Оружие Антон любил, он относился к нему с тем осознанным уважением, какое испытывает любой человек, однажды заглянувший в глаза смерти. Дома у него был небольшой арсенал лицензированных «стволов», в основном охотничьи модификации, выполненные на базе того же «Калашникова», лишь «Стечкин» Давыдова хранился у Антона отдельно, без разрешения, но пистолет в его осознании являлся скорее памятью, чем предметом вооружения…
Хотя… Капризная, прихотливая судьба часто по-своему распоряжается людьми и вещами.
Эта мысль проскользнула в сознании Антона, когда он ступил на порог огромной пещеры, полностью оборудованной как ультрасовременный коммуникационно-компьютерный центр.
Была оборудована… – Мысленно поправился он, глядя, как в тусклом свете аварийных ламп искрят простреленные навылет терминалы, тонкие подставки плоских мониторов щерятся огрызками плазменных экранов, перевернутые офисные кресла в беспорядке валяются на полу среди окровавленных клочьев бесформенной массы, в которой с трудом можно было признать остатки человеческой плоти.
Чуть в стороне, у стены пещеры он заметил знакомый транспортный контейнер, герметичная крышка которого в данный момент оказалась открыта, а человекоподобный механизм, по непонятной причине восставший из своей консервационной камеры, производил впечатление куклы, застывшей посреди разгромленного супермаркета: одна механическая рука со сжатыми в кулак пальцами была вытянута вперед, другая, согнутая в локте удерживала собственную голову, будто андроид пытался изобразить рыцаря, снявшего шлем…
Мимолетные, миллисекундные, абсурдные впечатления – взгляд Антона тут же переключился на иные признаки только что свершившихся событий, – человекоподобная машина была буквально изрешечена пулями, а в вертикальном положении робота удерживал оказавшийся позади него дымящийся терминал, от которого тянуло специфичным запахом перегретого кремния…
Обилие крови, множество повреждений, россыпи стреляных гильз, пять или шесть пустых автоматных магазинов, валяющихся на полу, – все это, смешиваясь с доносившимся со стороны выхода криками, заставило Антона не медлить с действиями, а рывком пересечь разгромленный компьютерный центр, и осторожно выглянуть из узкого тамбура, который выходил на небольшую ровную площадку.
Ночь освещал свет фар от десятка внедорожников, бессистемно припаркованных у стены ущелья. Между машинами мелькали человеческие фигуры, но паника, судя по всему уже прекратилась, беспорядочные выстрелы стихли, а на их место пришла бессвязная, похожая на брань перекличка, – боевики пытались разобраться в случившемся, но усиливающаяся с каждой секундой перебранка свидетельствовала, что их потуги осознать ситуацию пока что безрезультатны.
Резко взревели двигатели трех или четырех машин, кто-то пытался тронуться с места, но тут в общую суету ворвался громкий, зычный голос. Человек, который выкрикнул команду на непонятном Антону языке явно был командиром мобильной группы и сейчас оправившись от шока, пытался навести порядок в отряде, однако, урезонить перепуганных соплеменников оказалось не таким простым делом, и тогда низкорослый моджахед просто поднял автомат и дал в воздух длинную очередь, надеясь таким способом привлечь всеобщее внимание…
Это ему удалось но лишь на секунду, потому что в следующий миг под ноги командиру, стукнув об асфальт, выкатилась брошенная Антоном граната.
Ослепительный взрыв полыхнул посреди парковочной площадки, но не успел окончиться ноющий разлет осколков, как Извалов метнул еще три «эфки», стараясь забросить их в разные стороны, подальше от внедорожников.
Три взрыва почти одновременно вспороли мрак, им ответило гулкое эхо, ноющий свист осколков и шелестящий перестук осыпающихся камней, – все вышло именно так, как рассчитывал Антон: разрывы гранат окольцевали небольшую площадку, создав обманчивое впечатление, что нападение введется сразу с нескольких сторон, а основная опасность исходит из царящего в глубине ущелья мрака.
В наступившей на мгновенье тишине раздалось несколько болезненных криков, часть фар погасла, одна машина рванула с места но водитель не справился с управлением, сбив кого-то из боевиков и врезавшись в стоящий неподалеку внедорожник; беспорядочный автоматический огонь вспыхнул с новой силой – это совершенно дезориентированные моджахеды палили во тьму, прошивая щедрыми очередями каждую тень.
– Бет?
– Я слежу за тобой Антон. Ты действуешь… – она на миг запнулась, будто подбирала адекватное слово для сравнения, – разумно. Теперь завладей машиной, и я направлю тебя к выезду из ущелья.
– Ты можешь оценить лимит времени? Сколько продлится паника?
– Лимита нет.
– Он есть Бет. Мне необходимо вернуться за Поландом.
– Это бессмысленный риск.
– На свете нет ничего хуже и бессмысленнее чем спасение своей шкуры любой ценой. – Резко ответил ей Антон.
– Три минуты. У них просто закончатся патроны при таком темпе стрельбы.
– Понял. Следи за обстановкой. И помни, чтобы ни случилось, – я выберусь отсюда и найду тебя…
– Почему ты так уверен в своих словах?
Антон уже бежал назад по коридору, по дороге прихватив валявшийся на полу ручной фонарь.
– У меня никогда не было ангела-хранителя Бет. – Ответил он, перешагивая через мертвые тела боевиков, подорвавшихся на растяжке. – А я всю жизнь втайне мечтал о нем… – тихо добавил Извалов, направляясь к завалу из каменных глыб.
Бет не ответила на последнее замечание. Опять в коммуникаторе повисла гробовая тишина, и вновь Антон невольно акцентировался на том, что не слышит ее дыхания…
Ни слова не говоря, он рывком поднял полубессознательного Хьюго, уже не удивляясь легкости его изможденного тела и, взвалив его на плечи, почти бегом бросился назад к выходу из комплекса.
Он уже перешагнул порог компьютерного зала, когда понял, что не слышит автоматных очередей.
Резко посмотрев в сторону выхода, он на миг остолбенел: у открытых металлических дверей стоял бледный как полотно Алим. Взгляд Месхера будто примерз к изрешеченной пулями фигуре человекоподобного робота, на обострившихся скулах играли желваки, а по бледным щекам ползли пунцовые пятна нездорового румянца.
Антон одной рукой вскинул автомат, но Алим, в какой бы прострации он не находился, успел отреагировать на постороннее движение, – он резко обернулся, поворачивая зажатый в руке пистолет ребром, так, чтобы отдача при стрельбе не мешала вести огонь, но короткая автоматная очередь с силой отшвырнула его назад, ударив спиной о ближайший терминал.
В глазах Месхера промелькнуло выражение крайнего изумления, но его взгляд тут же начал тускнеть, теряя осмысленность, – три пули пробили его грудь, не дав даже вскрикнуть…
