но некоторым могли снести до половины жизни. Так что в схватку группа вступала отнюдь не расслабленно, а полным боевым порядком: впереди танкует Слизняк и орудует топором Зомби; улучшив момент, Крыса прыгает на противника сзади; иногда ей помогает Фея. Но первым всегда атаковал Гоблин, прижигая огненным шаром с дистанции.
Так помимо работы в команде мобы опробовали свои новые способности. Фея подлечивала тех, кому не повезло попасть под горячую руку. Зомби только разок попробовал отравить сородича «трупным ядом» — бесполезно, как и ожидалось всеми. Но особенно действенными оказались огненные шары. С каждым кастом заклинания Гоблин испытывал, как возрастает его уверенность. Магия оказалась куда более достойной заменой топору.
Наконец, все достигли третьего уровня и даже разжились кое-какими вещичками: Крыса поигрывала ножичком, а Фее досталась дубина. Характеристики распределили во многом таким же образом, что и при получении второго уровня.
— Потрясающе, — сказал Гоблин. — У меня мана под 19.
Такие двузначные цифры казались ему невероятной высотой. Он много раз пересматривал характеристики и не мог налюбоваться ими.
— Ага, трудно поверить, — вторила ему Крыса, наслаждаясь видом своего меню, которое она хвастлива выставила на всеобщее обозрение. — Этак мы скоро с героями сравняемся. И тогда дадим негодяем взбучку!
— Скажите о своих новых способностях, — попросил Зомби. — У меня «отмщение мертвеца» — на короткое время повышается сила, но выносливость расходуется быстрее.
С обретением разума нельзя сказать, что Зомби ярко проявлял свои чувства. Вовсе нет, он был сдержанным, но после зачистки Кладбища от сородичей к Зомби будто вернулась прежняя меланхолия — голос казался равнодушным, а движения столь же вялыми, как во времена первого уровня. Гоблин оторвался от созерцания меню и посмотрел на Зомби с тревогой, не понимая, переживает ли он больше за него, или из-за повторения этого болезненного опыта с убийством сородичей.
— «Точный удар», — гордо сказала Крыса. — Урон меньше, но вероятность попадания выше.
— «Антияд», — заговорила Фея, — как нетрудно догадаться, исцеляет от яда. Гоблин?..
— Представляете, сразу два новых заклинания: «ледяное копьё» и «шок» — второе бьёт молний, но только надо быть вплотную к врагу.
У Слизняка появилась способность «кровосос» — возможность откачать у противника жизнь и пополнить таким образом свою.
— Куда дальше? — спросил Зомби. — Ближайшее место отсюда — Лес. Получается, к феям?
— Получается так, — согласилась Крыса.
Она бодро зашагала к выходу из локации.
— Ух, друзья, подождите.
Крыса замерла у ворот Кладбища, только её хвост чуть заметно подрагивал.
— Ну… вы помните, — продолжила Фея, тщательно подбирая слова, — я говорила, что феи — одиночки. И вдобавок очень скрытные. Уйдёт много времени на их отлов по одной.
— Крысы тоже были скрытными и пугливыми, — холодно возразил Зомби.
— Твоя правда. Но только вместе с крысами в Катакомбах живут и слизняки. Одних не найдёшь, так на других наткнёшься.
— Что ты предлагаешь? — спросил Гоблин. — Если ты не забыла, то мы решили заглянуть домой к каждому, чтоб всё было честно.
— И здесь не то чтобы сильно возражаю, — смущалась Фея, — но время для нас дорого. Нам нужно как можно скорее окрепнуть и для этого лучше оставить скрытных фей на потом.
— Но ведь ты понимаешь, что всё равно придё…
— Идёт! Я согласна!
Последнее неожиданно выкрикнула Крыса, перебив Гоблина.
— Действительно, чего это мы будем бегать по Лесу за феями, если куда проще нагрянуть в Пещеру! Не будем терять время на фей.
Крыса покинула локацию посчитав, что обсуждать больше нечего. Следом за ней быстро вылетела Фея.
А Гоблин не торопился уходить, обдумывая услышанное. И вовсе не потому, что возмутился предложением Феи, разгадав попытку уйти от договорённости убивать себе подобных. Его настораживало то, что Крыса, недавно больше всех настаивающая на обязательном сражении против сородичей, столь легко согласилась с Феей. Даже спорить не попыталась.
С Кладбища ушли Зомби и Слизняк, оставив Гоблина одного. Он напоследок ещё раз открыл меню и заметил, что жизнь заполнена не до конца: 6/7. В одном из сражений к нему таки подобрался зомби и успешно шлёпнул, сняв единицу.
Гоблин достал зелье очень слабого лечения. Повертел склянку в руках, открыл, но пить не спешил.
— С ума сойти, совсем недавно у меня была всего единица и в зельях не было смысла, — промолвил он с предвкушением.
Он выпрямился, вычурно приподнял зелье, словно держал стакан с изысканным вином; столь же манерно выпил, подчёркивая торжественность момента. И едва не выплюнул жидкость, оказавшуюся очень горькой.
К Пещере неспешно пробирались всё тем же осторожным порядком: дорогу впереди разведывает Фея, тогда как Крыса дежурит позади отряда. Как и прежде, заблаговременно обнаружив героев партия пряталась.
Хотя кое-что всё же отличалось от прошлых нежелательных встреч. Мобы скрывались без суеты и тревожности. Теперь они испытывали что-то похожее на соперничество, а кое-кто даже тайно желал, чтобы герои обнаружили их и завязался бой — на сей раз равный по силам. Тем не менее, несмотря на боевое настроение, партия ждала, пока герои уберутся подальше, ведь все понимали, что пока вступать в открытое противостояние немного рановато — нужно ещё подкачаться.
У входа в Пещеру Гоблин попросил соратников недолго подождать снаружи. Ему не хотелось просто так бесцеремонно и по-варварски нападать на себе подобных. Гоблин собирался обратиться к сородичам с речью, объяснив свой поступок, хотя и сознавал, что не стоит рассчитывать на их понимание. «Сейчас не примут сказанное, но может позже обдумают это и простят меня, — понадеялся Гоблин»
Крыса на эту просьбу закатила глаза и пробормотала что-то саркастическое, но спорить не стала.
Когда Гоблин зашёл в Пещеру, то после дневного света пришлось подождать, пока глаза привыкнут к темноте; ещё раньше острый слух уловил до боли привычные звуки: шорохи от гоблинских шагов и чуть хриплые голоса. Глаза Гоблина ещё не успели приспособиться к полумраку, как вдруг всё стихло.
Наконец, Гоблин различил сородичей. Они бросили все дела и уставились на него.
На пути сюда Гоблин много раз обдумывал свою речь и много раз представлял, как будет выглядеть эта сцена. Однако при виде родного места, где он десятки и даже сотни раз умирал и перерождался; при виде зеленокожих лиц, — одно неотличимо от другого — все словесные заготовки рассыпались на кучу беспорядочных мыслей. Гоблин мог только молча переглядываться с сородичами.
— Поверить не могу, ты вернулся! — безымянный гоблин прервал молчание.
К удивлению Гоблина, в голосе воскликнувшего помимо изумления угадывалась радость. «Или я так соскучился, что сам воображаю, что он рад?»
— Да, вернулся, — выдавил из себя Гоблин.
Сородичи столпились вокруг
