие уже имеющихся в крови препаратов и приводит процесс деления клеток в состояние равновесия.
– Как это? – не понял Матвей.
– Процесс старения организма это постепенное замедление появления новых клеток и массовая гибель старых. Процесс этот продолжается от самого зачатия и до самой смерти. Момент равновесия это процесс, когда количество родившихся клеток равно количеству отмерших.
– Получается, это рецепт вечной жизни? – растерялся Матвей.
– Ничего вечного нет, – улыбнулась женщина.
– Знаю. Но вы сами сказали, что добытый препарат приведёт его клетки в состояние равновесия.
– Верно.
– Это значит, что его клетки будут обновляться постоянно, а значит, он будет жить вечно, – развёл руками Матвей.
– Нет. Препарат блокирует бурный рост клеток и останавливает воздействие предыдущего препарата. После его введения весь процесс пойдёт так, как заложено природой.
– Вы уверены?
– Матвей, вот оно тебе надо? – не выдержал генерал. – Ты же во всей этой химии, как я в квантовой физике. Слова красивые слышал, а что к чему, понятия не имею.
– Должен же я понимать, что моему барбосу вкалывать собираются и кого в расход пускать, если что не так пойдёт, – возразил проводник.
Услышав про расход, женщина опасливо отодвинулась подальше. На всякий случай. Стоявший в углу мужчина чуть развернулся, сунув руку в карман. Заметив его движение, Матвей чуть усмехнулся и, качнув головой, сказал:
– Товарищ генерал, вы бы хоть курс молодого бойца им проводили. Кто ж пистолет в карман стволом вниз суёт?
– Нахватался у моих волкодавов, – с довольным видом проворчал генерал. – Ладно, хватит ребят кошмарить. Они говорят, что всё будет в порядке, и я им верю. Готов опробовать препарат?
– Это не у меня нужно спрашивать, – вздохнул Матвей, поворачиваясь к Рою. – Как, приятель? Рискнём? Или пусть всё будет, как будет?
– Всё будет хорошо, – ответил Рой, со вздохом укладываясь на пол.
Забрав у напарника кофр, женщина быстрыми, заученными движениями наполнила стерильный шприц препаратом и, аккуратно введя иглу в вену Рою, сделала инъекцию. Терпеливо перенеся укол, пёс вздохнул и замер, словно прислушиваясь к собственным ощущениям. Настороженно наблюдавший за ним Матвей погладил его по шее, тихо спросив:
– Как ты, приятель?
В этот момент Рой вдруг покачнулся. У всех находившихся в палатке сложилось впечатление, что пёс теряет сознание. У самого проводника вдруг потемнело в глазах, а тело на несколько секунд стало ватным. Шорох в углу ясно сказал Матвею, что мужчина в углу пытается выхватить оружие. Сжав зубы, проводник усилием воли рванулся вперёд и в сторону, прикрывая собой пса и вскидывая «сто третий». Одним движением пальца сбросив предохранитель, он вскинул автомат, беря на прицел обоих учёных.
– Замерли, твари, пока дырок не наделал! – прохрипел Матвей пересохшим горлом.
– Матвей! – попытался остановить его генерал.
– Сорок лет Матвей. Что вы ему ввели? – рычал проводник, не обращая внимания на командира.
– Препарат, который вы привезли, – дрожащим голосом ответила женщина.
– Тогда почему ему стало плохо? – не унимался Матвей.
– Реакция на препарат, наверное, – осторожно предположила она.
– Как долго это будет? – продолжал бушевать проводник, не сводя ствола с её напарника.
Тот так и замер в нелепой позе, с наполовину вытащенным из кармана пистолетом на полусогнутых ногах.
– Матвей. Всё хорошо. Всё прошло, – неожиданно сказал Рой, поднимаясь на лапы.
– Ты уверен? – спросил проводник, пытаясь прислушаться к самому себе.
Но пресловутая ярость, много раз спасавшая его в самых разных ситуациях, затмевала разум.
– Да. Всё хорошо, – уверенно ответил Рой, и Матвей, неожиданно успокоившись, медленно опустил автомат.
Внимательно следивший за ним генерал, переведя дух, скомандовал, повернувшись к учёному:
– Убери оружие. И вообще, не умеешь – не берись. Пока ты его доставал, он мог из тебя три раза дуршлаг сделать. Нашёл, с кем тягаться.
– Тоже мне, стрелок в белой шляпе из вестерна, – обиженно проворчал учёный, запихивая пистолет обратно в карман.
– Скорее, в чёрной, – фыркнул Матвей, вспомнив, что в вестернах плохие парни всегда снимались в чёрных шляпах, тогда как хорошие в белых.
Ознакомительная версия.
