Глава 1. Люди Большого внешнего мира
Зелёный куст словно ширма: большой, раскидистый. Сидеть под ним на подогнутых коленках не очень удобно, ноги затекают, но Юрий привык. Да и какие его годы? Вот будет у него седая борода, будет за счастье просто наклониться и поднять с земли старый гвоздь. А пока…
Едва заметный ветерок лениво колышет раскидистые ветки над тихой лесной речушкой Шушбай. Заодно приятно освежает разгорячённое лицо. Да ещё комары, исчадье ада, почти не докучают. Зелёные листочки то и дело налезают на глаза и шлёпают по щекам, зато люди на том берегу его не видят. По крайней мере, Юрий на это очень надеется.
Почти конец мая, скоро лето. Высоко над головой сияет ослепительное Солнце. Но здесь, в тени берёз и кустов, прохладно, едва ли не холодно. Между стволов то и дело разносится треск дятла и пение птиц. Совсем рядом, в молодой сочной траве, басовито гудит шмель. Тайге и её обитателям нет никакого дела до одинокого человека, что притаился под кустом. Неширокая Шушбай тихо и почти незаметно несёт свои тёмные и жутко холодные воды куда-то далеко на юг. Туда, куда не то что Юрий, а вообще никто из его деревни не хаживал. Но, гораздо больше пения птиц, гудения шмеля и холодных речных вод, Юрия интересует то, что происходит на том берегу Шушбай.
Не так давно на том берегу тоже была самая обычная тайга. Старые берёзы и ели, густые кусты и подлесок. Но два дня назад сюда пришли большие и чудные машины. Одна из них огромной железной ручищей то и дело нежно обхватывает толстые стволы деревьев. Под бешеный визг пилы мелкие опилки разлетаются во все стороны белым облачком. А потом железная ручища легко поднимает ствол над низеньким пеньком. Но это ещё не всё.
Железная ручища играючи наклоняет только что спиленный ствол почти до земли. Снова визг пилы и облачко опилок. Юрий понятия не имеет, как это возможно, однако ствол берёзы, или, как сейчас, сосны очень быстро проскакивает через стиснутые железные пальцы. Ветки и сучки только так отлетают в стороны. Последней на землю падает тонкая вершина. Визг пилы стихает. Железная ручища перехватывает ствол за середину. Как Юрий давно догадался, это чтобы было удобней.
Рядом с машиной, что валит деревья, замерла ещё одна. У неё большие ребристые колёса и длинный кузов. Железная ручища ловко и аккуратно опускает только что спиленный ствол в этот самый кузов и принимается за следующее дерево. От восторга Юрий время от времени тихо ахает. Как же быстро и легко у машины получается валить лес. А ведь бригаде из пяти здоровых мужиков придётся возиться гораздо больше, чтобы повалить точно такую же сосну и срубить все ветки. А ещё нужно перетащить ствол на телегу и как следует закрепить. О-о-о! Юрий закатил глаза. Это не только долго, а ещё тяжело. Ему уже не раз приходилось помогать взрослым на заготовке леса. Каждый раз он возвращался домой с натруженными руками и спиной. Но и это ещё не всё.
Прямо на глазах делянка расширяется. Немного в стороне, где лес уже спилен, туда-сюда ползает ещё одна машина. По сравнению с той, что валит лес, она маленькая совсем. Это как собака рядом с упитанным бычком. Зато у неё целых две железных руки. Машина подбирает с земли самые толстые ветки и отрубленные вершины. Снова визг пилы и белые опилки. Совсем уж мелкие веточки, венчики зелёных иголок или листья разлетаются в стороны. И вот толстую ветку или вершину одна из рук переносит в кузов на спине машины. Юрий не сразу сообразил, что это дрова. Пусть не самые лучшие, кругляк горит неважно, но не пропадать же добру.
Последняя машина нравится Юрию больше всего. По размерам она несколько меньше той, что валит деревья, но заметно больше той, что подбирает толстые ветки и вершины на дрова. Самое забавное, её колёса будто стянуты так называемой чёрной гусеницей (отец как-то проболтался, как эта штука называется). Словно добрый мускулистый конь эта машина ползает по вырубке и перепахивает землю. Тонкие пеньки и корни оглушительно трещат под её плугом. Ну а если пенёк достаточно большой, то на него сверху опускается огромный железный коловорот. С шумом и шелестом пенёк превращается в широкие, словно длинные ленты, опилки. Коловорот погружается в землю почти на локоть.
И вот, пенька больше нет, машина двигается дальше. Это после неё вместо вырубки остаётся самое настоящее поле. Хоть сразу зерно бросай и коня с бороной пускай. Юрий плотно сжал губы и завистливо просипел. Вот им бы в деревню такую машину.
Тихое жужжание, словно с небес спускается тьма-тьмущая шмелей разом. Юрий поднял голову. О-о-о… А это самая чудная, самая интересная машина, пусть и самая маленькая. Про себя Юрий назвал её летуном. Броская красная расцветка. Тело небольшое, как у кошки с четырьмя хвостами в разные стороны. Юрий понятия не имеет, как эта машина летает. Наверно, это как-то связано с четырьмя «хвостами» по бокам летуна. Как бы то ни было, самая маленькая машина умеет висеть над землёй словно стрекоза.
Было дело, Юрий невольно улыбнулся. Когда летун в самый первый раз пролетел над ним, то он жутко перепугался. Не дай бог, это адское отродье спикирует на него, словно коршун на глупую голубку! Однако самая интересная машина не обратила на него никакого внимая, будто Юрия вообще нет. Красный летун задумчиво завис над только что вспаханной землёй. Но это было не здесь, а в другом месте. Это уже после Юрий привык к равнодушному жужжанию летуна и его колдовскому умению неподвижно висеть над землёй. Хотя, признаться, именно это и поразило Юрия больше всего.
Вот уже четвёртый год Юрий тайком от родителей и односельчан, а, в особенности, от отца Кондрата, наведывается к Шушбай и наблюдает за машинами на том берегу. А потому он прекрасно знает, что будет дальше. Ага, вот и она, Юрий радостно улыбнулся. Откуда-то из глубин леса выкатила ещё одна машина. С рычанием и визгом она принялась втыкать в землю саженцы кедра. Каждое растение высотой Юрий по пояс, или чуть выше. Причём, это не глупость, тем более не безумие адских машин Большого внешнего мира, а хорошо задуманное дело.
Посадочная машина размером с телегу. Неторопливо, но с каким-то достоинством, она поползла по только что вспаханной земле. За ней протянулся длинный ряд молодых кедров. Машина уедет далеко от берега Шушбай, но потом обязательно вернётся, чтобы начать новый ряд молодых кедров. А потом ещё и ещё раз.
В первый раз Юрий не сразу сообразил, зачем машины валят лес и сажают кедры. Тайга сама по себе растёт. Впрочем, как часто говорит отец, лес всё равно нужно беречь. В первую очередь на дрова рубят сухие и мёртвые деревья. Живые — только по мере надобности. Там, для новой избы, иди длинные жердины для забора или ремонта крыши. Однако никто и никогда из односельчан не сажал берёзы, ели, ёлки или хоть те же кедры. Да и надобности в этом нет. Юрий специально несколько раз наведывался на старые вырубки. Сквозь траву, корни и сухие пеньки и так дружно прорастают новые берёзы, ели, ёлки и те же кедры.
Правда открылась, когда Юрий специально прогулялся вдоль берега Шушбай. Буквально за день он заметил ещё несколько полей с посаженными деревьями. Это даже удивительно, как дружно и бойко многочисленные молодые кедры пошли в рост. Ещё одна небольшая машина шумно и быстро косила рядом с ними густую траву. Через несколько десятков лет вырастет не просто хороший лес, а красивый лес. Каждый кедр будет как на подбор высокий, гладкий и стройный. Вот из таких бы избу построить. Юрий мечтательно закатил глаза. Наверное, это была бы отличная изба, просторная и очень тёплая.
О! Вот и они! Юрий тут же пригнулся, чуть было не распластался прямо на земле под кустом. Коварная ветка чуть было не стеганула его прямо по глазам. На том берегу появились люди. Мужчина и женщина. Оба одеты в чудные одежды. В родной деревне ни у кого ничего подобного нет. Да, это какая-то ткань, но явно не шерсть или лён. Да-а-а, Юрий завистливо вздохнул, в Большом внешнем мире умеют ткать и шить. Светло-зелёные штаны и куртки висят на людях мешками. На ногах чёрные сапоги. Пояса перехвачены кожаными ремнями. Головы прикрыты чудными шапками с длинными полукруглыми козырьками. Как обычно, у мужчины за спиной такой же светло-зелёный рюкзак. Именно рюкзак с большими карманами и широкими лямками, а не простенький вещмешок с пеньковой верёвкой.
