— Свят, ты тут сам, ладно? — сказал Виктор Петрович. — Пойду я отдохну, пожалуй.
Святозар аж подпрыгнул от неожиданности. Развернулся в кресле и внимательно посмотрел на своего капитана.
— Всё в порядке, Виктор Петрович? Вы себя хорошо чувствуете?
— Да нормально всё, — махнул рукой капитан. — Просто чего я здесь сижу? Вахта твоя, контроль тебе, слава Богу, не нужен, в этом я уже успел убедиться, причём не раз. Могу просто поваляться в каюте, а, как ты считаешь? Почувствовать себя пассажиром, так сказать. — Он невесело хохотнул. — Надо же привыкать уже…
Первый помощник покачал головой.
— Ну, Вы и скажете, право слово! Пассажиром…
— Шучу, Свят, — Виктор понял, что перегнул палку. — Просто полежу, почитаю. А то через пару дней, чувствую, нам придется работать, не смыкая глаз — и не отвлекаясь ни на что. Пойду, воспользуюсь спокойным моментом.
Свят кивнул.
— Вот, это уже больше похоже на правду, Виктор Петрович. Идите, если что, я Вас позову.
— Не надо этого «если что», — строго сказал Виктор Петрович. — Понял меня?
— Слушаюсь, капитан! — молодцевато воскликнул Свят. — Есть «никаких если что»!
— То-то, смотри у меня, — погрозил ему пальцем Виктор Петрович, и ещё раз окинув взглядом мерцающие экраны, вышел из рубки.
***
У Дальней Разведки есть одно негласное правило. Вернее, правил-то, конечно, гораздо больше, просто это — одно из самых важных. И правило это гласит: «Не суетись». Что бы ни случилось, как бы ни было плохо и как бы катастрофично не выглядела бы текущая ситуация… Не суетись. Обдумай свои действия, взвесь все «за» и «против». И только после этого приступай к делу. Конечно, это ни в коем разе не относится к таким моментам, где всё решает одна секунда, или даже меньше. Конечно же, нет. Но во всех других случаях, будь так добр — не суетись. Хочешь увидеть снова свой дом, любимых тобою людей… да просто — людей! Ну, вы меня поняли, да?
Поэтому не стал суетиться Виктор Петрович, а просто пошёл в свою каюту, снял форменную куртку и лег на кровать. Глаза закрыл и начал думать. Потому что никогда ранее интуиция не подводила его, и если свербит что-то, не даёт нормально расслабиться и работать — надо понять, что это. Просто тоска по становящейся с каждой минутой все ближе к финалу любимой работе, или что-то большее. Что-то, ускользнувшее из поля зрения. Прошедшее мимо, краешком зацепив натянутые, как струна, нервы. Но обдумать это надо в спокойной обстановке, где ничто не отвлекает, не дёргает. Что мы имеем? Турбулентность, возникшая на абсолютно ровном месте, не спрогнозированная приборами — в принципе, штука нормальная, уже не раз зафиксированная за историю космоплавания. То, что закончилась она столкновением с метеоритом… Тоже ничего особенного. Хорошо, что без последствий. Травм серьезных ни у кого нет, обшивка не пробита, неисправность ликвидирована в кратчайшие сроки. Едем дальше. Ситуация на корабле? Экипаж в предвкушении последней цели и скорейшего окончания полёта, все вроде бы как довольны жизнью. Что там с Семёном? Почему решил уединиться? Хотя, если честно, нормальное желание любого интроверта, коим он как раз и является. Будь Виктор Петрович на месте медкомиссии Космофлота, ни в коем случае не стал бы брать в команду Дальней Разведки интроверта. Но им там виднее, яйцеголовым. Так что пусть сидит в каюте и медитирует, или чем он там занимается. Не в нём дело, нет, не в нём. Хранилище образцов? Конечно же, он сам лично всё перепроверил, потом, после Святозара, но так, чтобы тот ничего не заметил. Иначе может расстроиться, что ему не доверяют и проверяют. А это лишь разумная мера предосторожности, которую надо всегда выполнять, если речь идёт о хранилище образцов инопланетных флоры и фауны… Хотя Свят человек разумный, может и понял бы. Да точно понял, но всё равно — привык уже Виктор Петрович к таким независимым проверкам, и менять ничего не стал. Да и поздно уже что-то менять, и так до пенсии считанные недели… Так, стоп, не думать об этом! Что не так? Или всё так, и именно пенсия… Да нет, глупости. Не для этого он тренировал свою память, рефлексы и нервную систему. Что-то он пропустил, но вот что? И где? Мотаем назад, что там ещё осталось… Рубка, экраны, склонившийся над очередным пакетом информации с зонда Свят… Пакет информации… Пакет… Вот! Вот оно!
Виктор Петрович вскочил с кровати, и бросился к письменному столу, на который дублировалась вся информация, поступающая в рубку. Где же это, где же тут это… так… Не то, это тоже не то, это обычные данные… Вот! Да, интуиция его не подвела. Что-то действительно было не так. Очень не так.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Святозар поперхнулся чаем, который в этот момент на свою беду как раз отхлебнул из кружки. Минуту откашливался, потом осторожно эту кружку поставил на стол. Правда, чая в ней уже к этому времени не осталось — весь был на форменных брюках.
— Не может быть! — сказал он.
— А ты проверь, — спокойно отозвался Виктор Петрович. Он уже полностью пришел в себя, десять раз проверил и перепроверил все данные. И каждый раз выходило одно — на самой перспективной планете, третьей по счету, были не просто леса, реки, океаны и жизнь. Там была жизнь разумная. И, судя по излучению, которое было зафиксировано датчиками последнего из вернувшихся исследовательских зондов — жизнь не просто разумная, но и чертовски умная.
После того, как Анжей Ковальски изобрел прибор, способный улавливать Пси-поле на больших расстояниях, работа Дальней Разведки космоса крайне упростилась. Ну, посудите сами — как поймешь, что вот эти огромные слизняки разумны, если они не то, что огонь развести, они и говорить-то совсем не умеют! А то, что домики строят, ну мало ли таких существ! Вон, на Земле муравьи, термиты, да кто только чего не строит! Птицы — гнезда, пчелы — соты, каждый норовит себе защиту от внешнего мира придумать. Но вот слизняки с Ригеля оказались существами разумными, хотя и находящимися на довольно ранней стадии развития. Домики их, правда, внушали уважение с первого взгляда. В сущности, они почти всю планету ими застроили. Контакта с ними, разумеется, наладить не получилось, но, благодаря считывателю Пси-поля, планета оказалась в карантине — был введен запрет на любую деятельность в пределах орбиты. Пускай себе развиваются, как хотят, глядишь, через пару сотен лет и в космос выйдут… Вот тогда и встретим их там с распростертыми объятиями!
Когда Ковальски заявил о своём открытии, у его изобретения было множество противников. По сути, Анжей придумал не только прибор, но и разработал полностью концепцию Пси-поля. До него эта теория существовала в зачаточном состоянии, проводились лишь теоретические исследования, да и те обычно принимались крайне скептически. Научный мир с недоверием в течение нескольких лет досконально изучал этот вопрос, и в итоге был вынужден признать, что Ковальски прав по всем пунктам. Были проведены исследования с участием дельфинов, слонов и обезьян бонобо, и ещё раз была подтверждена их принадлежность к существам разумным. Так же разумными были признаны собаки, а вот кошкам пришлось довольствоваться термином «находящихся на зачаточной стадии развития самосознания». Те недовольно фыркнули, но смирились с этим, теперь уже доказанным, фактом. А что делать?
Космофлот даже не стал дожидаться одобрения прибора официальной наукой, а радостно оснастил все имеющиеся у него звездолеты «датчиком Ковальски». Такую разработку тут ждали очень давно, безуспешно спонсируя все лаборатории, работающие в этом направлении. Но лишь Ковальски удалось добиться того, над чем трудилась целая армия маститых ученых…
Польза «датчика Ковальски» была оценена в первую же межзвездную экспедицию. Существа, похожие на гриб-дождевик, ходящие строем и выращивающие себе в пищу огромных китообразных, оказались просто коллективной формой жизни, наподобие земных муравьев, хотя и использовали определенные предметы в своём нехитром быту. А вот в соседней звездной системе были обнаружены как раз те самые пресловутые слизняки. И если бы не датчик, то исследователи скорее отнесли бы дождевики к видам разумным, а слизняков — как раз наоборот. Прибор сэкономил кучу времени и нервов, и, по возвращению экспедиции, Космофлот, будучи одной из самых могущественных организаций на Земле, торжественно объявил о присуждении Анжею высшей награды Человечества. До Ковальски эта награда присваивалась всего один раз — изобретателю звёздного паруса, который так же использовался Космофлотом. По сути, без этого изобретения полёты до сих пор ограничивались бы Солнечной системой…
