Он коротко озвучил свои мысли.
– Да, я хотела предложить тебе именно этот план.
– Хорошо, тогда предупреди меня, чтобы не проскочить дорожной развязки, ладно?
– Конечно. Но ты так и не ответил на мой вопрос.
– Бет, разве сейчас время?
– Для меня – да. – С непонятной настойчивостью ответила она, однако, развивать мысль не стала.
Некоторое время в коммуникаторе висела напряженная тишина.
Вокруг начинало быстро светлеть, и Извалов, глядя на окрестности, ощутил внезапный приступ одиночества. Где бы он был сейчас без помощи Бет? Молчание подспудно действовало на нервы и он, чувствуя, что невольно обидел ее своей резкостью, сам возобновил прерванный разговор.
– Тебя интересует что-то конкретное?
Закрепленный на плече прибор связи мгновенно ожил:
– Сегодня ты убивал. Память о прошлом не может так прочно владеть сознанием, чтобы уничтожить колебания, страх… ты понимаешь меня?
– Понимаю. – Антон чуть сбросил скорость, направляя внедорожник в узкий проезд меж двумя каменными оползнями. – Моя жизнь только кажется благополучной. – Спустя некоторое время продолжил он. – После армии я остался калекой, был нищим, начал пить. Из этой жизненной ямы меня вытащил друг, который потом исчез. Думаю, что он погиб. Помнишь я рассказывал тебе о нем?…
Антон на минуту умолк, сосредоточившись на сложном участке дороги, а затем продолжил:
– Да я замкнулся в себе, старался общаться с компьютерами, но забыть о том, что тебя окружает реальный мир, было бы глупо и беспечно. Не знаю Бет, много ли людей придерживается такой жизненной философии, но лично я считаю, что наш мир достаточно дикий и абсурдный, не смотря на все прогрессивные достижения цивилизации. Научный прогресс еще не означает победы разума над эмоциями. Да, я старался самоизолироваться от общества но постоянно помнил о нем, знал, что в вымершую деревню могут заехать не только шальные туристы. Наверное, я приучил себя не доверять людям, поэтому, оказавшись в клетке, не строил иллюзий. Я всегда старался быть честным, прежде всего – перед самим собой. Те, кого я убил, были врагами. И не только моими личными. Они звери, можешь поверить мне на слово. Слово «человек» подразумевает иной семантический смысл…
– Ты человек?
– Надеюсь.
– А твой погибший друг?
– Он то же был человеком.
– Почему ты ставишь знак равенства?
– Нас ломала жизнь. – Оборвал ее Антон. – Гнула, корежила, ломала… Что значит в девятнадцать лет остаться без души? Давыдова, как и меня, бросили в бойню, где могло выжить тело, но не рассудок… Ты ведь должна знать историю и понимать, что настоящая борьба с терроризмом началась позже, а в то время бывшая сверхдержава умирала в жестоких корчах, и существовал целый пласт нелюдей, как с одной, так и с другой стороны, которые откровенно наживались на этом. А мы оказались посередине, меж жерновами этих «разборок». Вот и вся правда. – С горечью заключил он, покосившись на Хьюго, который ополз на пассажирском сидении, не подавая никаких признаков жизни.
Антон ничем не мог помочь Поланду в данный момент. Он был в состоянии лишь вести машину, да выталкивать трудные, накопившиеся за годы одиночества мысли, облеченные в форму фраз:
– Разница между Алимом и Серегой огромна. Здесь неуместны сравнения.
– Хочешь сказать, что есть категория оправданных убийств?
– Не знаю. Думай, как хочешь, Бет. Сегодня я убивал, и нет во мне ни вины, ни жалости. Жизнь слишком сложна, чтобы делить ее на черное и белое, но иногда все слишком очевидно. Или ты не понимала этого, поднимая андроида из транспортного контейнера? Мне казалось, что ты и я – по одну сторону баррикад.
– Да. Ты не ошибся в этом.
– Тогда ответь, чем вызваны твои вопросы? Заниматься психоанализом можно до, ну, в крайнем случае, – после. А когда тебя могут убить в любую секунду, тратить время на разбор этических ценностей попросту глупо…
– Я понимаю, Антон, извини. Для меня было важно задать тебе эти вопросы именно сейчас.
– Ловишь момент истины? – Криво усмехнулся он.
– Нет. – Неожиданно ответила она. – Пытаюсь разобраться кто я.
Извалов невольно вздрогнул.
– А кто ты, Бет?
Она не ответила. Прошло больше минуты напряженной тишины, прежде чем в коммуникаторе вновь раздался ее голос:
– Через сотню метров вправо будет отходить неприметный проезд. Нужно заставить машину подняться по каменной осыпи, сразу за ней увидишь край небольшой площадки. Затаись на время, там тебя не заметят.
– Ты что собираешься отключиться?
– Ненадолго Антон. У меня то же появился ряд проблем.
– Каких? – По инерции переспросил он, выворачивая руль. Внедорожник, переключенный на полный привод, начал медленно карабкаться вверх по пологому языку каменной осыпи, который выползал из широкой расселины в скалах.
– Мою деятельность засекли. Я должна уйти от преследования следящих систем. И найти правильный ответ на твой вопрос… – Внезапно добавила она, прежде чем в коммуникаторе раздался сухой щелчок статики, означающий обрыв связи.
Внедорожник вполз на небольшую площадку и остановился у отвесной скалы.
Антон мельком взглянул на Поланда, взял автомат, и вылез из кабины.
– Потерпи Хьюго. – Произнес он, открывая багажник машины. Взгляду Антона открылись тщательно упакованные полиэтиленовые свертки, связанные попарно, чтобы было удобно грузить их, перекидывая через плечо; поверх груза наркотиков были небрежно брошены две автоматических винтовки американского производства, из отсека, предназначенного для набора инструментов, торчали промасленные, скомканные тряпки, туда же был заткнут замызганный бронежилет российского образца, и несколько вакуумных упаковок с сухими пайками. – Сейчас я помогу тебе, – Антон вытащил легкий, совмещенный с разгрузкой «броник», провел рукой по зашитому клапану, убедившись что содержимое боевой аптечки на месте, и потянул за нить, вспарывая символический шов. Достав шприц-тюбик со знакомой маркировкой, он вернулся к Поланду.
Издали приближался невнятный звук моторов.
Он открыл пассажирскую дверь и вдруг ощутил, как холодок неприятия скользнул вдоль спины, когда голова и плечи Хьюго, потеряв опору, безвольно сползли в открывшийся дверной проем: глаза Поланда были широко открыты, но в них уже отсутствовала жизнь…
Рука Антона с приготовленным шприц-тюбиком медленно опустилась.
Он не хотел верить, что Хьюго умер, но надежда исчезла так же быстро, как и возникла, – стоило ему взять мешковатое тело и, приподняв, вытащить его из машины, как на глаза попалось крохотное пулевое отверстие, расположенное под левой лопаткой Поланда.
