— Болотный губан, — констатировал один из дарейцев. — Маленький еще…
Обмотав тело веревкой, мы вытянули останки Касуми на обрыв, и десантники оттащили его от края, на небольшую ровную площадку у корней могучего дерева, похожего на многократно перекрученный вокруг своей оси обычный европейски дуб. От встряски и не очень аккуратного подъема, края раны сильно разошлись, а затем плоть со звуком рвущейся ткани треснула.
Из расширившегося отверстия на прошлогоднюю листву полилась вонючая, тухлая жижа, вместе с огромными камнями, песком, разбухшими внутренностями и парой мерзких сильно смахивающих на личинки созданий. «Новорожденный болотный губан». - прочитал я название одного из пульсирующих, вяло извивающихся комков и скривился от отвращения.
— А… — Марина открыла рот, но тут же захлопнула его и посмотрела на меня. — Но как?
— Вань мы же… — девушка бросила быстрый взгляд на Рейнхолда. — Такого здесь просто не может быть! Это… Это же мертвец Вань! Самый, что ни на есть настоящий! С трупным окоченением и… Даже трупные пятна видно сквозь грязь!
— Подожди Марина. Я сам ничего не понимаю. Где Дариуш?
— Ищет в овраге голову, — ответил мне Рейнхолд.
НПС сидя на корточках, разглядывал мертвое тело японки и записывал, что-то в свой дневник. Затем захлопнул его и встав, спросил.
— Как я понимаю из нашего разговора про сближение наших миров и шоку у леди Мариэнь, для мертвого «Игрока» это естественное состояние тела в вашем мире? Смерть в этом виде обратима или окончательна?
— В нашем мире, окончательна и бесповоротна. Но не только для «людей», — я особенно выделил это слово, не в силах оторвать взгляд от Качуми. — но и для любых живых существ.
— Жутковато, — Рейнхолд обошел тело по кругу. — У нас всегда считалось, что подобным симптомам подвержены исключительно тела, подвергшиеся особому влиянию магии смерти. А в естественных условиях после последнего вздоха плоть либо быстро истончается и пропадает либо происходит мумификация.
Естественно! Кто же позволит в игрушке с подростковым рейтингом гнить многочисленным трупам монстров и неписей, которые в промышленных масштабах вкупе с себе подобными, отправляют на тот свет игроки. Даже в самых «жутковатых» локациях тела замученных до смерти, посаженных на кол и повешенных людей, никогда не проходят естественные метаморфозы. Они либо сразу сделаны как соответствующие антуражные объекты, либо превращаются в таковые через какое-то время. Все таки «Хроники Ортена» не относится к популярным ныне зомби-аппокалипсисам, а потому.
— Кровь здесь до недавнего времени тоже не била фонтаном! — отрезала срединная эльфа. — Я и в страшном сне не могла подумать, что буду прижигать раскаленной железякой, травматически ампутированные конечности!
— Как и я, что когда-нибудь буду так спокойно разговаривать с людьми, имеющими синдром Айрантея с вселившимся в них «игроком», — покачал чекист головой. — В одном вы правы леди Мариэнь, Иван. В нашем мире уж больно резко все встало с ног на голову.
— А может быть это зомби? — предположил кто-то из десантников. — Убили ее, а потом некромант тело поднял…
— Да не! — не согласился с ним его коллега. — Она ж не двинулась ни разу. Те сразу на живых не бросаются, если рядом нет колдуна. Да и головы нет… Какой зомби без головы…
— Ну, так ее это… упокоили уже, — возвразил воин. — А то, что не извелась, так оно бывает. Неделями порою валяются. Вот помню, когда я в Королевской Страже служил…
— Она была бессмертной, — влез в их тихий разговор Рейнхолд. — таких как она нельзя поднять в виде зомби без их на то согласия.
— Нужно отнести ее в ближайший храм и там воскресить! — уверенно сказал еще один боец. — Мы делали так во время Палангейских игрищ. Тогда много народу друг другу глотки резало.
Слушая болтовню служивых, я опустился на колено и преодолевая брезгливость, дотронулся до мертвого тела, желая залезть рукой в виртуальный карман и забрать имеющиеся там вещи. Даже если он был уже пуст, должно было открыться пустое меню добычи.
Пальцы коснулись вспученного живота, пачкая перчатку бурой глинистой кашицей, и уперлась в твердую плоть, не желая проникать в подпространство. Никаких сообщений или интерфейсных окон перед моим внутренним взором так же не появилось. Не почувствовал я и того, чтобы мне в инвентарь свалилось что-нибудь ценное, хотя обычно ощущал получение даже самой мелкой медной монетки — рыжика.
Все это действительно было очень странным. Ну, не бывает у наших виртуальных тел трупного окоченения. Плоть исчезает, сожранная монстрами или сама по себе, через три часа после смерти, а траурная лента начинает разолгаться в тот момент, когда игрок воскресает возле своей могилы на кладбище. Правда имевшиеся на момент смерти вещи переносятся к нему же… но…
И все же.
Я медленно повернулся и посмотрел в ту сторону, где рядом с остатками покатуши лежал скелет одного из похитителей. Затем перевел взгляд на тело японки.
— Так может все-таки получится воскресить? Жалко же девку так бросать! — не унимался десантник, учувствовавший в одном из последних глобальных мировых событий — Палангейский Игрищах, неком подобии местной олимпиады.
— Никто и не говорит, что мы ее бросим, — осадил его Рэйнхолд. — Но у нас в отряде нет человека, способного поднимать павших!
— Ты не прав Капитан, — возразил ему я. — Я могу призывать силу Элении для поднятия павших.
— Но ты же паладин… — воскликнул Ренхолд, а затем заткнулся, вспомнив про мой подкласс.
— Тогда чего же ты стоишь! — всплеснула руками Марина. — Воскрешай скорее! А то мне уже как-то не по себе!
Закрыв глаза и вызвав меню со способностями, я быстро нашел нужную мне абилку.
«Возрождение Героев».
«Тип способности: Целестиальная магия».
«Тип цели: Дружественная».
«Время чтения заклинания: тридцать секунд».
«Время восстановления: двадцать четыре часа».
«Описание способности: Находясь вне боя, паладин-терминатор, пользуясь тайными знаниями, полученными им от священников своей церкви, может возродить павшего на поле брани товарища, если дух его еще не вселился в новое тело».
Мне не очень понятен был процесс активации этой способности, но по аналогии с заклинанием лечения, я простер руки к телу и искренне пожелал того, чтобы Касуми воскресла. Целой и невредимой появилась передо мной, как-то обычно происходило с персонажами в этой игре.
Мои ладони засветились мягким золотистым сиянием. Я почувствовал тепло, оно все нарастало вместе с золотом света, пока мои руки не исчезли в бурлящих всполохах божественной энергии. В воздухе передо мной начали появляться горящие буквы, очень похожие на греческий алфавит. Они складывались в слова, слова образовывали строки, а все пространство вокруг наполнилось шепотом множества голосов, нараспев читающих что-то на непонятном мне языке. Наконец сияющий текст был закончен, невидимый хор затянул торжественный гимн и мои руки сами собой, резко вскинулись вверх.
Метрах в трех над телом Касуми зажглась нестерпимо яркая звездочка, из которой в грудь трупа ударил солнечный луч. От обезглавленного тела девушки в разные стороны побежали концентрические волны светлой энергии, тело вспыхнуло, так что в глазах заплясали белые пятна, песнопение оборвалось на высокой ноте и голоса смолкли, оставив от себя лишь медленно затухающее эхо.
Свет медленно затухал, неравномерными пятнами распределяясь по лежащему на земле обнаженному трупу, испаряясь золотистым дымком с начавшей подсыхать глинистой корки. С привычным хлопком материализовался пергаментный прямоугольник — карточка с коротким системным сообщением.
«Вы попытались воскресить несуществующий или неодушевленный объект. Возможно, причиной тому стала некая внутриигровая ошибка. За детальными объяснениями обратитесь в службу внутри игровой поддержки».
За моей спиной с тихим стоном осела на руки Ренйхолда Марина. А я, молча, стоял и смотрел, на кожаную карточку, раз, за разом перечитывая сообщение. «…несуществующий или неодушевленный предмет…»
Это как вообще понимать? Что это за формулировка такая для способности, которую нельзя даже применить к неподходящей для этого цели. Абилка вообще не должна была сработать, если бы передо мной был не погибший персонаж.
Я медленно переводил взгляд с тела на карточку и снова на тело. Неужели Касуми действительно умерла. Погибла в «Игре». Растворилась в цифровом ничто и лежащее передо мной изуродованное тело, это все, что от нее осталось?
— Неужели не получилось? — неписи были удивлены не меньше меня.
