Что если бы тогда…
Виктор не помнил в своей жизни столь мучительного дня. Шел час за часом, а в их положении ничего не изменялось. Чем дальше, тем чаще он подходил к люку и нажимал на кнопку. Безрезультатно!
Он понимал, что его поведение лишено логики, но ничего не мог поделать со своим нетерпением.
Если Вересов и его товарищи по смене живы, то они принимают сейчас все необходимые меры к ликвидации аварии и сами придут сюда, когда работа будет закончена. Или, восстановив связь, вызовут их к радиофону.
Если же произошла не авария, а катастрофа и они все мертвы, то раньше, чем через пятнадцать дней, нечего было и ожидать каких-либо изменений. И было неизвестно, смогут ли шестеро человек второй смены проникнуть на пульт, или они окажутся в таком же положении, как Гианэя и Виктор.
В любом случае оставалось одно — ждать.
В этом отношении Гианэя оказалась на высоте. Она была невозмутимо спокойна и вела себя так, как будто ничего не случилось. В обычный час она пошла в бассейн и плавала в нем обычное время.
Даже подшучивала над Виктором и делала это естественно, без тени принужденности.
А он знал, что она отдает себе отчет в их положении не хуже, чем он.
Так прошел весь день.
Наступил час отхода ко сну. И Гианэя все так же спокойно легла в постель и заснула.
Виктор не мог спать. Он прекратил свои бесполезные попытки и бесцельно бродил по аллеям, ломая голову над вопросом, что могло произойти? С таким же успехом он мог думать о том, что происходит в этот момент на Земле или на Гийанейе.
Несколько раз Виктор подходил к стене и, приложив к ней ухо, старался уловить хоть какой-нибудь звук.
Корабль казался вымершим.
Но, если бы в это время на пульте стоял бы даже оглушающий грохот, то и тогда звуковые волны не могли пройти через четыре стены. Виктор это знал.
Он был сейчас один, и тишина все больше действовала на его нервы.
«Надо лечь, — говорил он самому себе. — Кто знает, что ждет нас завтра. Что толку не спать и терять силы? В каюте есть аптечка, а в ней снотворное».
Но вместо каюты он направился на обсерваторию.
Они с Гианэей были там сегодня утром. И, войдя сейчас, Виктор сразу заметил необъяснимую перемену.
Экраны наружного обзора, которые утром, он помнил это точно, не были включены, теперь оказались в действии. И, как всегда в таких случаях, свет был выключен. Перешагнув порог, Виктор словно, вышел из корабля.
Он изумленно огляделся, ожидая увидеть Куницкого, который один только мог оказаться здесь и включить экраны. Но никого не было.
Виктор почти машинально нажал на кнопку у двери и при вспыхнувшем свете осмотрелся еще раз.
Никого не было. И не могло быть!
Почему же включены экраны? Кто это сделал?
Он зажег свет, но экраны не погасли. Они должны были погаснуть.
Он стоял у двери ошеломленный и даже немного испуганный. Потом погасил свет и подошел к креслу возле окуляра телескопа. Самого телескопа здесь не было. Он находился за передней стеной.
Виктор склонился над маленьким горизонтальным экраном и вгляделся в него. Оптическая система, связывающая объектив с этим экраном, находилась в полном порядке. Он видел одинокую точку какой-то звезды. Увеличение было огромным.
Управление телескопом было известно Виктору. Он положил руку на штурвалик вертикального подъема и слегка повернул его. Звезда послушно передвинулась.
Да, все тут в порядке. Но, кто же все-таки включил наружные экраны?
Кнопки включения находились тут же. Но Виктор не решился на рискованную проверку. Могло случиться так, что экраны погаснут и не включатся больше. Все могло быть.
Он подумал, что проверку все же произвести надо. Иначе не понять, что тут произошло.
Снова включив свет, Виктор внимательно осмотрел кнопки. Маленькие надписи возле них помогли принять решение. Он выбрал кнопку включения нижнего бокового экрана и нажал на нее. Если этот экран и не вспыхнет больше, беда не велика.
Но экран и не думал потухать. Значит, и здесь неисправность!
Экраны никто не включал, они включились сами. И их нельзя было погасить. А общий свет в обсерватории включался и выключался, как обычно. Так! Теперь можно подумать!
На этом гийанейском корабле все подчинялось «Мозгу навигации». Отделенные от него автоматы действовали самостоятельно, но их исправная работа также зависела от «Мозга». И когда на Земле в это помещение перенесли обсерваторию, инженеры не сочли нужным изменять эту систему. Но взаимодействие экранов с выключателями освещения было изменено, стало автономным.
Тут и разгадка!
«Мозг» почему-то включил все экраны и выключил управление ими. А автономная система осталась прежней и работала исправно.
Если сопоставить это с неисправностью люков и нижних дверей, а также вспомнить, что не работает сигнализация и связь, то вывод один: непостижимым образом вышел из строя «Мозг навигации». А если и не совсем вышел из строя, то испортился.
А если так, то беда не столь уж огромна. Даже оставшись совсем один на пульте управления, Вересов сумеет снять защиту с «Мозга» и вскрыть его. А тогда не трудно отключить связь с автоматами, и все придет в порядок.
Сколько времени понадобится на эту работу, Виктор не знал, но он почти совсем успокоился.
Случившееся в обсерватории доказывало, что виной всему «Мозг». И следовательно, пульт управления не пострадал. Одновременно выйти из строя они не могли никак.
«Хорошо, что я зашел сюда, — подумал он. — Пойду спать!»
Снотворное ему не понадобилось, Засыпая, Виктор подумал, что большое счастье в том, что теперь освещение корабля уже не зависит от «Мозга». Останься все, как было до реконструкции, мог погаснуть свет. Правда, в кладовой он видел аварийные фонари, но на растения темнота оказала бы гибельное действие, а значит, и на состав воздуха. Неизвестно, сколько времени понадобится, чтобы исправить «Мозг» или отключить его совсем.
Они проснулись в обычное время и позавтракали находившимся в пакете ужином, не использованном вчера.
Все оставалось по-прежнему, и Виктор легко убедился в этом, попытавшись открыть дверь наверху и внизу. Они не открылись. Связь также не работала.
Он рассказал Гианэе о том, что увидел в обсерватории, и спросил ее мнение. Она ответила, что плохо знает устройство «Мозга». Как и вчера, она казалась равнодушной к их положению.
Твердо уверив себя в том, что виной всему неисправность «Мозга навигации», Виктор стал гораздо спокойнее. Но где-то глубоко внутри затаилось непрекращающееся волнение.
