поднялся на ноги, прошелся по землянке и взял один из моих топоров. Слышал…, но не чувствуя от него угрозы, продолжил сидеть на месте не отрывая лба от земли. И даже когда он замер рядом, будто бы собираясь отрубить мне голову, я опять доверился своему молчащему чувству опасности и даже не пошевелился. И лишь после очень долгого молчания, когда степняки молча переговаривались друг с другом, решая что делать… Дион наконец-то выпустил из рук упавший рядом с моей головой топор и принялся помогать мне подняться на ноги.
— Мы видели как ты сражаешься и бросаешь свои топоры, поэтому решили поверить в то, что ты сильный воин. Ну а хорошим бойцам и тем более героям нет никакого смысла так складно врать. И тем более не гоже биться челом об землю, лишний раз унижая себя слабостью. Так что… Выпрямись Лиар и, глядя в глаза, прими наше решение! — не сопротивляясь и не спеша, я все же поднялся на ноги и без страха посмотрел на Тохатопа, видимо взявшего командование над вставшим рядом товарищем по праву возраста. Мы с десяток ударов сердца постояли недвижимо и только после этого степняк объявил свое решение.
— Пойдем через реку Верткую и обменяем в одном из стойбищ несколько твоих топоров на женскую одежду. С таким смазливым личиком и длинными волосами как у тебя лучше сказать что мы взяли с боя деревенскую девицу, а не воина. Так к нам будет меньше вопросов и больше уважения. Скажем что Дион решил взять справную невольницу в жены и вопросов будет еще меньше. На чужую бабу у нас могут засматриваться только безумные наглецы и бездушные бандиты, так что внимания на тебя никто точно обращать не станет — высказал свою неплохую идею степняк и помолчав пару мгновений, все же спросил, будто бы еще раз проверяя мою решимость — Что об этом думаешь, Лиар? Женское платье не нанесет тебе большого оскорбления? Лично я бы от такого конечно отказался даже под угрозой смерти, но у имперцев с этим, кажется, все сильно проще.
— Я не имперец и не знаю всех ваших традиций и правил. Да и неважно это… Хоть в шкуру шелудивой собаки меня обряди, возражать и спорить не буду. Главное, это добраться до вашего храма, а как это лучше всего сделать решай уже сам. Можешь считать что я вверил тебе свою жизнь и пока мы идем к нашей цели можешь делать с ней что пожелаешь. Приказывай и я сделаю все что в моих силах — выслушав меня, Тохатоп довольно покивал, удовлетворенный таким ответом. А затем, видимо окончательно согласившись с моей просьбой о помощи, кивнул несколько раз и приказал сразу обоим своим подчиненным.
— Хорошо. Тогда собираемся! Берем тут все что только сможем унести и уходим. Лиар! Собери все эти зоркие трубы и еще книги толмача захвати. Может и получится эту бумагу хоть на что-то выменять — не говоря ни слово, я поспешил выполнить этот приказ, мысленно радуясь тому, что у меня получилось уговорить этих двоих и мечтая поскорее добраться до ближайшего стойбища с храмом.
С первым делом мы справились довольно быстро и даже не пришлось отдавать на обмен мои топоры. Оказалось что монеты империи, в отличие от самих имперцев, пользуются в степи большим уважением и очень высоко ценятся. Я поначалу удивился, когда Дион зачем-то принялся обыскивать карманы Виркона, ну а когда узнал что он ищет деньги, просто пожал плечами и отдал ему половину оставшегося после покупки оружия мешочка. Из-за чего молодой воин едва не умер от радости, когда увидел такое богатство. Я возвращаться обратно не собирался и эти монеты были мне уже ни к чему, ну а вот для темнокожих эти деньги были настолько большими… если верить словам Тохатопу, этого бы хватило на покупку пары десятков лошадей, одного большого дома в их главном стойбище и еще осталось бы на пару-тройку лет скромной, но вполне безбедной жизни. Они по-первой даже испугались такого нежданного богатства и даже пытались вернуть мне этот мешочек, но я отказался, сказав что, скорее всего, умру, либо не пробудившись и попав в руки местной стражи, либо вернув силы и сражаясь с поводырем. А потом предложил им взять монеты не как дар, а как плату за опасное решение мне помочь. Они подумали и все же согласились, при этом поклявшись что будут помогать всем чем только смогут, до тех пор пока ко мне не вернутся силы. От чего отговаривать я конечно не стал, так как укрепление их доброй воли было мне только на руку.
Правда, даже став богатыми, степняки все равно не захотели отказываться от дополнительной добычи и обобрали не только знающего язык колокольчиков, но и своих убитых товарищей. Затем собрали в землянке все что только можно было унести, вплоть до иголок для шитья и пустых бурдюков из-под воды и, лишь проверив все несколько раз, наконец-то отправились в обратный путь. Тохатоп вел нас самыми безлюдными тропами, чтобы не встречаться с другими степняками, но все равно замотал лицо и руки тряпками, чтобы издалека не было видно моей светлой кожи. И один раз это даже помогло, когда Дион заметил вдалеке десяток конных и, не сближаясь с ними, языком жестов показал им что мы возвращаемся из набега с победой и хорошей добычей. Ответными взмахами они поздравили нас с такой удачей и мы разъехались каждый в свою сторону, так и не сблизившись… ну а я убрал руку от пояса с несколькими подвешенными топорами.
Через сутки пути мы вышли к довольно широкой и зеленеющей по берегам реке. Я был искренне поражен, глядя на эту ярко синюю полосу вдалеке, перечеркивающую однообразный серо-желтый вид степи. Мужики конечно посмеялись, глядя на мое удивленное до крайности лицо, а потом все же пояснили, что большинство стойбищ располагается на вот таких малых реках. Ну а Великий Скар и вовсе стоит на самой большей в степи полноводной реке, вливающейся в далекое-далекое море… от которого кочевье Саранхал и отрезало летающее там бедствие. Огромная тварь, которая все глубже и глубже забиралась в обжитые земли, вытесняя оттуда кочевников.
Еще через половину дня путина расстоянии от линии воды, мы остановились у одного поселения в котором, как сказал Дион, у него были какие-то хорошие знакомые, которые могли помочь с покупкой женского платья. Поэтому мы с Тохатопом
