Вице-адмирал Александр Тарханиат шумно вздохнул. Грузный, плешивый, усатый, он был чем-то похож на пиратского капитана совсем старых времен. И служил он всю свою жизнь не в штабах, а в линейных частях. Один из самых опытных боевых адмиралов современности. Сейчас он командовал космическими силами столичного района.
— При всем уважении к адмиралу Докиану, я все-таки поддерживаю Космический генеральный штаб, — сказал он. — Нельзя основывать победу в войне на цепочке случайностей. Штаб Объединенного флота предлагает нам очень, конечно, красивую, но авантюру. А Космический генеральный штаб — нормальную войну, в которой все будет решать обычное искусство боя. И я считаю, что тут у нас шансы есть. Так что... Я готов включиться в борьбу за архипелаг, если моим белым катафрактам будет это доверено. Готов в любой роли, — поправился он. — Я всего лишь тактик.
Адмиралы Докиан и Гидон оба кивнули. Андроник знал о неодобрительном отношении высших штабов к ситуации, когда кто-то из адмиралов постоянно держал при себе выращенное им соединение, считая его "своим". В этом видели зачатки феодализма — явления для империи очень опасного. Да, все так... но бороться с феодализацией, проходящей таким путем, было почти невозможно. Закон о ротации командования, который попытался ввести личным указом император Константин Семнадцатый, уже привел в свое время к попытке государственного переворота, и спасибо, что не к войне. Больше так никто не рисковал... А Александр Тарханиат был, конечно, одним из самых ярких образцов того самого феодального типа командира. Он командовал "белыми катафрактами" уже пятнадцать лет. Собственно говоря, он их создал. Ударная эскадра, эмблемой которой был закованный в латы белый всадник. Тарханиат буквально жил своей эскадрой, тщательно подбирал для нее корабли и людей, заботился о ремонте, знал лично не только каждого офицера, но и каждого унтера. И это давало плоды. Пока что "белые катафракты" выигрывали все свои операции — все до одной. Считалось, что во Вселенной нет такого созданного людьми препятствия, которое они не могут преодолеть. И вот сейчас, в преддверии крупнейшего наступления, Тарханиат открыто заявил, что претендует на главную роль. Это он, конечно, правильно...
Только вот штурмовать столичную планету противника он не вызвался.
— Нам осталось спросить двух человек, — сказал Докиан. — Вице-адмирал Вардан и вице-адмирал Ангел. Вардан только что узнал о своем производстве, так что я предлагаю дать ему время подумать...
Адмирал Гидон нехотя кивнул, соглашаясь.
— Итак, вице-адмирал Ангел, — сказал Докиан как ни чем не бывало. — Прошу.
С кресла, стоявшего у самого дальнего конца стола, поднялся высокий человек с белыми волосами. Черный мундир смотрелся на нем почти карикатурно. Он прошагал к экрану, встал там и развел руками, улыбнувшись смущенно. Андронику даже показалось, что он сейчас поклонится, как актер.
Ох, как обманчива бывает внешность!
Тиберию Ангелу было всего тридцать лет. Он отнюдь не был выскочкой, происходя из вполне благополучной семьи нобилей с Карфагена. Но в детстве у него произошла катастрофа — погиб отец. Не на войне; просто, когда он возвращался на родную планету из деловой поездки, галактический лайнер оказался слишком близко от дрейфующего скопления темной материи, о котором не успели вовремя сообщить навигационные службы. Положение семьи Ангелов после этого изменилось крайне, и, поступая в космический коллегиум, Тиберий уже буквально спасался от голода. С его способностями он быстро стал одним из первых на курсе, получил "золотой диплом" — и, конечно, был сразу направлен в действующий флот, благо тогда как раз шло сражение за Беренику.
Воевал он там, по-видимому, отлично. Но его звездный час пришел, когда Береника уже эвакуировалась. На неповоротливый конвой, везущий людей, внезапно вышла гондванская ударная группа — два линкора в сопровождении тяжелого крейсера. Вся охрана конвоя состояла из семи эсминцев под общим командованием старшего лейтенанта Ангела; более крупных византийских кораблей поблизости не было. По всем канонам даже один линкор мог бы в этой ситуации устроить эсминцам бойню, уничтожив по очереди их все; такие примеры военная история, к сожалению, знала. А против трех крупных кораблей сразу шансов было... Это потом пытались подсчитать — сколько именно их было. Выходило что-то около одного из ста тысяч. Бой длился два часа; все три тяжелых корабля противника были в итоге повреждены и отогнаны, являвшаяся их целью атака конвоя — сорвана. Византийцы не потеряли ни один корабль. Этот результат был настолько невероятен, что Генеральный штаб дважды перепроверял отчеты о нем — не исказилась ли информация помехами.
Сказать, что Тиберий Ангел оказался блестящим тактиком, было бы недостаточно. С ним потом, преодолев сопротивление, провели психологические тесты, показавшие совершенно особое устройство его интеллекта. Предельное количество логических операций, совершаемых мозгом этого человека за секунду, заметно превосходило среднюю норму нашего биологического вида. И, кроме того, у него было необычно сильно развито пространственное воображение. Что из этих способностей Ангел получил от родителей вместе с генами, а что развил в себе постоянными упражнениями — психологи выяснить так и не смогли. И, наверное, это к лучшему. Было бы слишком жестоко делать предметом научных исследований жизнь человека, который навсегда потерял способность даже нормально спать, втайне от всех пожертвовав ради своей карьеры и юношескими развлечениями, и душевным равновесием, и обычным здоровьем.
За бой у Береники Тиберий Ангел был произведен из старших лейтенантов сразу во фрегаттен-капитаны. Больше того, он был включен в номенклатуру — этим латинским словом в Византии назывался список чиновников, приказы о назначениях и смещениях которых мог подписывать только лично император. Обычно туда входили высшие советники и адмиралы, для младших офицеров исключения делались вряд ли чаще, чем раз в поколение. Это был успех. Еще через год Ангел стал капитаном цур люфт и принял бригаду крейсеров. Во всех операциях он действовал по-прежнему блистательно. За ним быстро закрепилась репутация человека, физически неспособного проиграть бой. Проблема, однако, была в том, что в царствование Велизария Пятого боевые действия шли не непрерывно, а как бы импульсно, спазматически, толчками. И производство Тиберия Ангела в контр-адмиралы (оно случилось еще через два года), к сожалению, совпало с началом очередного периода затишья.
Ангел в этот момент чувствовал себя как корабль, только-только набравший вторую космическую скорость. Затишье было невыносимо для него. Он принялся бомбардировать вышестоящие штабы проектами новых наступлений. Его доклады, в которых он предлагал проработанные до мелочей новые планы и обещал взять на себя всю ответственность, приходили и в штаб Объединенного флота, и Космический генеральный штаб, и в ставку императора. Он всем надоел. Наконец, ему поручили одну периферийную операцию. Надо было освободить от гондванцев Гарпию, маленькую планету в сырьевом поясе, на которой имелись не уникальные, но все же стратегически достаточно важные залежи платины. Силы ему, как будто нарочно, выделили очень маленькие — легкий крейсер и несколько фрегатов. "Пусть попробует", — сказал Велизарий.
А сражение за Гарпию Ангел проиграл. Проиграл. Невероятная случайность — признавали все. По сути, это была ошибка разведки. Ну, не может же разведка быть всеведущей... Дело было в пиратстве, вернее — в корсарстве. Хотя, если уж совсем правильно, называть этот род действий сейчас следовало рейдерством. Тиберий Ангел никогда не был рейдером, никогда туда не рвался; но — именно с рейдерами и был связан сюжет, подпортивший ему судьбу. Связан косвенно; а впрочем — как судить. Виктор Мюллер, вспомогательный крейсер "Минерва".
Да, Византия с некоторых пор не брезговала корсарской войной, направленной против коммуникаций противника; и Виктор Мюллер был одним из самых успешных капитанов этой разновидности войны. Да что там — просто самым успешным, без оговорок. Однажды он разгромил конвой, везший продовольствие на Токугаву — из восьми тяжелых сверхсветовых барж, груз каждой из которых мог в течение месяца прокормить целую планету, были уничтожены семь, плюс космическая мелочь вроде внутрисистемных галеотов; эта победа была уникальной — по крайней мере, за все время Войны двух империй ни один рейдер таких успехов еще не достигал. А затем Мюллер совершил нечто и вовсе невероятное. Аккуратно маневрируя в "черной зоне", где не работают детекторы силовых полей, он вошел в систему крупной, но малонаселенной планеты Сансара и уничтожил находившийся там гондванский линкор. Это было настолько неожиданно, что адмиралы противника, видимо, даже не сразу поверили в случившееся; Мюллер умудрился открыть огонь, еще оставаясь в "черной зоне", и на линкоре его заметили, только когда там замигали тревожно-красные светильники-молнии и вовсю загудели ревуны — сигналы разгерметизации, означающие, что корабль теперь уже можно только оставить... После этого за Мюллером и его "Минервой" началась настоящая загонная охота. На его перехват были брошены совершенно неадекватные силы, включавшие два линейных крейсера — "Тяньлун" и "Вук Огнезмий", которые превосходили "Минерву" по скорости и имели гразеры линкорного калибра; гондванское командование не хотело оставить наглецу даже тени шанса на спасение. И вот на этой стадии в операцию вмешался случай... Да, чистый случай — иначе это объяснить нельзя — вывел "гончих псов" Гондваны не на искомую цель, а на маленькую эскадру Тиберия Ангела, которая пересекала этот сектор с совершенно самостоятельной задачей, ровно ничего о приключениях Мюллера не зная. Гарпия и Сансара — они на одном луче расположены, если от Антиохии смотреть. Вот в чем все дело. Гондванские линейные крейсера в горячке, натурально, приняли единственный крейсер Ангела — "Аметист" — за единственный крейсер Мюллера, грамотно разошлись и открыли по нему огонь.
