С ума сойти.
Азур глубоко вздохнул и, пригладив торчащий чижик на затылке, пытаясь совладать со своими эмоциями. Только это ему не сильно помогло, когда я глухо спросил, все еще переваривая услышанное:
– А что такое основа?
Я уже слышал это определение, и не единожды. От грандмастера Кирона и Могру, но они не больно-то распространялись о его подоплеке. Но оба сходились во мнении, что их – основ – у меня как минимум три, что бы это ни значило.
– Что такое…, – Азур вытаращил глаза и даже, кажется, перестал дышать. – Джедай, ты издеваешься? Скажи честно!
– Нет.
– Харшов огрызок!
Азур схватился за голову и начал покачиваться из стороны в сторону, чуть ли не срываясь на отчаянный вой. Мне поневоле стало жаль его и стыдно за себя.
– Слушай, парень…
– Не надо, – Азур сделал резкий жест, прерывая меня. Эмоции его понемногу успокаивались, прекращая взрывать ментал бурлящей магмой негодования. – Лучше не говори ничего. У неопытных эмпатов без контроля всегда барьеры сносит, но ты джедай, и это все осложняет. Твой кейю… а, харш! Короче. Ты не можешь и дальше ходить в таком состоянии. Когда Торкус поставил тебе на заезд? Организатор гонок, – добавил Азур, видя, что я не понял, о ком идет речь.
– А, ясно, – отметив про себя, что Азуру откуда-то известно тщательно охраняемое наемниками имя пухляша, я сверился с Фрисом. – Через полтора часа. Последний на очереди среди новичков.
– Хорошо, успеем. Давай найдем, где присесть.
Устроившись в мастерской у стола, заваленного кучей токарных инструментов и разборных деталей двигателей свупа, Азур начал свой импровизационный урок для новичков.
– Не перебивай и отвечай только на мои вопросы. Как тебя зовут?
– Джо…, – я запнулся, ощутив предостерегающий импульс от пояса экзера, и несколько более скомканной закончил, – …й.
Фрис прав: не стоит светить своим реальным именем где попало. Не в том мы времени, чтобы так бездумно рисковать. Хватит того, что мы уже достаточно шума наделали своим появлением на трассе из ниоткуда.
– Джой? Хорошо. Сколько тебе лет, и как часто у тебя случаются приступы головной боли?
– Шестнадцать. Последний был на трассе, еще несколько, пока был в Храме. Пара дней назад.
– Ясно, – Азур нахмурился, но воздержался от лишних комментариев. – То, что с тобой происходит – результат активности твоего кейю. Я не слишком силен в неронике разума, чтобы понять, как ты умудряешься петь и делать что-то еще… стой. Неужели?
Азур вперил в меня напряженный взгляд.
– Сложно разглядеть. Не закрывайся, чтоб тебя! А, харш. Вот оно что. Несколько основ, невероятно! Один случай на миллион. Но как, харш тебя задери, ведомая основа перетянула на себя кейю? Там же нужно напрямую связующими нитями управлять, ничего не понимаю…
Я тоже ничего не понимал, о чем было хотел уведомить Азура, но тот снова поднял руку, призывая меня к тишине.
– Углубляться в подробности не будем, иначе и за неделю до сути не дойдем. Главное, что тебе нужно знать: основа и кейю. Основа есть то, что делает тебя тобой. Ключевой элемент души, определяющий то, как она взаимодействует с окружающим миром. У большинства разумных существ только одна основа. Гораздо реже встречаются те, у кого их две, как у тебя.
«Три, на самом деле», – с усмешкой поправил я про себя, но не стал перебивать, сдерживая данное слово. Хотя вопросов было много, и их количество только росло по мере объяснений Азура Хола.
– Как правило, владение двумя основами говорит о серьезных психосоматических отклонениях, либо о наличии в крови генома двух рас. То, что ты способен петь кейю, как раз говорит о том, что в тебе живет активная частица чистокровного зелтрона. Не стану спрашивать, кто из твоих предков согрешил с представителем моей расы, – губы Азура тронула легкая усмешка, – но этот некто заложил хорошую ведомую основу в тебе, Джой. Твой эмпатический дар и кейю – его или ее заслуга.
Я наморщил лоб, силясь припомнить генеалогическое древо Дома Ульго. Сильно сомневаюсь, что среди тогдашних чистоплюйских аристократов затесались зелтроны, так что кто-то из неблаговерных супругов явно «левачил» на стороне. И вполне успешно, так как смог скрыть это от остальных Великих Домов, ратующих за чистоту альдераанской крови. Вот только что это значит для меня? Две основы – редчайшее отклонение. Тогда что говорить о трех? Пуду. Ладно, послушаю шепоток Фриса в ухе и подожду с поспешными выводами. У нас еще объяснение Зова на очереди. И что-то подсказывает мне, что тут меня тоже не ждет ничего хорошего.
– С другой стороны кейю. В переводе: песнь основы. Мой вид известен в галактике, как довольно неразборчивый до случайных связей. Зелтроны не чураются спариваться с представителями других рас, таков наш менталитет и особенности физиологии. При желании мы можем выделять особые феромоны, которые буквально сносят голову противоположному полу, – Азур самодовольно прищурился, на миг углубившись в воспоминания своих бурных юношеских похождений. – А еще все мы эмпаты в той или иной степени. В основном пятого низшего ранга духа, но этого достаточно, чтобы вводить свою основу в резонанс с другой. Именно этот процесс и называется «кейю». Найдя подходящую пару, зелтроны начинают петь им. Так мы выражаем глубокую привязанность и подготавливаем свои тела к продолжению рода. Ни один зелтрон никогда не будет петь кейю, если не уверен в своих чувствах. Мы можем заниматься сексом ради удовольствия сколько угодно, но свою душу открываем только тем, кого действительно любим.
Ты же, Джой, вопишь о себе на всех частотах. Любая женщина, чья основа резонирует с твоей, ощутит к тебе определенное влечение, со временем способное перерасти в нечто бо́льшее. Теперь понимаешь, почему я был так зол? Петь кейю всем подряд – значит быть полным мудаком, не заботящимся о желаниях окружающих тебя разумных. Секс это одно, но когда ты насильно влюбляешь в себя других против их воли: за такое на Зелтросе светит серьезный срок, а то и вовсе казнь. Мы не боги, Джой. И не нам лишать права разумных самим выбирать себе спутника жизни.
Сказать, что я был в шоке – не сказать ничего. Руки дрожали, а в груди поселилось сдавливающее чувство вины, с последним словом Азура вбившее последний гвоздь в крышку гроба моего мужского достоинства.
– Как же так? – поневоле вырвалось их меня. – Я же
