свою несдержанность и глупость. Вернувшийся отец должен был по нашей очередности сменить меня на рубке, но, завидев нас, понимающе покачал головой и, подцепив своим канатом очередное бревно, вновь ушел в сторону деревни, не желая вмешиваться в нашу первую семейную ссору.
— Расскажи… — кажется наконец-то успокоившись, едва слышно попросила дева моего сердца и шмыгнула носом, видимо все еще сдерживая готовые вновь политься слезы. Правда сразу отвечать я не стал. Подхватив Олию на руки, сперва вытащил ее из озера опавшей листвы и вместе с нею сев на недавно поваленный тис, все же поведал любимой о причине своего глупого крика.
— Я… я надеялся, что болтушка Мирина уже рассказала тебе о смерти нашей матери. Понадеялся что она удержит тебя, но… видимо не удержала и не рассказала.
— Мири говорила… Говорила что маму Аону убил какой-то монстр, но больших подробностей я так и не узнала. Ей было очень сложно вспоминать… поэтому, хорошо понимая ее, не решилась тогда расспрашивать. А потом заработалась и совсем забыла об этом разговоре — тихо проговорила моя черноволосая красавица, утирая лицо и упираясь лбом мне в грудь. Не удержавшись, я осторожно погладил любимую по голове и лишь после этого наконец-то решился и рассказал всю правду о том ужасном дне.
— Тогда тоже была осень, только более поздняя. Уже выпало немного снега и… Мама, также как и ты, пришла ко мне на делянку с корзинкой. Мы с отцом заработались и не пришли на обед, вот она и решила принести его сюда. А когда она подошла, а я отложил топор… из листвы выскочил прятавшийся там монстр. Это был «Хлыст» — мерзкий мясной шар с кучей длинных растягивающихся, похожих на тонкие кишки, щупов с костяными иглами на концах… Тварь сразу пронзила маму насквозь. Я видел как из ее живота вырвалось сразу две иглы, а одна пробила бедро. Я хотел схватить топор, но не успел. Хлыст пробил мне правую руку ниже локтя и тоже попал в живот. А потом… Помню что было очень больно и что монстр куда-то нас тащил. Помню как кричала мама, пытаясь дозваться отца. Кажется потом тварь затащила нас в какой-то овраг и потом была темнота. К счастью, отец был рядом. Он нагнал нас, обрубил Хлысту большую часть щупов и, не став его догонять так как сам получил немало ран, понес нас с мамой в деревню к целителю. И не успел. Когда я пришел в себя, наши с папаней раны были уже залечены, а вот… Пока тварь тащила нас, разорвала маме всю ногу и… Она просто истекла кровью. И поэтому, когда увидел что ты пришла… Очень сильно испугался. Не хочу потерять еще и тебя. Поэтому… прости что накричал. Пожалуйста, прости. Нужно было раньше тебе рассказать и… Этого… — чувствуя что мне сложнее и сложнее говорить, Олия развернулась в руках и просто закрыла мой рот долгим горячим поцелуем.
— И ты меня прости. Мне нужно было догадаться что смерть твоей мамы как-то связана с лесом, раз ее убило чудовище. Извини что по своей глупости так сильно напугала тебя — тихо и печально прошептала прекрасная половинка моего сердца. Я попытался возразить на ее слова и сказать что она тут совсем не при чем, но девица просто накрыла мой рот ладошкой, заставляя помолчать — Обещаю больше не навещать тебя в лесу. Работай спокойно и ни о чем не беспокойся. Я буду ждать тебя дома — заверила меня Олия, а затем, еще раз многообещающе поцеловав меня, поспешила вырваться из оков моих рук.
Я долго наблюдал за ее мелькающей меж деревьев спиной. И лишь когда она скрылась из глаз, наконец-то выдохнул и отпустил свою беспричинную тревогу. В последнее время деревенские охотники и воины постоянно обходили всю нашу округу, выискивая следы тварей из неизведанных людьми земель. Поэтому можно было сильно не беспокоиться об этой проблеме. Можно было…, но я все равно не мог отпустить свой страх, пока Олия была в лесу, создавая в голове всевозможные пугающие образы.
Чуть позже, когда девушка уже должна была подбегать к деревне, я наконец-то расслабил сжатые до синевы кулаки и поднялся на ноги. А затем, сходив за своим топором, принялся спешно обрубать ветви. И неважно, что это было скорее похоже на избиение и попытку выплеснуть из себя остатки примерзко липкого страха. Мне было плевать на то, как я выгляжу в глазах вернувшегося отца. Главное что Олия вернулась в безопасное место. Главное что она вернулась в деревню.
Предупредив отца о том, что задержусь в деревне чтобы заскочить к нашему толкователю веры, я принялся нагружать себя вязанками веток. Раньше мне с лихвой хватало бы и двух, но с приятной глазу десяткой в силе можно было взвалить на себя и куда больше. Тащить канатом их не удобно, так как они постоянно за что-то цеплялись и норовили развалиться. Поэтому приходилось скручивать пенькой четыре вязанки в одну большую кучу и, взвалив ее на спину, брести в сторону деревни.
— Разумнее было бы с твоим вопросом обратиться к старшине наших воинов, но тогда они точно приставят в какой-нибудь отряд и заставят ходить в патрули, вместо более важной работы. Так что да… Лучше и правда дойти до старика Аокария. Возможно, за свою долгую жизнь, он сталкивался с чем-то подобным и сможет что-то подсказать — оглаживая бороду, задумчиво проговорил папаня, а затем даже головой покивал, видимо соглашаясь со своими, а заодно и с моими, мыслями.
— Угу — одобрительно промычал я, а затем, подхватив еще одну вязанку кое-как высвобожденной рукой, побрел по тропинке в сторону деревни. Я практически сразу пожалел о дополнительной нагрузке, когда зацепился своей ношей за ветки молодой осины и едва не опрокинулся на спину, словно большой и глупый жук. Да и усталость вливалось с мое тело куда быстрее из-за лишней ноши… Но упрямство и желание стать сильнее не позволили отбросить лишнюю тяжесть.
Так и шел, обливаясь потом и скрипя зубами, до самых деревенских ворот. Ну а занеся все в сарай, где женщины большими ножами, скорее похожими на маленькие мечи, сноровисто обрабатывали нашу с отцом ’’добычу’’, я сразу направился в центральную часть деревни, к дому толкователя Аокария. И, к своему удивлению, там его не застал. Из-за низких телесных характеристик и немалого возраста толкователь уже не мог поспевать везде где
