— О, говорит, чудеса-то какие. Я уж думал ты того — немой совсем. Чего ещё расскажешь?
— Отец, ты это, пойми, он не из наших. Америкос он, — ответил за меня Иван.
— Хм, если он американец, то, скорее всего, из USEC, ага?
— Ага, — снова ответил я, поняв, что речь идёт обо мне.
— Понятно. Это совсем пока не облегчает вашу ситуацию…
— Да погоди, дед, мы же не просто так тебя доставать сюда пришли, по делу явились.
— Делу? Что потребовалось Bear и USEC от меня? И не дед я, понял? Всего-то 70 стукнуло, и сразу дед-дед-дед, ух! Иван Егорыч я, для друзей — Егерь. Но мы с вами друзьями пока не стали, ага?
— Ага…
— Чего агакаешь, окаянный, сам назовись и друга своего представь.
— Иван я, напарника моего Джоном звать.
— Чё-т рожей ты на Ивана не очень смахиваешь, но тёзку я готов признать хоть таким. Ладно, Иван и Джон, на кой чёрт припёрлись в мои владения?
— Мы хотим сбежать из Таркова.
— Ну, это дело такое, не из простых, но вы-то оба военные, так в чём проблема?
— Не пойдёт, не наш вариант. Больше сказать не могу.
— Ага, вот оно что. Дело, конечно, ваше. Сам я не из дотошных. Но при чём тогда я? Как я в вашем плане побега фигурирую?
— Сергей сказал, что у вас есть карта Норвинской области и контакты с проводниками.
— Ах да, вы же знакомые Арсеньича, точно. Как поживает?
— Кто?
— Кто-кто, Арсеньич. Мой дорогой ученик.
— Ваш кто?
— Да-да, не надо удивляться. До известных событий у меня же тоже жизнь была. Иногда я читал лекции о природопользовании в местном институте. Арсеньичу понравились мои учения, и мы потом стали частенько обсуждать мир во всей его красе. Да, хорошие были времена. Что ещё про него расскажешь?
— Я-то с ним не особо так знаком, как Джон, поэтому могу добавить от себя, что для этой встречи нам пришлось изрядно попотеть. Механик, то есть Сергей, попросил нас доставить ему твою посылку в лесу у сторожки. Чуть концы не отдал из-за этого конверта чёртова.
— Ха, так это вы те молодцы, которые доставку оформили, хвалю! — ударил Егерь ладонью по ноге.
— А тебе Сергей уже об этом сказал, что ли?
— Ну да, недели полторы назад как встречались. Мне надо было припасы пополнить, вот и зашёл к нему.
Глаза Ивана покраснели, чай в этом точно не был виноват.
— Значит, мы чуть не подохли из-за этой посылки, которую ты мог и сам ему передать?!
— Испытания… у человека всегда должны быть эти испытания, иначе он перестанет быть человеком…
— Ну, сук…
— Без ругательств в моём доме! — крикнул резко Егерь и подтянул к себе поближе ружьё.
— Прости-прости, погорячился, с кем не бывает. Опусти пушечку, нормально же разговаривали.
— Ага, нормально. Так вам нужна карта и проводник, хм. С картой вот проблема, местность так часто меняется, что нет никакого толка в этих картах. Но вот проводника я вам дать могу.
— Это же просто замечательно!
— Кто знает насколько… В вашем случае быть может.
— Как вас понимать?
— Выход на границу с Россией будет, конечно же. Ты ведь и сам понимаешь, — сказал Егерь, бросив взгляд на меня.
— Я разберусь со всем, — утвердительно ответил Иван.
— Дело ваше, ладно, помогу вам! А теперь к столу!
***
И какое же вкусное было это рагу. На наваристом, жирном бульоне. Может, оно и воняло, как и всё, что было в доме Егеря, но было в нём что-то особенное, тёплое и родное. Каждая вещь была природного происхождения. Даже те же самые ложки Егерь выстрогал из дерева. Пока мы ели как не в себя, стояла полная тишина, прерывающаяся только звуками поскрёбывания ложек по тарелкам. Общее молчание закончилось, когда все дружно выпили последние остатки сока рагу.
— Ах, хорошо, ну как моё рагу? — спрашивал нас Егерь с лёгкой ухмылкой.
— Хозяин, ты мастер, благодарим от всей души! — выразил Иван наше общее мнение.
— То-то же, не ваши там полуфабрикаты, колбасы всякие или там сосиски. Тут всё, что лично я сам добыл, собственным трудом. Или руками, или с помощью старого верного ружья.
— Иван Егорыч, а как вы это тут так обустроили? Это же сколько сил надо и времени! — удивлялся Иван.
— Это, дружочек, стоит больших трудов. Всё тащил на себе, строил каждую весну да лето уже на протяжении 30 лет. И кто бы знал, что мой уютный курортный домик превратится в последний оплот человечности на моей родине… Эх, ну что я всё об одном. Не будем о грустном. Может, о себе, точнее, о вас расскажешь?
— Тут такая история, — Иван посмотрел на меня и ждал какой-то реакции, — в общем, история длинная и совсем не из приятных.
— А у нас хватит времени, вон как пурга разгулялась, вы тут точно у меня до завтрашнего дня остаётесь. Говори уже, за эти стены твой рассказ не выйдет.
— Ладно, дед, ой, Иван Егорыч, слушай внимательно…
Не думал, что Иван действительно захочет кому-то рассказывать о нашем знакомстве, слишком уж секретными были эти данные. Но я доверился ему. Наверное, он знал, что делал. На протяжении всего долгого повествования Егерь то цокал, то тряс головой. Видно было, как старику было приятно слышать человеческую речь. Совсем старый одичал, и от этого мне становилось очень грустно. Спустя почти час или два Иван закончил, ответил на все вопросы Егеря и резюмировал:
— Вот и всё. Так мы и пришли к тому, где сейчас находимся.
— Да уж, помотало вас нехило. Признаю. И с вояками вы боролись, и диких подрезали, и даже сильный голод с обезвоживанием превозмогли. Спасибо за твою историю, обязательно её сохраню.
— Лучше не надо.
— Не бзди, и не такое прятать приходилось. Кстати, твой американский слушатель уже вовсю носом клюёт, — показывал на меня пальцем Егерь с небольшим смешком.
— Джетлаг у него, наверное.
— Ха-ха, шутка зашла, молодец.
— Я и анекдот могу рассказать… — готов был Иван ещё раз блеснуть перед Егерем.
— Oh, no… — зевая сказал я, услышав, что Иван готовится опять угукать.
— Да спи ты уже. Ничего он не понимает в шутках, не обращайте внимания, — продолжал Иван извиваться перед Егерем.
— Смешные вы, ей-богу. Давай на сегодня закругляться, столько уже было сказано, пора отдыхать. Завтра вас ждёт тяжёлый день.
— Да, вы правы.
Мы улеглись на полу, прямо на старый матрац, покрытый простынёй. Также Егерь нам выдал две подушки и одно одеяло на двоих. На личное пространство стало уже наплевать. Захотелось очень сильно спать, глаза смыкались, а война за клочок одеяла продолжалась даже во сне.
***
Утро выдалось славным. Солнце играло на моем лице, ветер за окном стих, в доме царила полная тишина, и только доносились звуки ударов топора по чуркам. Я насчитал ударов 20 или 30, видимо, Егерь был совсем не из ленивых людей. Неудивительно, что у него получалось жить в таком месте и чувствовать себя прекрасно. Я надел куртку, влез в берцы и вышел на улицу. Утренний морозец сразу же принял меня в свои объятия. Внутри всё сжалось. Егерь заметил меня и окликнул:
— Приветствие первому соне, как спалось? Ах да, совсем забыл, не понимаешь, да?
— Ne ponimayu.
— Но, смотрю, прогресс хоть какой-то есть, ха-ха, — продолжал рубить дрова Егерь. — Что? Поможешь? — показал лесничий мне топор и сделал некоторые намёки.
— I guess I can, sure (пер. с англ. «Думаю, что могу, конечно»). Да, mogu.
Я подошёл к большущему пню, на котором меня ждали дровишки и хороший самодельный топор. Само орудие было воткнуто в пень, да так сильно, что я еле смог его вытащить. Егерь даже посмеялся надо всем этим. Я не стал подавать виду, сделал хороший взмах и идеально разрубил полено.
— О, неплохо-неплохо, продолжай!
Так мне удалось ещё нанести около 30 ударов, потом дыхалка сбилась. Егерь одобрительно покивал головой и прокомментировал:
— Молодец, вот это по-нашему, правильно я говорю, Иванчик?
— Правильно говорите, как свой стал, — ответил Иван, который, видимо, уже долго наблюдал за всей моей работой из дверного проёма.
