– Джим, – сказал Спок, – мы не можем. Им придется опустить все щиты, а судно не продержится достаточно долго, чтобы засечь кого-нибудь из них.
Кирк почувствовал напряжение в груди. Они были так близки. Должен быть способ.
– Крис пилотирует, Тейлани оперирует щитами. Кого мы выведем первой, Спок?
Он не мог принять это решение. Но зато могла логика.
– Тейлани, – твердо сказал Спок. – Оставшись одна она не сможет вести судно, а капитан Макдоналд сможет восстановить щиты настолько, чтобы удержать судно для второй попытки транспортации.
Кирк благодарно вздохнул, но это было не его решение.
– Тейлани, Крис… Спок говорит, что мы должны первой вытащить Тейлани. Крис, вы должны восстановить щиты как только она исчезнет.
Никакого ответа.
– Достижение критической плотности атмосферы, – предупредил Слоан.
– Крис… Тейлани… подтвердите! – приказывал Кирк.
– Подтверждаю, – передала Тейлани. – Джеймс… вот сигнал. Приготовьтесь к открытию…
– Щиты открыты! – сказал Спок.
Кирк затаил дыхание. Бесконечный миг. На экране без щитов громадина «Первооткрывателя» начала отклоняться от курса, всего несколько градусов от полного разрушения.
– Есть четвертый, – объявил оператор транспортера.
Кирк снова задышал.
– Он не контролируем! – крикнул Слоан.
– Лучи трактора, – приказал Кирк.
– Нет! – сказал Спок. – Они разорвут судно.
На экране Кирк увидел, что «Первооткрыватель» начал вращаться.
– Крис! – крикнул Кирк. – Используйте щиты, чтобы поднять нос, а затем опускайте их! Мы все еще можем забрать вас! Крис!
– Вы уже забрали ее, – раздался голос Тейлани.
Сердце Кирка остановилось.
– Нет… тебя должны были транспортировать!
– Крис никогда не смогла бы справиться с щитами, Джеймс. Она любитель в орбитальном скайдайвинге. Она никогда не сможет играть как мы.
Кирк с отчаянием повернулся к Споку.
– Замкните ее!
– Она должна опустить щиты!
– Капитан, – крикнул Слоан. – «Первооткрыватель» разрушается!
Но Кирк и сам это видел. На экране огромные протуберанцы подпитываемого трением пламени выстрелили из сильно вращающегося корабля, когда он потерял всю аэродинамическую устойчивость.
– Тейлани! – кричал он. – Опусти щиты!
– Это единственная вещь, скрепляющая корабль, – предупредил Слоан.
– Есть захват! – подтвердил Спок.
– Джеймс, опускаю щиты. Вот сигнал. Скажи Крис, я сожалею, что ударила ее, и я увижу тебя…
Небеса Халкана поглотили смерть звездолета в последнем огненном взрыве. На экране «Первооткрыватель» разорвался словно хвост кометы на тысячи искр, распространяющихся в изящном сияющем каскаде света. Кирк почувствовал, что мостик «Энтерпрайза» вращается вокруг него, но он знал, что это была только иллюзия. Потому что ничто не могло двигаться во всей вселенной, пока он не услышит сообщение оператора транспортатора. Он желал, чтобы этот голос зазвучал из динамиков. Он держал свои руки так, словно хотел выхватить эти слова из воздуха. В его мире, в его существовании не было ничего кроме одного долгого момента ожидания… Потом он почти подсознательно услышал щелчок динамиков мостика. «Да», – подумал он.
– Это… главный…
«Тейлани», – думал он.
– Мы… мы не подтверждаем захват.
Кирк уставился на красоту пламени на экране. Но это не было реальным. Это не могло быть реальным.
– Мы… мы не подтверждаем транспортировку.
Кирк закрыл глаза, но умирающая комета, сгоревшая на его глазах, все еще была там.
– Сожалею, мостик. Мы потеряли ее…
Тысячи движущихся искр, гаснущие звезды. Кирк не мог говорить. Не мог стоять. Он отшатнулся назад, колени подкосились. Спок поймал его. Кирк посмотрел на своего друга, ища один последний шанс, последнюю победу над смертью, которая его преследовала. Но он понял правду, когда увидел слезы в глазах вулканца.
Джеймс Т. Кирк спас вселенную. Но он не смог спасти свою жену.
Над кроваво-красной равниной Халкана, где закончился полет Тейлани, снова занимался рассвет. Но этот свет ничего не значил для Кирка. То что осталось от его жизни было в разбросанных обломках, мелких пожарах, которые все еще горели то тут то там на горизонте. Части, которые никогда не получится собрать снова.
Где- то внутри он осознавал гул парящих в небе шаттлов, лучи прожекторов, исчезающие в свете восходящего солнца, горелый запах того, что осталось от корабля, который летал к звездам. Где-то внутри он знал, что сохранил мысли, ощущения и воспоминания дня, который он не мог перенести, чтобы помнить или забыть. Он знал, что где-то в нем были слезы. Была боль, в которую он никогда не верил, что она наступит снова.
Никогда не хватает времени, думал он. Но по правде говоря он знал, что с начала, с самого первого момента, когда он увидел ее, прошла целая жизнь.
Впереди в глубокой борозде около горизонта почерневшая оболочка первичного корпуса было все, что сохранило хотя бы подобие формы «Первооткрывателя». Это было для Кирка, для его сердца.
– Джим, – сказал Спок, – здесь мы больше ничего не сможем сделать.
– Я знаю, но… – Он не смог закончить. Я никогда больше не услышу ее голос.
Он чувствовал себя так, словно все еще был на борту «Энетерпрайза», задерживал дыхание, ждал слов оператора транспортаторной, некоторое время слышал Тейлани. Его жизнь продолжалась с ней.
– Здесь скоро будет «Суверен», – сказал Спок. – Мы должны будем поговорить с адмиралом.
Кирк знал, что должен подготовиться к этому. Спок уже объяснил Звездному Флоту, что система геосенсоров должна быть немедленно демонтирована. На Халкане должно быть установлено постоянное представительство Звездного Флота. Так, чтобы такое больше не могло случиться.
Кирк думал обо всех разах, когда он сам обманывал смерть. Каждый раз зная, что когда-нибудь он проиграет. Теперь он задавался вопросом, считал ли он когда-нибудь на самом деле, что такое может случиться.
– Это трагедия, – внезапно за его спиной произнес голос.
– Да, действительно трагедия.
Кирк и Спок разом обернулись, и увидели приближающихся T'Сири и Лепта. Молодая вулканка держала своего низкорослого коллегу за руку, помогая ему на ухабистой поверхности. Когда они достигли Кирка, T'Сири подняла руку в приветствии, которое имело так много значений у ее народа, и каждое из которых передавало уважение.
– Я скорблю с вами, – сказала она в архаичной форме; наибольшее, что она могла сделать, чтобы показать ему глубину своих чувств.
– Трагедия, – повторил Лепт, затем кашлянул и захрипел, как если бы дым, который цеплялся за эту пустынную равнину, обжег его старые легкие.
