— Я польщен! И сколько их было?
— Кого?
— Ну, этих… — мне очень хотелось сказать «ёбарей», но я, дети, очень вежливый человек, — …подробно изученных кандидатов?
— А… трое…
— Трое, включая меня?
Она потупила глазки — сама скромность.
— Не включая…
— Твою ж мать… — я быстро подсчитал, — шестьдесят шесть и шесть десятых процентов… нормальная выборка! Репрезентативная…
— Ну, не монахиня я да, сама знаю… бесстыжая тварь…
Тут в моей голове щелкнуло и к общему пазлу приплюсовался негр с блондинкой из порно.
— А тот с большим членом, каким был по счету?
— Третьим, — машинально ответила Мира, — и, сообразив, вскинула на меня глаза, — ты откуда?..
— Лучше бы ты соврала, — вздохнул я, и объяснил.
Я ожидал какой угодно реакции, но не той, что последовала. Она бросилась мне на шею и стала целовать, приговаривая:
— Медвежонок, какой ты у меня умный… как я рада, что в тебе не ошиблась! — правда, в итоге больно укусила за нижнюю губу, сказав: это за негра!
Я подумал, что сумасшедшая девка и меня сведет с ума, если, конечно, доживу до этого момента. Она действительно не понимала сути моих претензий — подумаешь шестьдесят шесть с чем-то процентов, но ведь от общего числа анкет всего четыре. О чем тут, вообще, беспокоиться? Такая наивность суждений о сфере интимного была мне очень неприятна. Однако её близость возбуждала так, что я инстинктивно начал её лапать и даже полез расстегивать шорты. Тут она шлепнула меня по руке и, отстранившись, погрозила пальцем.
— Делу время! Я понимаю, что выяснение отношений, очень увлекательное занятие, но вернемся к моему предложению…
— Подожди секунду, — перебил я, — просто хочу уточнить… — тут я собрал в кучу все свое ехидство, — коль уж ты не моя девушка, то никаких обязательств перед тобой у меня нет. И раз уж мы договорились говорить друг другу только правду, я с удовольствием поделюсь с тобой увлекательными подробностями своих будущих любовных побед!
— Конечно, — кивнула Мира, хищно сузив глаза, — поделись… если хочешь остаться без причинных мест! А ты как думал? Ты-то обычный человек и моральный облик — это твое все! Ну, так вот, — продолжила она, как ни в чем не бывало, — исходя из вышесказанного, я уполномочена предложить тебе вакансию Наблюдателя… и вот это, — она показала на черную сумку.
— Что там? — голос мой от волнения осип. — Что я должен буду делать? И на фиг мне все это надо?
— Делать ты будешь то же, что и предыдущий Наблюдатель, то есть наблюдать! За порядком следить, — она помолчала, наблюдая отражения моих чувств на физиономии. — Помнишь, я спрашивала тебя вчера, играешь ли ты в игры? Так вот — это что-то вроде игры… прокачиваешь навыки, умения, выполняешь задания… Теперь, для чего это тебе нужно? А нужно тебе это, вот для чего: во-первых, ты получишь куда большие финансовые возможности по сравнению с теми, что ты имеешь сейчас. Значительные. Ты попросту не будешь нуждаться в деньгах! Как тебе? Оклад ведь у ученых небольшой, ты сам говорил. Хасбулат удалой, бедна сакля твоя… А, во-вторых, ты получишь возможности, о которых и мечтать не мог в самых смелых мечтах! Ну как, согласен? По глазкам вижу, что согласен!
— А если не справлюсь? — я яростно потер подбородок, — я же не знаю об этом ничего… этому где-то учиться, наверное, надо?
— Есть, конечно, шанс, что не справишься. И учиться надо — да. Но я, почему-то в тебя верю… парень ты умный! Что-то тебе подскажут, в крайнем случае помогут. Да и возможности, которые ты получишь, позволят решить любую задачу. Так как?
— И что? Мне что-то подписать кровью?
— На хрена мне твоя кровь, дурачок? Вот тебе ручка. Не так уж это и важно, скорее дань традиции, но для порядка надо. Вот, этот документик подпиши, — она протянула мне свернутый вдвое лист. Прочитай, конечно, если желаешь…
Я развернул лист на столе. Вверху бумаги в золотом круге стилизованную белую латинскую букву Р (почему-то он сразу понял, что это именно латинская П, а не русская Р) перечеркивали два серпа, один черный, другой красный. По внешней окружности золотого круга шли какие-то мелкие иероглифы. Молотков только со звездочками не хватает. Что за китайский герб? Ниже эмблемы шла крупная надпись на латыни, под ней, помельче, опять же иероглифы и ниже еще мельче, по-русски значилось: "СЛУЖБА КАРАНТИНА".
Че за бред?! Какая еще Служба карантина? Начал читать текст под эмблемой, там оказывается уже было впечатано мое ФИО, и от моего имени написано, что, становясь Наблюдателем (именно так, с большой буквы), я обязуюсь исполнять… не разглашать… и прочая бюрократическая писанина. Довольно малоосмысленной была эта бумажка. В тексте присутствовали лишь общие фразы, а о том, что именно я должен исполнять и чего ни в коем случае нельзя разглашать, не говорилось ни слова. Мое внимание привлек последний абзац, в котором сообщалось, что: "Измена делу организации, либо выдача доверенных указанному выше лицу тайн, повлекут за собой справедливое и неизбежное наказание". О самом наказании, в духе всего документа, ничего не сообщалось.
— А что за наказание такое мне тут предусмотрено? — обернулся я к терпеливо ожидающей Мире.
— Да, собственно, наказание состоит в лишении всего того, что дадут. Но знаешь, на моей памяти никогда такого не было… это скорее так… формальность.
— Странный какой-то договор, — пожал я плечами. — Обязуюсь делать то, не знаю, что… Накажут тем, не знаю чем. А может меня заставят по субботам пить кровь черной собаки? Что вы на это скажете, госпожа японский шпион?
— Я — русская и в Японии никогда не была.
— Русская она, как же… — упрямо бормотал я, — в таком случае, я конголезский премьер-министр…
— Сюда смотри! — ноготь Миры уперся во вторую строчку текста, которую я упустил из внимания, там говорилось, что договор сохраняет силу в течение семи дней с момента подписания.
— Понял? Семь дней! За этот срок ты полностью войдешь в курс дел. Если что-то не будет устраивать, откажешься. Тебя всего лишат, но это будет не страшно, так как привыкнуть не успеешь. Ясно?
— А если не откажусь?
— Тогда договор станет бессрочным.
— Что, до пенсии? — попытался пошутить я.
— До смерти! — ее голос остался серьезным.
Я еще раз пожал плечами.
— Ладно, давай свою ручку. А ничего, что я пьяный? Ладно, подпишу, только все равно ничего не понимаю… Китайский… э-э… пардон, японский цирк на выезде, какой-то…
Взял протянутую Мирой ручку, задумчиво покрутил ее в руках, потом решился, снял колпачок и поставил подпись.
— Вот и чудненько! — она отобрала у меня листок, — Теперь можешь отдыхать до завтра. Сейчас отвезу тебя домой, а завтра проведем активацию.
— Отвезешь? На машине, что ли?
— Нет, на трамвае! Что за тупые вопросы?
— Постой, но ты ведь выпила… Не боишься гаишников?
— Нет. Не боюсь, — отрезала Мира, — скоро и ты их не будешь бояться! Давай быстренько собирайся.
***
Через город мы ехали в задумчивом молчании. Каждый, очевидно, молчал о своем.
— Знаешь, — сказала Мира, когда мы выбрались на Бердское шоссе и дорога стала посвободней, — я ведь не хотела к тебе выходить, там возле Дома ученых… стояла рядом в фоне «невнимания» и смотрела, как ты мечешься, словно тигр в клетке, — она перехватила мой удивленный взгляд. — Да, медвежонок, я не опоздала. Явилась за час до срока. Надо ж было походить, изучить, так сказать, локацию… составить план действий. Понимаешь, на фото ты мне понравился, а в жизни… оказался какой-то затюканный… я сейчас не про внешность. Глаза потухшие. Я подумала — да он же ничего не хочет! Ты даже со мной встречаться не хотел, я это сразу поняла.
— Ну, почему, — кисло усмехнулся я, огорошенный этим приступом откровенности, — если б фото прислала…
— Если б фото прислала, тем более бы слился!
— Вероятно… — нехотя согласился я, — решил бы, что такая красотка не по моим возможностям…
— Вот-вот… бывают типы… ни денег, ни внешности, зато самомнения вагон и маленькая тележка… а у тебя наоборот. В общем, стояла, смотрела, как ты ждешь, просто так из спортивного интереса, думала: насколько тебя хватит? Некоторые уже через десять минут норовят свалить, а ты все ходишь! Я подумала, что терпение — одна из добродетелей и решила если еще десять минут протянет — выйду! Тебя, правда на девять хватило… ну да ладно, тем более что ты меня чуть не сбил, когда по дорожке ломанулся. Пришлось «выйти из сумрака».
