Чтобы сэкономить время и не привлекать к себе лишнее внимание реинкарнатор договорился с Громом и его зятем, что они будут забирать у него минералы и реализовывать их за 5% от оборота. Кроме того, они закупали для него ЭнКрисы и другие припасы за небольшое вознаграждение. Макс экономил довольно много времени и сил с ними. Более того, он заказал у гномов миниатюрные модели грузовиков и экскаваторов. Такие простые модели стоили относительно дёшево. Дешевле, чем добытчики, хотя и пользы от них не было никакой, кроме перевозки лишнего грунта. Время от времени Макс ездил в город сам, чтобы прикупить новых добытчиков. Чем их больше было, тем быстрее накапливались финансы для покупки нового добытчика. Гномы понимали, что парень занимается чем-то неладным, но они также были уверены в его характере, поэтому не пытались его надуть или разузнать секреты. В скором времени партнёрам даже пришлось выделить отдельный склад, куда по узкому тоннелю доставлялись минералы, а паук детектор следил за тем, чтобы никто не воровал их в отсутствие хозяина. Раз в несколько дней прибывал Макс, чтобы заняться подсчётом.
— Ха-ха! — рассмеялся Гром. — Друг мой, ты страшен! Дециподы будут рвать и метать, когда поймут, что их обокрали.
— О чём ты? — нахмурился Макс. — Я не пойму.
— Да, ладно! — усмехнулся Гром. — Для меня не проблема провести небольшой анализ породы. Хотя этот минерал также третьего уровня, как и на нашей шахте, но есть некоторые отличия. А единственное ближайшее место с большим количеством такого минерала — это шахта дециподов.
— Никаких проблем? — с некоторым напряжением спросил Макс.
— Вообще никаких! — всё ещё смеялся Гром. — Вообще, твоих минералов достаточно много, чтобы в отдельную машину загружать, я собирался взять с тебя дополнительные транспортные расходы. Мой зять ещё молод и слаб характером. Когда он увидел объёмы поставок и то, как ты выбираешься из узкого тоннеля, он забеспокоился о нашей шахте. Пришлось провести анализ, и тогда мы узнали, кого на самом деле ты грабишь. Это удивление былом приятным, поэтому брать с тебя за транспорт мы не будем.
— А если дециподы поймут, что вы были в деле? — переспросил реинкарнатор ещё раз.
— Ну, и что с того? — серьёзно проговорил гном. — Этих выскочек никто не любит. Альянс различных рас уже задумывается о том, как бы выдворить их из нашего города. Но мы обеспокоены тем, что сражение будет долгим и кровопролитным. Лучше всего, если дециподы нападут на наши крепости сами. Защищаться будет легче. Поэтому, пусть приходят. Ты не стесняйся, больше не нужно добытчиков в городе покупать, я доставлю тебе их сюда. Не знаю, как ты управляешься с таким количеством, но ты далеко пойдёшь. Не волнуйся, я не останусь в убытке. Любые торговые операции с Системной Стелой дают мне очки заслуг, там хорошие выгоды.
— Хорошо! — кивнул реинкарнатор. Так было даже удобнее.
* * *
Три отделения солдат АНОА двигались в густых лесах, словно у себя дома. Местные комары и другие насекомые твари не доставляли им особого беспокойства. Зоркий глаз опытных бойцов легко находил места, где могли быть ядовитые змеи или лягушки. Три командира отделений оторвались на несколько десятков метров вперёд и исследовали местность. Каждый из трёх сержантов специального диверсионного взвода ввёл себе сыворотку усиления, а на голове имел боевой шлем, который позволял без проблем видеть дорогу в полной темноте, имел разные спектры сканирования, от инфракрасного до ультрафиолетового, систему корректировки стрельбы, спец-связь, которую не могли обнаружить никакие земные приборы, а также мог защитить от пули крупнокалиберной снайперской винтовки. С помощью шлема командиры отделений могли обнаружить снайперов и засаду гораздо раньше, чем те их. Сывороткой и шлемом также снабжались командир взвода и его заместитель, которые прикрывали тыл. Остальные пятнадцать солдат, несмотря на то, что они были прекрасно обучены, в диверсионных операциях обычно играли роль кули, нёсших на себе боеприпасы и провизию.
— Вышли на позицию, — произнёс один из разведчиков на русском с жутким акцентом. В армии АНОА постепенно отказывались от французского и английского языков. Между собой земляки общались на французском с местным диалектом или на родном в их деревне языке, но общим языком постепенно становился русский.
— Принято, — ответил командир взвода. — Внимание, взвод! Устанавливаем миномёты, готовность десять минут!
Солдаты быстро, но максимально тихо сняли с себя поклажу и начали устанавливать орудия. Затем сержант с помощником настроили угол наклона ствола с помощью боевой системы. По обеим сторонам от дороги находилась зона отчуждения, глубиной пятьсот метров. Зачастую там устанавливались мины, сигнальные устройства и другие ловушки. Могла быть и засада, а патрульные хаммеры и джипы разъезжали туда-сюда и днём, и ночью. Поэтому диверсионная группа остановилась в полутора километрах от цели. Мины были разложены на земле.
— Приближается! — послышался голос в канале. После чего начался отсчёт. — 5…4…3…2…1… Огонь!
Быстрым и отточенным движением снаряды были отправлены в ствол. Тишину ночи всколыхнули несколько громких хлопков. Не успели первые мины упасть на дорожное полотно и проезжающий мимо патруль, как был дан следующий залп. А затем ещё один. Не проверяя результаты, солдаты начали собираться и отступать. Один из командиров взводов уже вернулся и отправился проверять путь к отступлению. Двое других остались наблюдать. На чёрной и слегка глянцевой поверхности стёкол их шлемов отразились всполохи взрывов. Два снаряда попали в джип, разнесся его в клочья. Остальные раскурочили дорожное полотно, и теперь ему требовался ремонт. Несколько секунд спустя, две тени отступили, продолжая прикрывать отход товарищей. Ещё через несколько минут мимо пролетел тяжёлый беспилотник, наугад сбросивший кассетную бомбу, но все знали, что это бесполезно.
Глубоко под землёй в штабе оперативного командования на большом экране жёлтая точка ожидания сменилась на синюю точку выполненного задания. На высоком постаменте в центре зала находились несколько высокопоставленных офицеров, следивших за обстановкой. Чуть ниже полукругом расходились столы с ассистентами и связными, но у них не было компьютеров. Большинство из них сидели с телефонами в руках и гарнитурой в ухе, полтора десятка сотрудников штаба сидели в игровых шлемах.
Здешние сотрудники штаба были крайне молоды. Девяносто процентов из них были младше двадцати лет. Не то, чтобы АНОА специально выбирали молодых, просто сидящие здесь были лучшими из лучших, отобранными среди тысяч желающих. Молодые люди имели больше свободного пространства в головном мозге, поэтому лучше усваивали новые знания. Впрочем, жившие в тяжёлых условиях жители бедных районов Африки так или иначе в среднем были моложе граждан развитых стран. Они рано взрослели, рано заводили детей и столь же рано умирали. 18−20-летние парни и девушки здесь уже считались зрелыми. Так дела обстояли во всей АНОА, лишь немногим из старших офицеров перевалило за четыре десятка, большинству же было от тридцати до сорока лет. В отличие от вполне расслабленных членов гильдий Свобода и Сербия, члены гильдии Надежда относились к своей работе крайне бережно. Позади них была огромная масса страждущих, если кто-то плохо справлялся, ему могли урезать рабочие часы, чтобы повысить общую производительность гильдии. Здесь лентяев никто не терпел. Давление также оказывали семьи игроков, значительную часть из которых составляли подростки. Хотя руководство гильдии старалось предоставить хоть какую-нибудь работу всем жителям базы, действительно богатыми считались только игроки или сотрудники администрации. В администрацию попасть было крайне сложно, нужно было хорошее образование, что было редкостью среди захолустных африканских деревень. А вот в ряды игроков попасть было просто. Хотя расходы на содержание базы были велики, значительную часть из них как раз и покрывали игроки базы. Более того, предприятия гильдии в центральной и южной Африки обеспечивали постоянный приток системных монет, на которые покупались мобильные телефоны и шлемы. Работники же предприятий отправляли своих детей, стариков или немощных родственников жить на подземных базах.
