Ночью Владу хуже не стало, другое дело, что и лучше тоже не стало. Аппарат экстренной помощи работал на пределе возможностей, он вовсе не был предназначен для выведения из комы потенциальных трупов.
Игорь то следил за показаниями приборов, то проваливался в дрему, в которой ему снилось, что он следит за показаниями приборов.
Под утро в дверь тихонько постучали. Игорь отозвался. В комнату вошла Регина. Ее немного покачивало, под глазами — круги. Совсем это была не та Регина, которую знал Игорь.
— Как он, — спросила шепотом.
Игорь возмутился:
— Ты что встала? Жить надоело?
— Как он, — настойчиво повторила девушка, подходя к АЭП.
— Держится.
Регина вдруг присела на кушетку рядом с доктором, вцепилась в его руку слабыми ладошками, зашептала:
— Игорь, милый, ну, пожалуйста, сделай, чтобы он выжил! Пожалуйста, скажи, что нужно, я… хочешь, я здесь дежурить буду? Игорь, я прошу, сделай…
Регина разрыдалась, Игорь прижал девчонку к себе, погладил по голове.
— Ну что ты, конечно, он выживет. Все уже хорошо, Региш. Вы вернулись, вы на «Корунде», что ты, не плачь.
Регишка тепло сопела ему в плечо, успокаиваясь. Потом тихонько отстранилась.
— Правда, Игорь, я не шучу. Если тебе что-то надо, или… если надо подежурить…
Ох-хо… если бы знать, что здесь поможет, что нет.
— Региш, ты иди вот сюда, в кресло. Садись. И вот, одеяло возьми. Давай, я тебя передвину…
Игорь устроил Регину так, чтобы ей видно было лицо Влада.
— А можно, я его за руку возьму?
— Можно, — улыбнулся доктор. — Побудь здесь, я хоть кофе глотну. Не бойся, ничего страшного не случится.
К обеду Игорь смог уверенно констатировать — произошли подвижки в лучшую сторону. Теперь уже за жизнь навигатора можно было не опасаться. Вздохнув, он устроил для Регины постель на кушетке. Ведь очевидно, что в ближайшие дни никуда из медотсека она не уйдет.
А в это время «Корунд» готовился войти в режим иглы, чтобы забрать с базы археологов их раненого, и отправиться домой…
Санитар вошел в палату решительной походкой сильно куда-то спешащего человека. Это мне сразу не понравилось.
— Вставайте. Выходите в коридор.
Мы с Велчи переглянулись.
— Быстро!
Хорошо, что в тот день Велчи чувствовала себя прилично. Мы вышли, уже полностью уверенные, что обратно не вернемся. Так или иначе.
Санитар нервничал. Синяя шапочка на голове сбилась набок. В коридоре было привычно пусто, но эта пустота больше не внушала уверенности. Нас провели до стальной двери, заставили обождать, пока дверь откроют.
Жаль, что у Велчи такая слабость. Если санитар один, и если у него не припрятан бинк в рукаве, то у нас был бы шанс удрать по дороге. При условии, конечно, что нас выведут за пределы здания. А, судя по всему, именно это и предстояло. Коридоры, по которым нас вели, оставляли однозначное впечатление — это какая-то клиника, притом большая клиника, хорошо финансируемая и оборудованная по последнему слову местной медицинской техники. Сквозь стеклянные стены я видела лаборатории и операционные, нас провели через холл, украшенный цветами.
И при всем том, объект этот скорей всего, режимный. По словам Велчи, когда она сюда приехала, ее документы проверяли три раза, а у выхода с флаерной стоянки дежурил вооруженный охранник.
Мы поднялись, по крайней мере, на три этажа вверх. Там к нам присоединился тучный пожилой доктор в халате поверх делового костюма. Я этого доктора смутно помню, он пару раз заходил в палату. Доктор окинул нас мрачным взглядом и велел поторапливаться. На флаерную стоянку мы выскочили уже почти бегом.
Оказывается, была ночь. Настоящая зимняя ночь с метелью. В легком больничном халате я мигом задубела, мороз ожег горло. Санитар подтолкнул нас к ближайшему флаеру, нутро которого обещало хоть какую-то возможность согреться. Велчи поскользнулась и упала. Поднимать ее пришлось мне: санитар к тому времени уже занял место пилота, а доктор и не подумал помогать.
Правильно они все просчитали. Попытаться удрать, конечно, можно, но кто ж побежит раздетым в ночь и метель? Только безумец. Флаер мягко качнулся, поднявшись в воздух и выруливая из-под навеса. Я сидела справа от водителя, велчи и доктор — сзади. Доктор бы и рад сесть на мое место, но по технике безопасности полагается распределять массу в машине равномерно, во избежание сильных кренов и неприятностей с управлением. Мельком поймав себя на этой мысли, я удивилась внезапно всплывшему знанию. Значит, права моя подруга. Не все еще потеряно. И я обязательно вспомню. Если, конечно, у меня будет на это время.
Следить за курсом сидя подле водителя, оказалось несложно. Для этого не надо было выглядывать в заснеженное окно — приборы давали полную информацию о параметрах полета. Меня даже удивило, почему санитар пытается так пристально вглядываться во тьму и метель, да еще ворчит при этом про нулевую видимость. Вот же, все ясно. Курс — юго-запад. Высота сто метров… низковато, кстати. Если ветер усилится, может приложить к поверхности. Скорость восемьдесят миль, стабилизация — девяносто шесть, время в пути семь минут.
Скорость кстати, все время снижается. Урод, болтать же будет, мы не на танкере! Но я пока благоразумно молчала.
— Долго еще? — ворчливо поинтересовался доктор.
— Понятия не имею. Я не вижу ориентиров.
Не видишь ориентиров, включи навигатор. Но я снова придержала язык. Хотя положение не обнадеживало.
— Тогда приземляемся, — возмутился доктор, — не то собьемся с курса.
Еще этого не хватало. Он нам сейчас приземлится. Он же представления не имеет, что внизу. Может, там лес?
— Включи навигатор, придурок, — шепчу я санитару, так, чтобы доктор не услышал, — грохнемся ведь!
Но доктор услышал. Может, слов не разобрал, но узнал мой голос. Переспросил:
— Что?
Ну, уж нет. Больше никаких полезных советов.
— Все в порядке.
Санитар терзал машину в поисках кнопки запуска спутникового навигатора. Было видно, что раньше он этим прибором не пользовался никогда, видимо, редко покидал город, а маяки городской системы коммуникации уже, к сожалению, остались за спиной.
Я протянула руку и включила нужный приборчик. И тут случилось страшное. Хотя, можно было догадаться. Географические наши координаты высветились прямо на лобовом стекле флаера. А карты не было. Кретин водитель не позаботился должным образом настроить прибор.
Ну, правильно, зачем ему, он же все равно этой хренью не умеет пользоваться. Так почто время тратить?
— Что дальше? — так же шепотом спросил санитар.
По идее, сейчас тебе нужно увеличить скорость, набрать высоту. Затем отдать мне управление и соединиться с инфосетью. Настроится на нужный канал, загрузить карты, после чего вновь взять управление на себя. Но говорить тебе об этом бесполезно. Не отдашь ты мне управление по доброй воле. Впрочем, если припечет…
— Соединение с сетью у тебя здесь есть?
И снова облом. Зачем ему здесь сеть? Он и сам с усами.
— Откуда? Только настройки на городские сервисы. Зачем мне?
— Что у вас там происходит, — всполошился доктор, мы будем садиться, или нет?
— Сейчас… сейчас все будет сделано.
Интересно, как он вообще планировал долететь в такую погоду?
Я поняла, что мы снижаемся. Скорость упала до сорока, флаер закачало, как лодку в шторм. Санитар вновь сгорбился над приборами и начал клясть почем зря внезапно испортившуюся погоду.
— Ты же говорил, что летал ночью, — взвинчено потребовал отчета доктор.
— В нормальную погоду и без ветра. Я предупреждал…
Скорость еще упала, нас сносит к северу, а высота уже метров семьдесят. Скоро начнем скрести днищем по деревьям. Если внизу деревья, а не что похуже.
Я уже была готова начать силой отнимать управление, когда санитар вдруг облегченно вздохнул:
— Вижу огни. Что бы там ни было, посадочная площадка наверняка есть. Переждем метель, потом дальше полетим.
