союза, похожего на большое каменное кольцо и несколько раз махнул рукой, предлагая подходить ближе. Моя любимая, явно хорошо зная что нужно делать дальше, извлекла из кармана свой инструмент и сноровисто ткнула иголкой себе в указательный палец. После чего проделала тоже самое с моей рукой и показывая пример крепко ухватилась обоими руками за кольцо. Я поспешил встать рядом с ней, сделал также и принялся ожидать окончания ритуала. Как и в случае с пробуждением, символ веры принялся медленно вытягивать из нас кровь. Правда, в этот раз все закончилось довольно быстро и мы не чувствовали никакой слабости. Скорее наоборот, алтарь делился с нами теплом из-за которого на губы лезла глупая улыбка, а разум заполняло чувство огромного, перекрывающего все иное, чувства. Вскоре отток крови закончился… и мы невольно зажмурились, потому что каменное кольцо вечного союза буквально облило нас потоком теплого света. Ну а когда все наконец-то закончилось и у нас получилось открыть глаза, ритуал единения сердец подошел к своему концу, а на левых запястьях наших рук уже красовались рисунки похожее на пару одинаковых витых красных браслетов.
— Лиар, Олия — я искренне поздравляю вас. Теперь вы одна семью и ваш благословленный самими создателями союз не сможет разрушить ни что кроме смерти. Будьте всегда счастливы вместе и живите долго, множа и ширя ваше семейное дерево — благодаря старика Аокария за его слова и проведение ритуала, мы глубоко ему поклонились, а затем, следуя уже не обязательным правилам проведения этой церемонии, взяли друг друга левыми руками за предплечья, так чтобы наши рисунки соединились и будто бы перетекали из одного в другой.
— А вот я сейчас проверю, крепок ли ваш союз! — громко прокричала радующаяся за нас обоих сестренка и изображая натугу, попыталась нас растащить — Крепко держатся! Очень крепко.
Согласен. Крепко в друг друга вцепились. Уже не разнять — согласился отец, тоже изобразивший попытку нас раздвинуть. А потом они с Мириной громко-громко закричали. Так громко, что бы их было слышно даже далеко за пределами храма — КРЕПКООО!
— ОЧЕНЬ КРЕПКО ДЕРЖАТСЯ!!!
— ОЧЕНЬ КРЕПКООО!!!
— Виии! — скорее радостно нежели напугано взвизгнула Олия когда я расцепив наши руки, легко подхватил ее на руки, а затем сразу вынес ее на улицу. Мы показывали рисунки на наших запястьях, а встречающийся по пути народ вновь одобрительно свистел нам в след и хлопал в ладоши. Некоторые несильно занятые делами шли следом, добавляя веселого шума и хорошего настроения. Такой процессией мы прошествовали практически через всю нашу деревню и в последний раз показав красные рисунки браслетов союза сердец, нырнули в дверь, скрываясь от чужих глаз внутри нашего нового дома.
Отец, следуя очередной традиции должен был сидеть до самого утра на нашем крыльце, своим суровым видом отгоняя все возможное зло от молодой пары. Ну а мы сами… Наконец-то пришло время чтобы излить друг на друга всю скопившуюся в нас любовь и счастье. Бесконечно огромное счастье и не меньшую любовь.
В общем, нам с Олией было чем сегодня заняться.
Осень уже давно шествовала по нашим краям и уставшие от зеленого цвета деревья, бесцеремонно скидывали свою густую желтеющую одежку прямо на землю. К весне вся листва должна была перегнить, удобряя землю и помогая новым всходам, но сейчас эти кучи листьев просто мешали ходить, а местами через них приходилось пробиваться, словно через глубокие сугробы. Хотя, лично нам с отцом это несильно мешало. Высокая сила позволяла не обращать внимание на многие преграды, да и тропинке к нашим делянка были уже хорошо натоптаны и даже продавлены тяжелыми бревнами.
— ДЕРЕВО! — привычно прокричал я и обрушил высокий упрямый вяз на чуть влажную после утренней росы землю. Недовольный скрип побежденного древа, грохот падения и вот уже я, заметив плавающую перед глазами полупрозрачную надпись, едва не пускаюсь в пляс от огромной радости — «Наконец-то! Наконец-то! Наконец-то!» — мысленно кричу я и даже пару раз подпрыгиваю на месте от счастья. Наконец-то мое мирное владение приросло еще одной долгожданной единицей, доводя общее количество до десяти. По словам отца, это должно было помочь мне лучше чувствовать деревья и замечать их места слабины, в области которых их можно легче всего срубить. А еще десятка в мирном владении должна была сделать меня более точным, но это папаня мне не стал объяснять, сказав что я сам должен буду это почувствовать и понять. Радостный и заинтригованный, я не стал обрубать ветви павшего вяза и сразу направился к своей следующей ’’жертве’’. Только вот, не успев сделать и одного удара, дернулся от неожиданности и резко повернулся на голос. Ну а когда я понял что меня позвала идущая с корзинкой Олия… замерзая от холода неописуемого ужаса, я, теряя на несколько мгновений здравый рассудок, воспылал пламенем неудержимой ярости. А затем, выплескивая весь этот ком противоречивых эмоций, глубоко вогнал в дерево топор и прокричал едва ли не на весь лес.
— ПОШЛА ОТСЮДА!!! ПРОКЛЯТАЯ ДУРА!!! И БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ПРИХОДИ!!! — Олия дернулась, словно от хлесткой пощечины, со страхом и непониманием посмотрела на меня, а затем бросилась прочь… в испуге промахиваясь мимо широкой тропинки и едва ли не по колени утопая в листве. Пробежав так немного, она все же запнулась об какой-то корень и упала, теряя свою корзинку. Правда практически сразу попыталась подняться и, смахнув рукавом теплой рубахи застившие глаза слезы, продолжить свой бег…, но практически тут же опять запнулась и нырнула головой в листву.
К тому моменту ярость уже остыла, оставив после себя легкий страх и сильную боль на сердце. Боль от вида льющихся из глаз Олии слез. Чувствуя огромную вину за свой бессмысленный срыв, я в считанные секунды нагнал продолжающую пытаться сбежать девушку и, крепко ее обняв, зашептал ей на ухо тихие-тихие, сбивчивые слова извинения.
— Прости меня, любимая. Прости. Прости. Прости. Я должен был сдержаться. Прости. Прости пожалуйста. Я обязан был сдержаться, но… Прости. Я… просто очень сильно испугался за тебя. Прости пожалуйста. Я должен был предупредить тебя раньше. Прости меня. Я был уверен что тебе все рассказала Мирина. Прости пожалуйста за то, что накричал. Я просто очень испугался. Я виноват… Прости меня пожалуйста… — мы очень долго стояли по колени в листве. Она беззвучно роняла слезы на землю, а я все шептал и шептал, надеясь вымолить у Олии прощение за
