Ознакомительная версия.
— Девушку я отправил в другую сторону, но сыщик упорно ведет Вечных по моему следу! Если ты сейчас же не остановишь погоню, тебе конец!
— Но я… не смогу! Как я им объясню?! Я… нет!
— Тогда объясню я!
В трубке запищали короткие гудки, и Смотритель уставился на экран мобильного, как на бланк приговора. Провидец буквально почувствовал, что на лбу у него подрагивает зайчик лазерного целеуказателя. Логично было бы спрятаться, хотя бы броситься на землю, но если Хамелеон отложит исполнение приговора на какое-то время, как Смотритель объяснит свое поведение Вечным? Нехорошим предчувствием? И почему оно вдруг посетило Смотрителя сразу после беседы с кем-то по телефону? Провидец завертел головой в поисках укрытия. Вот здесь, под насыпью! Если спуститься вниз и присесть, якобы чтоб вытряхнуть камешек из ботинка…
Смотритель быстро, но без спешки спустился по насыпи и почти ушел с возможной линии огня, но Хамелеон оказался настоящим снайпером. Для него лучшей мишенью была именно трудная мишень. И не потому, что враг хотел что-то кому-то доказать, нет. Достав Смотрителя в относительно безопасном месте, Хамелеон сбивал с толку других Вечных, не давал им понять, где устроил свою огневую позицию.
Впрочем, все эти тактические детали Смотрителю были уже неинтересны. Его сейчас волновало только красное пятно, расплывающееся по галстуку и дорогой сорочке, а также могильный холод, стремительно проникающий в каждую клетку тела.
«Исполнение приговора…»
Боль пришла позже и только на миг. Она была точь-в-точь, как в том странном сне про цитадель Вечности. И на смену боли, как было и во сне, пришло неестественно медленное падение в черную пропасть за воротами цитадели. Не хватало только человека в балахоне.
— Дмитрий! — донеслось откуда-то издалека.
Голос был знакомым. Смотритель обернулся. В створе распахнутых ворот стоял человек в черном одеянии. Капюшон упал человеку на плечи, и провидец сумел рассмотреть белокурые волосы и грубоватые, мужественные черты лица.
«Вот этот человек — Джонатан».
— Держитесь, мастер! — Джонатан попытался ухватить падающего Смотрителя за руку, но пальцы спасателя скользнули по одежде провидца, и падение в пропасть продолжилось…
— Все назад, ложись! — разведчик поднял мастера на руки. — Он где-то за той насыпью! Прикройте, я отнесу мастера в машину! Огонь, Хантер!..
— Бесполезно, Джонатан, — другой голос принадлежал Островскому и казался Смотрителю еще более далеким и гулким. — Разрывная пуля в сердце. Это смерть.
«Конец, — провидец попытался разглядеть во мраке провала заветную Вечность, но не увидел ничего. — И сны теперь будет видеть другой Смотритель, возможно, тот, кто был проводником в последнем сне. Помоги ему, Создатель, удержаться от соблазнов и не спасовать перед врагом…»
— Джо… на… тан, — прохрипел Чесноков, на секунду возвращаясь в реальность. — Смотри…
— Что? Молчите, мастер! Не тратьте силы!..
Замедленное киношное падение в пропасть на миг прекратилось, но уже в следующую секунду время обрело нормальную скорость хода, и провидец стремительно рухнул вниз, во мрак и безмолвие. В Вечность…
Тело мастера обмякло, и Джонатан медленно опустил его на землю.
— Чертыхаться в такой ситуации — кощунство, но… черт возьми, Джонатан, это уже слишком! — крикнул Островский, стараясь перекричать трещотку автоматического оружия. — Прекратить огонь! Хантер, отставить!
— Что я мог поделать? — разведчик закрыл мастеру глаза. — У врага преимущество. Он видит нас, а мы его нет.
— А спутник на что?
— Я не могу постоянно смотреть в компьютер, — спокойно ответил разведчик, при этом все-таки открыв комп. — Да, полминуты назад он был здесь, вон за той насыпью. Надо оцепить этот участок и прочесать.
— Чтобы Хамелеон уложил еще кого-нибудь?!
— Враг вернулся за Чесноковым, — убежденно заявил Джонатан. — Мастер не был самой легкой мишенью, не маячил на переднем плане и вообще ничем не выделялся из общей массы. Почему же враг убил именно его?
— Он босс. Все логично.
— Откуда это известно Хамелеону? «Засвечен» как руководитель операции я, а не мастер.
— Он мог видеть в офисе, как Чесноков нас пропесочивает. Сделать выводы ему было несложно. Даже на ходу.
— И все-таки я не вижу смысла. Зачем было так рисковать? Возвращаться, терять время, подставляться под шквальный огонь…
— Врага могло напугать участие мастера, — предположил разведчик. — Раньше-то такого не случалось. А уж если мы, сами того не подозревая, шли по следу слишком точно, Хамелеон просто обязан был сделать вывод, что нас наводит мастер.
— Смотритель! — осенило Островского. — Хамелеон решил, что Чесноков провидец!
— А это, случайно, на самом деле не так?
— Не знаю. — Островский бросил мрачный взгляд на лужу крови под телом Чеснокова. — Если так, нам с тобой не поздоровится. Совет снимет с нас три шкуры.
— Мы не заставляли Смотрителя участвовать в такой опасной операции, — Джонатан перезарядил оружие и махнул Туманову, маячащему метрах в ста от места трагедии. — Витек, двигай сюда, не отсвечивай!
— Кто будет нас слушать?
— Не знаю, раньше слушали. — Джонатан постучал по усику-микрофону приемопередатчика. — Хантер, ты на связи? Есть след?
— Или он спрятал девицу где-то в другом месте, или научил ее блокировать запах, я никого не чувствую. Даже Кир опустил руки. Что будем делать?
— Жди, — разведчик махнул Туманову. — Быстрее сюда, что ты там высматриваешь?!
— Как бы нам не предъявили что-нибудь похуже недосмотра, — рассуждая вслух, задумчиво произнес Островский. — Например, что мы умышленно подставили Смотрителя под пулю. Свели старые счеты.
— Простите, бригадир, но это отдает паранойей.
— А ты не знал, что я немного параноик? — Островский вздохнул. — Да, я параноик, но в этом есть и преимущество: при таком диагнозе мне никто не запретит задавать неудобные вопросы. Почему все-таки враг вернулся именно за мастером? Может быть, этому есть особая причина?
— Ваш намек ясен, но то, что мастер разбил нашу поисковую группу на две части и отдавал Мартову противоречащие здравому смыслу приказы, еще не означает, что он предатель.
— Раньше он не глупил, — бригадир покачал головой. — Да и сейчас его поступки выглядят глупо лишь на первый взгляд. Подставь в уравнения нужные значения. Все сходится! Он делал то, что было выгодно Хамелеону! Не знаю, когда враг взял его на пушку, но это случилось не раньше, чем погиб первый из мастеров… то есть в начале марта.
— Двадцать седьмого февраля, — уточнил Джонатан. — Мирович был убит в день своего рождения.
Ознакомительная версия.
