— Продолжай работу, Амос, — сказал Холден, не слушая протестов Наоми. — Только держись за что-нибудь. Дальше будет хуже.
— Роджер, — согласился Амос. Холден снова переключился на экран боевого компьютера Алекса.
— Холден, — сказала Наоми. В ее голосе звучал страх. — Амос там…
— Он делает свое дело. Займись своим. Алекс, нам надо покончить с этой парочкой прежде, чем подойдет «Молинари». Двигай на перехват одному из них и давай надерем ему задницу.
— Роджер, кэп, — ответил Алекс. — Иду на «Призрак-два». С «Призраком-один» мне бы не помешала помощь.
— Первым займется Наоми, — решил Холден. — Постарайся не позволить ему зайти сзади, пока мы прикончим его дружка.
— Роджер, — напряженно проговорила Наоми.
Холден снова подключился к камере в шлеме Амоса, но у механика, как видно, все было в порядке. Он вырезал поврежденный участок, а сменный кусок трубы плавал рядом.
— Закрепи ее, Амос, — приказал Холден.
— Я вас уважаю, кэп, — отозвался механик, — но техника безопасности может поцеловать меня в жопу. Я хочу поскорей закончить и выбраться отсюда.
Холден заколебался. Если Алекс начнет коррекцию курса, плавающая труба запросто превратится в тяжелый снаряд, способный убить Амоса или повредить «Роси». «Это же Амос, — сказал себе Холден. — Он знает, что делает».
Он переключился на экран Наоми, которая заливала всем, что у нее было, маленький перехватчик в надежде ослепить его световыми и радиопомехами. Холден вернулся к своему тактическому дисплею. «Роси» и «Призрак-два» с самоубийственной скоростью неслись друг другу навстречу. Едва они миновали точку, после которой невозможно было уклониться от торпеды, «Призрак» выпустил оба своих снаряда. Алекс отметил их как цель ОТО, но остался на прежнем курсе и своих торпед не тратил.
— Алекс, почему мы не стреляем? — спросил Холден.
— Собью его торпеды, подберусь поближе и разметелю его снарядами точечной, — ответил пилот.
— Зачем?
— Торпед у нас не так уж много, а новых взять негде. Нечего расходовать их на этих беззубых.
На экране Холдена нацеленные в них торпеды по дуге ушли вверх, и он почувствовал, как ОТО «Роси» бьет по ним снарядами.
— Алекс, — сказал он, — нам этот корабль даром достался. Не беспокойся о расходах. Если меня убьют из-за того, что ты экономил боеприпасы, я запишу тебе выговор в личное дело.
— Ну, если так… — протянул Алекс и добавил: — Одна пошла.
Красная точка устремилась к «Призраку-два». Его торпеды все приближались, а потом одна из них исчезла с экрана.
Алекс тихо ругнулся, и «Росинанта» так завалило набок, что Холден разбил себе нос о щиток шлема. На всех переборках закрутились желтые аварийные огни — корабль терял воздух. Хорошо еще, что Холдену не слышно было сирены, тщетно вопившей по всем отсекам. Его тактический дисплей мигнул, затемнился и через секунду включился снова. На нем уже не было ни трех торпед, ни второго «Призрака». Первый по-прежнему надвигался с кормы.
— Доложить о повреждениях! — заорал он в надежде, что связь еще действует.
— Крупное повреждение наружной обшивки, — отозвалась Наоми. — Четыре маневровых двигателя пропали. Одно ОТО бездействует. Потеряли кислород, провиант, и командный люк, похоже, заплавился.
— Почему мы живы? — спросил Холден, прокрутив сообщения об ущербе и переключаясь на скафандр Амоса.
— Это не торпедный удар, — объяснил Алекс. — Торпеду сбили ОТО, но слишком близко. Детонировавшая боеголовка и нас зацепила.
Амос, кажется, не двигался. Холден выкрикнул:
— Амос, доложись!
— А, да, жив еще, капитан. Просто зацепился тут, на случай, если нас снова этак тряхнет. Похоже, сломал ребро о крепление обшивки, но пристегнуться успел. Хорошо, однако, что не стал тратить времени на ту трубку.
Отвечать Холдену было некогда. Он снова переключился на тактику, глядя, как быстро приближается «Призрак-один», уже истративший свои торпеды, — впрочем, на таком расстоянии им и от пушек плохо придется.
— Алекс, ты сумеешь развернуться и обстрелять этого задиру? — спросил он.
— Работаю. Маневренности мало осталось, — ответил Алекс, и «Роси» короткими рывками стал разворачиваться.
Холден переключился на телескоп и увеличил изображение перехватчика. Вблизи рыло его пушки зияло широким, как астероидная нора, отверстием и, казалось, целило прямо в него.
— Алекс, — позвал он.
— Действую, шеф, но «Роси» сильно досталось.
Орудия вражеского корабля засветились, приготовившись к выстрелу.
— Алекс, бей его! Бей, бей, бей!
Экран Холдена автоматически переключился с телескопа на тактический дисплей. Торпеда «Роси» рванулась к перехватчику, и в тот же миг «Призрак» открыл огонь. На дисплее приближающиеся снаряды изображались красными точками, но уследить за их движением взгляд не успевал.
— Идут… — начал он, и тут «Роси» у него перед глазами развалился на куски.
Холден пришел в себя.
Кругом летали обломки и раскаленные брызги металла, напоминавшие движение искр в замедленном воспроизведении. В безвоздушном пространстве они отскакивали от стен и плавали, медленно остывая, как ленивые светляки.
Он смутно помнил, как угол настенного монитора отвалился и, отскочив от трех переборок, как искусно посланный бильярдный шар, угодил ему прямо в солнечное сплетение. Опустив глаза, он обнаружил обломок монитора плавающим в нескольких сантиметрах от груди, но дыры в его скафандре не было. Живот болел.
В кресле поста, рядом с местом Наоми, дыра имелась: зеленый гель, вытекая, собирался шариками и уплывал в невесомость. Мысленно соединив эту дыру с соответствующей пробоиной в переборке, Холден понял, что снаряд прошел в нескольких сантиметрах от ноги Наоми. Его пробрал озноб, оставивший после себя сильную тошноту.
— Алекс? — позвал он.
— Жив еще, капитан. — Голос пилота звучал неестественно спокойно.
— Мой экран сдох, — сказал Холден. — Мы подбили этого сукина сына?
— Да, кэп, он убит. «Роси» досталось полдюжины снарядов. Похоже, они нас прошили от носа до кормы. Эта антиосколочная обивка переборок и впрямь помогает от шрапнели, а?
Теперь голос Алекса дрогнул. Он хотел сказать: «Нам всем полагалось бы быть покойниками».
— Дай связь с Фредом, Наоми, — попросил Холден.
Она не шевельнулась.
— Наоми?
— Да… С Фредом? — повторила она и постучала по своему экрану.
На секунду шлем Холдена наполнился шумом помех, сменившихся голосом Фреда.
— Здесь «Гай Молинари». Рад, что вы живы, ребята.
