Глава 3. Выбор пути
Вообще-то я и сам не ожидал, что так получится. Никого не трогал, починял примус, но корабль, это замкнутое пространство, где все всех знают. То, что меня не трогали, это скорее всего из жалости как к непонятному убогому доходяге, или из брезгливости, с которой старшие расы относятся к младшим. Я же по их понятиям был «Диким». Так вот, где-то через пару месяцев моего неожиданного спасения, вылезая из тренажерной капсулы, я увидел, как занимаются парни из абордажной команды. Это действительно завораживало и вводило в трепет. Их оточенные движения были идеальны, причем независимо от силы тяжести, все удары и броски проходили по тщательно выверенной траектории. Абордажников в имперскую армию отбирали специально, по целому ряду параметров, да еще сверху усиливали имплантами. Потому рост таких солдат был редко меньше двух метров, а чаще всего, намного выше. Они и без броне-скафандров имели достаточно устрашающую комплекцию. При этом не страдала ни реакция, ни скорость. Так как импланты и улучшения на силу, скорость, время реакции и другое никто не отменял.
Кроме этого все они имели множество других улучшений, часто устанавливаемых самостоятельно. Например, все абордажники имели значительно упрочненный скелет, а еще множество различных вспомогательных систем, которые делали их уже не столько людьми, сколько киборгами. В мире будущего, без усиливающих имплантов, вообще мало ко выходил в космос. Даже в относительно безопасном пространстве. Поэтому мои аномальные параметры никого не удивили. Скорее все восприняли новичка, как очередного «прокачанного» гражданского. Да и мало ли, что там Док со своим подопытным делает. Но вернемся к спаррингу. Спарринг этих машин смерти выглядел потрясающе для неподготовленного сознания. К счастью я почти освоился со своей базой по рукопашному бою пятого уровня, поэтому практически все успевал заметить, оценить, покритиковать. Это продолжалось до тех пор, пока ребятам это не надоело и меня попросили или заткнуться, или выйти против любого из них и показать, что я умею. И черт меня дернул согласиться.
Против меня выставили здоровенного парнягу, по имени Ларк. При моём среднем, даже для землянина росте чуть выше ста семидесяти пяти сантиметров и субтильной фигурой. На вскидку, чисто внешне, во мне было не более восьмидесяти килограмм, а то что реально чуть больше сотни, так кто ж меня взвешивать будет. Это только на Земле спарринги и бои на ринге подвергались такой непонятной и непонятной условности, как взвешивание, надевание перчаток, уравнивание шансов. В космической реальности все проще. Если вылез на ринг, значит уверен, что выживешь. А если вылез и не выжил из-за самоуверенности, что же, это называется естественный отбор, и ты лишний в местной системе эволюции. Матерый абордажник, с его двумя с большим хвостиком метрами, смотрелся как выпускник школы, да еще и второгодник, радом с первоклашкой. При этом все его два с лишним метра роста были напичканы боевыми имплантами, как фаршированный гусь гречневой кашей. Он спокойно перешагнул силовое ограждение ринга и постукивая кулаком об кулак прорычал:
— Не переживай, недомерок, пару секунд позора, зато потом в медкапсуле отдохнешь, гаденыш языкастый!!!
— А ты не болтай почем зря, языком все горазды, твоим бы языком, да по моей заднице, ни одного волоска бы не осталось, — тот же бес, что в свое время выгнал меня из большого города, продолжал дергать за язык, разъяряя и без того взбешённого здоровяка.
Человек-бык заревел, с выделившимся фонтаном адреналина, даже продвинутая военная нейросеть не справилась, а значит, мой коварный и ужасный план приводился в действие. Как-то мне попалась замечательная книга знаменитого в довоенном СССР боксера Николая Королева. Там приводились всякие забавные и интересные случаи. И одним из таких случаев был бой с противником намного выше советского чемпиона. У него были длиннее руки, больше масса, выше рост. И главной тактикой нашего боксера, стало сделать так, чтобы голова противника оказалась в зоне достигаемости от его не очень длинных рук. Но там королев сосредоточил свое внимание на корпусе противника, а еще надо было сделать так, чтобы противник нагнулся в попытке поймать верткого низкорослого крепыша. Так и я решил взять на вооружение тактику мастера. Но в моем случае надо было еще и разозлить противника до невменяемого состояния и навязать ему свой стиль боя. Иначе вбитые в него навыки просто не позволят навязать чужую тактику. Ну я и разозлил… твою мать….аааа…
Кулак размером с голову, и со скоростью реактивного истребителя понесся в мою сторону. Видимо, это напугало меня, что рывком включился ускоренный режим, как на тренировках, кстати, почти не получалось. Воздух странно загустел, казалось, он не проникает в легкие, руки двигались с громадным усилием. Преодолевая сопротивление воздуха и собственную слабость, я поднырнул под движущееся навстречу воплощение смерти и со всей возможной скоростью, прилагая максимум усилий двинул кулак в область солнечного сплетения массивного абордажника. Как ни странно, но цели удар достиг. Понял я это по хрусту собственных костей, а еще стало понятно, что в медкапсуле я все-таки полежу. Не знаю из чего был сделан этот кабан, но даже моему усиленному аномалией организму мало не показалось. Не обращая внимания на накатывающуюся боль в правой руке, я развернулся, одновременно подпрыгивая, и со всей возможной дури врезал вражине по затылку левой рукой, как раз в область затылочного разъема нейросети. Я понял, что сломал вторую руку.
В это время, как назло выключилось ускорение. Одновременно, накатила такая БОЛЬ, что в глазах потемнело, ноги подкосились, я понял, что не могу даже вздохнуть… В себя пришёл стоя на коленях перед телом Ларка, судорожно проталкивая в себя молекулы кислорода. С трудом поднялся, осмотрел всех мутным взглядом, и пробормотал:
— Так будет с каждым…вашу мать…бандерлоги х**вы!
После чего медленно поковылял в сторону медблока, провожаемый ошарашенными взорами абордажной секции. Не буду описывать ругань и причитания Дока. Но на половину дня я выпал из этой жизни. Утешало только то, что Ларк выпал на неделю, и пролежал он в реаниматоре. Что-то там я ему порвал в животе и раздробил в голове. В общем, нехило так погуляли. А потом я еще долго матерился, когда Ниот сообщил мне, что аномальная агрессивность и задиристость, это всего лишь один из пунктов исследований, на которые я сам и согласился, и те самые двадцать китов, что мне выдали в качестве премиальных, включали в себя спарринг со стандартным боевиком абордажной секции. А иначе как максимально качественно протестировать эффективность произошедших с моим телом мутаций. И самый эффективный тест — это бой на пределе возможностей организма. Еще больше я удивился, когда через неделю ко мне подошел тот же Ларк, и со смущенным лицом произнес:
— Ну ты это… извини, что ль… погорячились тогда, сам понимаешь скучно тут, ату клоп мелкий со своими советами лезет, жизни учит!
— Да ладно, со всеми бывает, меня тоже ту все задолбало, хоть на стену лезь.
— Ну может, тогда нормально позанимаемся?
— Да не вопрос, все не так тоскливо будет, да и время с пользой проведем.
— Вот это по-нашему! У тебя какая база стоит? — поинтересовался здоровяк.
— Пятерка и скелет усилен, — скрывать что-либо я смысла не видел.
— А сеть, импланты?
— Так нет сети, была «Абордажник 4», но её удалили после травмы, ну и реакция у меня хорошая базовая, и иплантов тоже никаких нет, все на природных данных! — тут я намного слукавил, но Док меня настоятельно попросил не распространяться об аномалии.
