После этого до самого обеда я был во дворе, честно не покидая территорию нашего приусадебного участка. Да и одежду мне не выдали, а сам я её не нашёл, так что бродил своей длинной рубахе, да ещё босиком. Я забирался на ограду и перелезал её, бегал, прыгал и веселился, мама поначалу с тревогой поглядывала, но потом успокоилась. На самом деле я просто проверял себя, физическую форму и, понимая, что она не достаточная, под видом обычных мальчишеских попрыгушек, тренировался. Потаскал поленья в дом, сложив приличную кучку, к летней кухне дров натаскал и вот, так занимался.
Первые два дня меня действительно не выпускали, потом наша сельская лекарка осмотрела меня и разрешила гулять без ограничений, повязку только перед уходом сменила, смазав ожоги какой-то вонючей мазью. На Вишневского похожа по запаху. С бывшими приятелями я избегал общаться, однако те настырные, пришлось сделать так, чтобы те обиделись на меня. Победа в бою на кулачках осталась за мной, так что всё, враги на всю жизнь, что мне и нужно было, вот теперь можно гулять без лишних глаз. Отец в прошлом году мне подарил небольшой нож, повесив его на пояс, я так и ходил. Первые четыре дня, заново изучал село. Всё же столько лет прошло, однако заново освоился в нём быстро, даже успел поговорить со стариком Крафом, сделал предварительный заброс насчёт ученичества, пусть подумает. В прошлый раз удалось быстро его уговорить, а тут он мне проворящих вопросов не задавал, но остался сидеть с задумчивым видом.
Помня о скорой непогоде, я стал ходить к речке и, таская оттуда вязанки лозы, заготавливал материал для плетения корзин. Конечно, я пока слаб нормальные плести, но большие вполне, там силы прикладывать нужно меньше чем в плетении небольших корзин. Вязанки я таскал долго, до самой непогоды, когда тучи начали наползать на небо, всё убирал на чердак избы. Отец ворчал на это, не понимая для чего мне нужно столько ветвей. А для меня и работа на будущее и тренировка. Если в первый день я падал от усталости, то… и потом падал. Тренироваться надо.
С начала непогода мама с бабушкой начали заниматься солениями, заготавливая их на зиму. Вот чем мама занималась, приготавливала для соленья клубни, а отец пропадал в соседском ангаре всё время непогоды. Там были отличные коптильни, и добытое мясо коптилось, после чего оно отправлялось на ледник. Я же, не обращая внимания на темень снаружи и грохот грома со сверканиями молний, доставал вязанки с чердака и отобрав хорошие прутья, замочил и начал плести. Руки, которые этого пока не делали, занимались привычной работой. Иногда силы действительно не хватало, да что иногда, постоянно, но мне помогала Лидия. Вот уж кто не отходил от меня ни на шаг, и огромными глазами наблюдала за работой. Наконец корзина была готова. Единственно, что я ручки не сделал, для моих слабых пока пальцев это не посильная работа. Естественно мама и бабушка не могли не заинтересоваться проводимыми работами, вот и поглядывали, что я делаю, а когда к окончанию непогоды корзина была готова, похвалили меня, приласкали и забрали готовый продукт. Корзины в селе были в заметном дефиците, прошлый мастер умер лет шесть назад, не оставив смену, так что ту сразу приспособили для овощей. Получилась она большой, примерно литров на сорок. Нормально, проверка состоялась, знания действительно остались и я много что могу. Отец изрядно удивился, когда ему показали в доказательство, корзину. Осмотрел её, ещё больше удивившись тому, что та была не кривобокой, и задумчиво посмотрел на меня. Правда, мнения своего вслух не озвучил, лишь потрепал макушку. Это у него вместо спасибо было, или похвальбы.
В тот же день когда погода наладилась, я стал готовиться. Завтра решающий день, тот самый день, когда в оба населённых пункта, к рыбакам и к нам охотникам придёт беда. Сквад бандитов так погодя нанесёт урон по молодняку. Вот и стоит подготавливаться к этому. Весь день я готовился, заключалось это в том, что я прибрал котомку, а весь день копил провизию, откладывая хлеб. Старую флягу отца, тот новой пользовался, незаметно стянул. Одежда на мне была, даже обувь, сапожник, что на другом конце села жил на вырост сшил. Я в сапогах редко ходил, берёг, а тут они требовались. Обувка к счастью уже ношенная была. Так что утром следующего дня, дождался, когда отец уйдёт на площадь к точке сбора охотников, привычно намотав портянки, проверил, как сидит обувка и, вытащив из штабеля дров припрятанную котомку, побежал к выходу из села. Бежал в сторону рыбацкой деревушке. Тут же возникла проблема, Лидия выследила меня и бежала следом. Пришлось вернуть её домой и строго настрого велеть не ходить за мной. В каждых селениях были байки, чтобы пугать детей. Мол, не ходите туда, там ведьма живёт, или не ходи туда там болото топкое и русалки защекотят. Было и у села такое место, Чёрный Бор. Место действительно пугало своим видом и тишиной, и малыши боялись туда ходить. Такой же трусихой была и Лидия.
— Мне с тобой не страшно, — тут же ответила она, когда я «признался» куда иду.
— Мне одному надо. Смотри, никому не говори, что я ушёл.
— Хорошо, — надула та губы.
Проверившись, причём трижды, Лидия известная мастерица прятаться, но в этот раз видимо послушалась и за старшим братом и не пошла. Вообще дети охотников, как только начинают ходить, проходят науку, ходить по лесу, жить в нём и охотиться. Ворх и Лидия тоже эту науку проходили, ну я-то в прошлое своё попадание в это тело всё заново учил, после якобы потерянной памяти, но главное знания сохранились, поэтому я уверенно бежал по лесу, поглядывая по сторонам. Бежал как опытный боец, полкилометра бега, полкилометра пешком. Веса при мне немного, кроме килограммовой фляги, так что особо не стесняло. Однако всё же видимо последствия падения сказывались, я начал задыхаться, так что дальше шёл быстрым шагом. До деревни оставалось чуть больше километра, когда я услышал шум мотора на дороге. Она была метрах в пятидесяти левее.
— Хм, и молодая поросль, что считает себя охотниками, как раз сейчас из нашего села должна выйти. А бандиты видимо к деревне еду, шум сзади нагонял.
Дальше я бежал, всё же грузовик, а это был армейский ховер со складов длительного хранения гражданской обороны Зории, двигался быстрее. Когда я выбежал к реке и увидел двух женщин и девчат от шести до двенадцати лет что на мостиках занимались стиркой, со стороны деревни их скрывал густой кустарник, то набрал в лёгкие воздуха и пронзительно заорал:
— Бандиты. Прыгайте в воду!
Бандитов я видел, четверо перебежками сближались с прачками, однако мой крик помог и те не раздумывая стали прыгать в холодную воду, а я упал на живот, закрывая голову руками. Один из бандитов, сообразив, что добыча ушла, со злости выпустил по мне с десяток пуль из потрёпанного АК-автомата. Ещё у одного бандита был такой же автомат, у двух других дробовики. На меня посыпался мусор, но как выстрелы стихли, я по-пластунски ушёл в сторону и побежал вглубь леса. Чуть в стороне послышался запуск мотора, однако от деревни уже бежали мужчины, у рыбаков точно было с десяток дробовиков и вроде даже АК-автомат, так что затеялась перестрелка. Длилась она недолго и ховер стал удаляться. А я осторожно вернулся на опушку. Там деревенские осматривали двух убитых бандитов, а молодцы, шустро среагировали, деловито снимая с них оружие и всё ценнее. Трое помогали вылезти из воды стиральщицам. Двое несли раненого в деревню, у кустарника ещё один местный лежал, похоже, убитый. Вот так, спас пять дур что по сторонам не смотрят, в результате погиб местный житель. Всё должно быть сбалансированно. М-да.
