Они даже не заметили, как над самолетом, одна за другой, пронеслось несколько сильных гроз, и очень удивились, когда обнаружили, что с начала работы прошло девять часов.
Радиоустановка была отремонтирована. Но будет ли она работать?..
Несколько минут они не могли решиться включить ее.
Оба отлично знали, что неудача означает смерть. Если где-нибудь в сложном переплетении схемы ими допущена ошибка, то найти и исправить ее они были бы не в состоянии.
"Конечно, - думал Мельников, - товарищи сделают все, чтобы найти нас. Вероятно, сейчас они заканчивают сборку самолета. Несколько часов будут искать к югу от острова. Убедившись, что нас нет, предпримут полеты по всем направлениям. Может случиться, что сверху заметят землю и, в конце концов, найдут нас.
Но сколько это займет времени? Воздуха хватит на пятнадцать-шестнадцать часов. Но даже обнаружив нас, самолет не сможет опуститься на воду в этом узком заливе. Он должен будет вернуться назад, а сюда выйдет подводная лодка. Это займет еще пять часов, самое меньшее. Вот если бы нас было не двое, а один. Пятнадцать часов превратились бы в тридцать. Я должен спасти Второва. Он моложе меня".
Не так обстоятельно и спокойно, но совершенно аналогично думал в это время и Второв.
"Арифметический расчет, - говорил он самому себе. - Жизнь Бориса Николаевича дороже моей. Если радио не заработает, я покончу с собой. Пистолет в кармане".
Оба одновременно посмотрели друг на друга и улыбнулись с одной и той же целью - скрыть от другого свои намерения.
– Попробуем! - сказал Мельников.
– Медлить ни к чему, - согласился Второв.
Когда раздался сухой щелк включенного генератора, Второв невольно закрыл глаза. Образ Тани, возник перед ним так ясно, что ему показалось, что он ощущает на своей щеке ее теплое дыхание. А рука скользнула в карман комбинезона, нащупав холодную сталь оружия.
– Слышу, Борис, слышу! Где ты?..
"Голос Белопольского… Почему сразу ответ? Разве Мельников говорил что-нибудь?.." Второв открыл глаза.
Спокойный голос Бориса Николаевича звучал в кабине разбитого самолета призывом к жизни.
И медленно, словно не доверяя слуху, Второв вынул руку из кармана.
Он почувствовал легкое головокружение. Захотелось полной грудью вдохнуть чистый морской воздух. Но его не было. Снаружи был отравленный воздух Венеры.
– Я считаю, что только подводной лодкой…
Потухшая лампочка индикатора прервала фразу. Связь оборвалась. Где-то между ними и островом проходил грозовой фронт.
– Признаться, я сомневался в успехе, - сказал Мельников. - Думал, что мы не сумеем исправить передатчик.
– Я тоже, - тихо ответил Второв.
Мельников посмотрел на его все еще бледное лицо и вздрогнул: "Неужели!.."
Да, это так! Никаких сомнений не могло быть. Второв хотел сделать для него то же самое, что он сам собирался сделать для Второва. Их намерения совпали.
Мельников почувствовал непреодолимое желание обнять этого славного юношу с чистым сердцем и благородной душой, но он не сделал этого. Второв ничего не подозревает. Пусть же так и остается в неведении.
– Посмотри Геннадий! - сказал он, незаметно для себя самого перейдя на "ты". - У самолета нет крыльев.
Действительно, оба крыла, очевидно сломанные ливнем, исчезли. Когда это случилось и почему они не слышали шума и треска ломающегося металла, ни тот, ни другой не могли объяснить.
– Мне кажется, что самолет глубже погрузился в воду, - сказал Второв.
Он нисколько не удивился неожиданной "фамильярности" Мельникова. Ему казалось естественным, что старший товарищ и командир называет его по имени. Только почему он не делал этого раньше?..
– А мне не кажется, - ответил Мельников. - Я в этом уверен. Его затягивает песок.
Он сказал это так просто, что Второв не решился задать напрашивавшийся вопрос, что будет, когда самолет целиком уйдет под воду. Лодки, чтобы перебраться на берег, у них не было. Надувная шлюпка лежала в крыле и исчезла вместе с ним.
Через два часа Белопольский сообщил, что подводная лодка отошла от звездолета.
Потянулись часы ожидания.
Кабина медленно, но неуклонно погружалась все глубже. Вода дошла уже до края кожуха. Часто налетали ливни, и сила водяных потоков еще больше вдавливала самолет в песок мели. Скоро пришлось отказаться от наружного воздуха и целиком перейти на кислородные баллоны. Открыть кожух - значило пустить в кабину воду. Ее уровень был на несколько сантиметров выше борта.
– Жаль, что у нас нет водолазных костюмов, - сказал Мельников.
Когда прояснялось, они внимательно рассматривали в бинокли берега, окружавшие их с трех сторон. Не было никакого сомнения, что перед ними настоящие деревья - гигантские представители растительного мира. Листва была ярко-оранжевой.
За стенками кабины сильный порыв ветра пронесся по заливу. Мелкой рябью покрылась поверхность воды, зашевелилась трава на берегу, сильнее закачались верхушки деревьев.
– Как не похожа эта картина на пейзаж острова, - сказал Второв. - Там мертвый покой, здесь жизнь. Не хватает только птиц.
– Посмотри на листву. - Мельников протянув руку к берегу. - Вот где совершенно непонятная вещь. Как могут держаться листья при таких ливнях?
– Вероятно, они устроены иначе, чем листья земных деревьев.
– Это безусловно так. И их надо основательно осмотреть.
Кратковременная, но сильная гроза прервала разговор. В шуме потока, треске молний и раскатах грома они не слышали друг друга. Клокочущая пена целиком накрывала кабину.
А когда вновь прояснилось, они увидели, что над водой осталась незначительная часть кожуха. Еще один-два грозовых фронта - и поверхность залива сомкнется над ними.
– Кажется, самый раз прийти подводной лодке, - заметил Второв.
– Придет в свое время.
На панели приемника замигала лампочка вызова. Второв повернул ручку. Вызывал Топорков.
– Как положение? - спросил он.
Мельников опередил своего товарища, собиравшегося ответить.
– Без особых перемен, - поспешно сказал он.
– Погружение?
– Идет нормально. Ничего угрожающего.
– Я уже давно не имею связи с лодкой, - сказал Топорков. - Где они?
– Километрах в пятидесяти.
Было слышно, как Игорь Дмитриевич тяжело вздохнул.
– Мы одень тревожимся за вас.
– Нет никаких оснований.
Связь снова прервалась. Условия прохождения радиоволн на Венере были на редкость капризны.
– Зачем вы их обманываете? - спросил Второв. - Не лучше ли сказать правду?
Мельников не сразу ответил. Он смотрел на Второва, словно изучая его лицо.
