будет возможность встретиться что-то замечательное».
Что ж… Вероятно он прав. Но что, если он даже не догадывается, что то, что он читает, происходит — или происходило? — в реальности? Что же тогда?
Маска скрыла моё лицо полностью, оградив ранимую душу от жестокого мира.
На этот раз навсегда.
Эпилог. Конец третьей книги.
Эпилог
Клаустрофобия
Девушка — может всё-таки женщина? — сидела на кухне. В руках — фарфоровая кружка. Внутри — дымящийся отвар. Толку-то с него сейчас?.. Фейт грустно усмехнулась. Всё зря. Просто зря. Жизнь — неотвратима. Ты можешь сотни раз спрашивать жизнь и самого Господа «за что??», можешь двести раз вести праведное существование… но это не имеет никакого смысла. Ты всё равно умрешь. Сейчас Фейт осознавала это как никогда ярко.
Один мудрый человек прошлого сказал:
«Жизнь — мудрый наставник. И жестокий. Никто ещё не ушел от нее живым…»
Эта фраза в период агонии, происходивший в душе Фейт, сейчас имела более глубокий смысл, нежели поверхностный. Жизнь никого ещё не выпустила живым. Ни один её ученик не пережил… обучения. Иронично.
Что-то теплое и пушистое потерлось о ноги девушки. Она улыбнулась и откинулась на спинке стула. Пушистое и теплое взобралось Фейт на колени. Это был кот. Она нашла его поздно вечером, возвращаясь с процедур. Стало жалко бедолагу — в современном мире уличные животные обречены. Она забрала его себе. Только вот что дальше? Сдать в приют? Так или иначе, ей предстоит смерть. Осознание этой простой истины ничуть не пугало. Она… смирилась? Наверное, так. Кота только было жаль. Был конечно вариант…
Закусив губу, девушка извлекла мобильное устройство и зашла в сеть. Социальное облако встретило её множеством чатов. Она нашла в списке контактов Мастера «Теней». Нерешительно замерев, кусая губу, она уставилась на аватар мастера клана. Кроваво-красный силуэт дракона на чёрном фоне. Мрачненько…
Наконец решившись, она выдохнула. Пальцы щелкнули по аватару и перешли в диалог, тут же начав набирать сообщение.
Ответ пришел почти сразу — он был онлайн.
Ещё несколько коротких сообщений и девушка отключила мобильное устройство. Сердце тревожно билось. Не от того, о чем мог бы подумать сторонний наблюдатель. От необычности происходящего. Она никогда никого ни о чем не просила. Тем более, Мастер себя явно ощущает не важно после случившегося. Она прекрасно понимала мужчину. Знала, каково это — терять то, что любишь. И не собиралась упрекать его в слабости, дескать, погнался за мохнаткой. Ну эти разговоры глупым бабам.
Через час в социальном облаке пришло сообщение. Устройство завибрировало, уведомляя о нем. Включив экран, Фейт прочитала в строке уведомлений:
«Подъезжаю».
Поднявшись, — благо кот давно ушел, а то встать ей было бы проблематично, не потревожив пушистого любимца — она прошла к выходу и накинула серую худи. Следом натянула кросы-сникеры. Ноги давно были облачены в серые штаны-султанки — те самые штаны свободного кроя, которые так любили рэперы. Щелкнул запорный замок на двери. Она выскользнула наружу и прожала пальцем вызов транспортной платформы до первого этажа. Оная приехала быстро — не удивительно в век технологий. Ещё через минуту она вышла из подъезда.
Под козырьком, повернувшись спиной к выходу, стояла темная фигура. Черные штаны-карго, серая кофта-худи с накинутым капюшоном, легкие черно-красные кроссовки. И черная кожанка сверху. Старомодно, но довольно стильно.
«Мерсер прям…» — хмыкнула девушка мысленно.
«Мерсер» повернулся. Фейт вздрогнула, когда на нее посмотрели карие глаза молодого мужчины лет двадцати пяти на вид. Взгляд Мастера из-под капюшона своей худи был… под стать. Пронизывающий насквозь, угрожающий.
Под бесформенной одеждой с трудом, но угадывалось худощавое телосложение. Недельная щетина, синяки под глазами и впалые щеки говорили о нервном и физическом истощении. Такого скорее наркоманом окрестят, а детишки шарахаться будут. А ведь зная их Мастера и то, как он трепетно относился к своей девушке… Фейт понимала, что под этой жестокой оболочкой, прячется совершенно другое — доброе и светлое.
А ещё она понимала, что оболочка эта была вызвана далеко не его девушкой — теперь уже бывшей. Не бывает так, что от расставания люди так быстро сдают. Нет. Это было следствие многолетнего самокопания и… медленной душевной гибели. Вероятно, расставание лишь подстегнуло их Мастера вернуться к забытому образу, уйти в себя. Снова.
«В чем-то они даже похожи…» — пронеслось грустное в голове девушки.
— Привет, пошли? — она неуверенно улыбнулась.
Он пожал плечами.
В абсолютной тишине они прошли в подъезд и поднялись до площадки. Прошли в кабину подъемника.
— Как тебя зовут? А то я так и не знаю, как тебя зовут… — поинтересовалась Фейт осторожно.
Ответом ей была тишина.
Она уже думала, что ответа так и не услышит, когда мужчина тихо бросил:
— Зови меня Алекс.
«Ну точно — Мерсер!» — пронеслась мысль с неуместным весельем и тут же канула в туне.
— Фейт.
В ответ, назвавшийся Алексом — это его настоящее имя вообще? — пожал плечами.
Поднявшись до её этажа, они покинули кабину. Девушка открыла квартиру и пропустила гостя.
— Чай, кофе?
— Кофе. Две чайные сахара, — обронил гость, скидывая капюшон и обнажая обычную мужскую прическу. Несколько запущенную, однако вполне в мужском стиле. Ничего необычного. Волосы даже не сальные.
Девочки всегда очень внимательно относятся к внешнему виду кого бы то ни было.
Несколько помолодевший мужчина теперь больше казался парнем. Он снял кожанку, тут же повесив на вешалку, затем стянул кроссовки.
Девушка прошла на кухню и включила чайник. Достала из надплитного шкафчика кофе и сахар.
Гость остановился на входе в кухню и вопросительно посмотрел на Фейт. Она ответила столь же вопросительным взглядом.
Видя, что хозяйка жилища не догоняет, он неуверенно бросил:
— Руки помыть бы…
«Чистоплотный».
— Направо, прямо и снова направо, — указала она местоположение ванной комнаты.
Парень кивнул.
* * *
Вымыв руки, я вернулся на кухню. Облаченная в одни только штаны-султанки и простую маечку, абсолютно босая девушка намешивала нам обоим напитки. Мне — кофе. Себе, судя по приготовлениям, какой-то травяной взвар.
Наконец кружка с ароматным кофе встала передо мной на столешницу. На самом деле я не любил кофе. Да и чай тоже. Я вообще не любил что-то конкретное из напитков. Разве что мажитэль. Однако я любил пить что-то. Всегда любил что-нибудь пить. Не любил проводить время без питья. Когда я думал, сидел за компьютером или просто ничем не занимался, мне нужно было что-то пить.
Кто-то любит есть, чтобы «занять
