— Вы нам поможете победить немцев?
— Зачем? — прямо спросил я.
— Ну, они враги… — неуверенно ответил тот. — Они напали.
— Смотри, видишь, ползёт эта букашка? Теперь я веточкой меняю ей путь, и она ползёт в другую сторону. А если вернуться назад и не мешать ей, она поползёт, куда ей нужно и судьба что её ждёт, нам известна.
— Вмешательство это плохо?
— Я же говорю, ты умён, не зря тебя выбрали. Наверняка высокий интеллект. Да, если произойдёт вмешательство, то никого не будет. Ни моих родителей, ни меня ни сестёр. Будущее изменится и для меня там места уже не будет.
— Я вам зачем? Зачем мы встретились?
— Ты не перестаёшь меня поражать, видишь саму суть дела. Дело в том, что я потерпел аварию и был достаточно серьёзно ранен. Я потерял сеть, и не могу вернуться домой. Заметив, что у тебя такая стоит, я подумал, что ты сможешь мне помочь, но ошибся, она у тебя даже включена не была.
— Вы об этой штуке на затылке и на точки на руках?
— Да, это выходы разъёмов для подключения. Меня интересует, откуда она у тебя. Ты об этом знаешь?
— Нет, — медленно покачал тот головой. — Два года назад, когда я учился в танковом училище в Орле, пропало трое наши. Я тоже. Меня потом нашли с этим украшением в лесу рядом с ближайшим городом, а парней нет. Врачи изучали, рентген делали, даже думали вырезать, но ещё хуже сделать боялись. Не тронули. Так и живу. Привык уже, не мешает.
— Там заглушка должна стоять, она с кожей сливается и разъём не видно, — задумчиво пробормотал я. — Вот что, мне тебя в капсуле проверить надо. Есть одно подозрение.
— Что за капсула, далеко? Меня ведь хватиться могут. Мы тут до вечера стоять точно будем, так что искать начнут.
— Да, действительно, — очнулся я от раздумий. — Вот что, сбегай, предупреди, что уйдёшь… М-м-м, к разведчикам. Они тебе дадут перерисовать карту позиций немцев на этом участке. А чтобы одного отпустили, скажи, друга детства встретил, тебя одного приглашал.
— Хорошая идея. А у тебя есть такая карта?
— Да, я сюда на аппарате из будущего прилетел. Снял позиции, дам перерисовать. Это не сильно повлияет на вмешательство, хотя и может. Предупреди что часа четыре, а то и пять тебя не будет. Главное запомни, обо мне никому, это тайна. Расскажешь, сорвёшь всё.
— Хорошо. А куда?..
— Туда, — указал я направление в сторону части, и остался сидеть, а лейтенант быстро скрылся между деревьев. Бежал он как ветер.
То что он меня может сдать, я предполагал, а чтобы это прошло для меня без неожиданных сюрпризов, нацепил на того не только маяк, но и микрофон и сейчас слушал через планшет как тот тяжело дыша бежал прорываясь через ветки кустарника. По пути он ойкнул и по бормотанию я понял, что тот нашёл свой шлемофон. Потом был оклик часового, отзыв, и радостный доклад, что его уже искать собирались.
На опушке расположились части танкового отдельного батальона, причём даже не кадрового, а собранного за считанные недели на базе Казанского танкового училища. Танки так же, большая часть из училищ, с полигонов или пособий по обучению. Изношенность зашкаливала. Их пытались довести до ума, всё же заезженные до предела с расстрелянными пушками, но особо не преуспели, да и запчастей не хватало. Часть командиров, тоже прибыла из разных мест, и частей. Экипажи сформированы из курсантов, некоторые командиры уже успели повоевать в начале войны, и прибыли из госпиталей. В общем собранный сбору по сосенке танковый батальон, в котором было всего двадцать две машины разных образцов и изношенности, как боевая единица доверия у меня особо не вызывал. Да, люди что та сталь, но техника уж слишком заезженная. Тяжёлых танков не было, ни одного, лишь лёгкие, от «БТ» и «Т-26», до плавающих.
Всё это я узнал благодаря направленному микрофону бронекостюма. А что пока лейтенант бегает, я и слушал издалека переговоры танкистов. Фильтр убирал шелест листвы, и другие посторонние шумы. Уловить суть было совсем не трудно. Даже узнал данные командира, ещё до того как Семёнов добрался до импровизированного штаба и договорился о длительном отсутствии. Ему сначала втык дали, куда, мол, пропал, особист батальона чуть крупномасштабные поиски не начал, а узнав, что есть шанс достать нормальную карту со всеми позициями, да ещё товарищ детства пригласил, всё же отпустили. Но времени дали всего два часа. Конечно, они тут весь световой день будут стоять, доводя технику до ума, но мало ли, срочный приказ придёт.
Вот так вот отпросившись, Семёнов побежал обратно. Встать у него на пути и перехватить было не трудно.
— О, а я уже думал что заблудился, — обрадовался тот, когда я вышел из-за дерева.
— Времени тебе мало дали, так что побежали.
— А откуда ты знаешь что мало? Слышал? — спросил тот, двигаясь рядом.
Бежали мы быстро, лейтенант точно не спортсмен, по крайней мере, мне же пришлось серьёзно сбросить скорость, чтобы тот не отстал. До челнока всего четыре километра, а танкист явно не бегун.
— Да, я слушал твои переговоры с начальством. Сам понимаешь, технологии не сопоставимы, — был мой ответ.
Почти сразу я дёрнул лейтенанта за плечо, а то он не глядя куда бежит, влетел бы в малинник, заодно маяк снял и жучок. Бежали мы быстро, однако пару раз и на шаг переходили, чтобы танкист совсем дыхание не сбил, но всё же когда показался тёмный корпус челнока, тот уже тяжело дышал.
— Прибыли. Давай за мной.
Быстрым шагом подойдя к челноку, я вставил в щель карту-ключ, после чего шлюзовая стала открываться. Мы прошли в шлюзовую и я велел лейтенанту прикрыть глаза, чтобы химией дезинфекции не щипало. После этой процедуры мы уже прошли в пассажирский отсек челнока, превращённый мной в жилой.
— А хорошо тут, просторно, — осмотревшись, сказал лейтенант.
— Да? — скептически осмотрелся я. — Мне вот наоборот кажется что тесновато. Но челнок редкой серии, да ещё разведывательный. Многие их называют шаттлами, что не совсем верно. Это хоть и малый, но всё же челнок. Идём за мной в трюм, я позже объясню, что тут за что отвечает, даже завтраком угощу. А то ведь ты его пропустил.
— Это да, пропустил.
Мы прошли в трюм, там я вручную запустил открытие капсулы, а лейтенанту велел раздеваться полностью. Тот особо не чинясь, разделся и, следуя моим указаниям, лёг в капсулу. Может Семенову показалось, что он всего пару минут полежал на мягких валиках капсулы, но прошло сорок минут. Когда крышка поднялась, лейтенант застал меня задумчиво сидевшего на кофре, и отстранённо непрерывно смотрящего в стену.
— Всё нормально прошло? — спросил он, приподнявшись на локте.
— Что?.. Ах да, всё нормально. Можешь вылезать и одеваться.
