— Так вот оно что… — протянула она.
— Ага… вот я и пришел спросить совета о том, как бы ей помягче отказать…
— Зачем же? Почему бы и нет?..
— …Что? В смысле — «почему бы и нет»?..
— Я про выдвижение, разумеется. Попробуй, это может оказаться ценным опытом.
— …Что-о-о?! Т-ты так говоришь, словно это пустяк!
— Какие-то там выборы в совет — это действительно пустяк. Тебя же никто на выборах убивать не собирается.
— Э-это, конечно, так, но я точно поседею раньше времени!
Утай слушала перепалку Черноснежки и Харуюки с широкой улыбкой. Видимо, она знала, что Черноснежка ответит именно так.
— Я пойду, принесу попить, а ты пока успокойся. Вас устроит кофе без кофеина?
«UI> Мне обязательно с молоком».
— И… и мне тоже…
Кивнув, Черноснежка направилась в уголок комнаты совета, где была оборудована нехитрая кухня. На удивление отточенными движениями она приготовила три чашки, чайник с кофе, сахарницу и кувшинчик с молоком, и вернулась обратно.
— Вот, кстати. Попадешь в совет — сможешь угощаться чаем без всяких ограничений.
— Тем не менее, я вижу, что сегодня чай не удержал ни Вакамию, ни председателя, ни казначея…
— А что ты хотел за два дня до контрольных? В обычные дни Мегуми подолгу тут засиживается за книгами. А президент и казначей работают так усердно, что у них нет времени здесь сидеть.
— А-а… ну ладно, спасибо за кофе…
Харуюки запустил руку в сахарницу, достал из нее ароматический шарик коричневого цвета и опустил в свою чашку, где Черноснежка смешала кофе с молоком в пропорции три к семи. Размешав напиток, он сделал глоток и ощутил отчетливый ореховый вкус.
Сидевшая слева Утай сдобрила молочно-белым шариком свой напиток, приготовленный в пропорции один к девяти, сделала глоток, а затем напечатала:
«UI> Мне попался ванильный».
— У меня, кажется, миндальный…
— Мне нравится с корицей, — прокомментировала Черноснежка, отпив из самой «взрослой» чашки, заваренной в пропорции восемь к двум, а затем вернулась к теме. — Харуюки. Кажется, ты забыл, что месяц назад я уже говорила с тобой на тему выборов в школьный совет.
— Э?.. Правда говорила?.. — удивился Харуюки, быстро прокручивая в голове все свои разговоры с Черноснежкой.
Примерно через три секунды он нашел нужную сцену. Это произошло в локальной сети его квартиры за два дня до вертикальной гонки по Гермесову Тросу.
Во время того разговора Черноснежка действительно предложила ему выдвинуть свою кандидатуру на следующих выборах в школьный совет, а Харуюки ответил: «Н-н-н-н-ни за что!» После этого разговор зашел о низкоорбитальных космических лифтах, и потому этот момент быстро вылетел у него из головы. Тогда он решил, что она просто шутила.
— Семпай, я вспомнил, но… неужели ты говорила всерьез?..
— Конечно. В моих словах было столько же серьезности, сколько сейчас в твоем кофе молока.
«То есть, семьдесят процентов серьезности?.. Жуть какая».
Харуюки вздрогнул, а затем еще раз попытался выяснить, что на самом деле имела в виду Черноснежка:
— Н-но… даже если забыть о том, что выборы мы можем и не выиграть, то почему я?.. Я молчу о должности председателя, но не думаю, что смогу осилить даже роль зама, секретаря или казначея…
Конечно, чтобы уговорить Харуюки согласиться, Икудзава Маю припомнила работу председателем комитета по уходу и помощь в подготовке выставки класса к культурному фестивалю. Но ведь в тот же комитет по уходу он попал совершенно случайно, лишь по рассеянности, а выставка класса в техническом плане не представляла больших сложностей. Что бы ни говорили Икудзава и Черноснежка, Харуюки никак не мог согласиться с тем, что он подходит на роль кандидата.
Глядя на уныло повесившего голову Харуюки, Черноснежка нежно улыбнулась… а затем направила разговор в совершенно неожиданную сторону:
— Твоя должность — вопрос вторичный. Я советую выдвинуться кандидатом потому, что это в первую очередь полезно тебе как бёрст линкеру.
— …Э?
— В конце концов, я и сама не раз говорила о том, что стала зампредседателем совета именно по этой причине, разве нет? Попав в школьный совет, ты получишь гораздо более широкие права в локальной сети. У тебя появится доступ к перечню всех школьников, и ты даже сможешь открывать потайные шлюзы, как это делаю я. Кроме того, ты получишь возможность использовать комнату совета для обсуждения планов Легиона. Единственное — не советую метить на должность собственно председателя. Когда я вижу, как Камиоке приходится вести переговоры с председателями других комитетов и секций, а также отстаивать нашу позицию в администрации школы, я понимаю, насколько это тяжело.
— А-а… а зампредседателю этим заниматься не приходится?
— Когда я согласилась вступить в команду Камиоки, я сразу условилась с ним о том, что буду заниматься непубличной работой. Кстати, если тебе интересно, работа Мегуми состоит в написании всевозможных отчетов и объявлений, а казначей Ниси на самом деле исполняет роль заместителя председателя. Бухгалтерию же веду я.
— Я, ясно… может быть, мне тогда попросить, чтобы моя работа состояла в подметании комнаты совета, походах за покупками и приготовлении чая?..
— Конечно же, если ты ни с того ни с сего предложишь Икудзаве такое, то тут же потеряешь ее доверие, — с усмешкой отозвалась Черноснежка и поставила чашку на блюдце. — Но я могу сразу сказать: тебе повезло, что сама Икудзава метит в председатели. Обычно работа зампредседателя тоже напряженная, но если вам удастся найти на эту роль кого-то еще, Такуму назначить казначеем, а тебя — секретарем, то на ближайший год за базу Нега Небьюласа можно будет не беспокоиться.
— А п-почему я секретарь?
— Ты же любишь читать, правда? В наше время трудно найти школьника, у которого дома стояли бы книжные полки с настоящими бумажными книгами. Ну, у тебя они, конечно, стоят вперемешку со старыми играми…
— Эти книги принадлежали моему отцу, но — да, я к ним хорошо отношусь… вот только как это связано с работой секретаря?
— Писать хорошие тексты способен лишь тот, кто в свое время прочитал много книг… по крайней мере, так считает Мегуми. Мне интересно, как будут выглядеть твои объявления.
Харуюки инстинктивно захотелось ответить в привычном для себе ключе и сказать что-то вроде «но меня совершенно не тянет писать такие вещи», но он сглотнул и подавил это желание.
Он, как и Икудзава, мечтал приблизиться к уровню Черноснежки.
Но, к сожалению, он все еще не мог обнаружить в своей душе благородное желание работать на благо всех школьников Умесато.
И именно поэтому он сомневался, действительно ли стоит выдвигать свою кандидатуру исключительно ради того, чтобы защитить свою бёрст линкерскую базу. Черноснежка являла собой особый случай — она великолепно справлялась со своей работой. Но если бы на ее месте оказался бестолковый Харуюки, не означало ли бы это, что он обманет ожидания как Икудзавы Маю, так и всех остальных школьников?..
Харуюки, раздираемый противоречиями, прикусил губу, но тут его левой руки коснулась маленькая ладонь.
Синомия Утай улыбнулась ему и забарабанила пальчиками по руке вместо воздуха. Перед глазами поплыли розовые буквы.
«UI> Арита-сан, важнее всего то, готов ли ты трудиться».
— Э-э…
«UI> Неважно, по какой именно причине ты окажешься в школьном совете — я уверена, ты сможешь выкладываться по полной программе. Ты будешь работать так же усердно, как в тот раз, когда с таким трудом вычистил домик Хоу. И, как мне кажется, это самое важное».
— Может… может быть… — тихо проговорил Харуюки, отводя взгляд от Утай.
Он так ненавидел трудности и невзгоды, что бежал от них при первой же возможности. Если бы Ариту Харуюки попросили дать оценку самому себе, он дал бы себе именно такую нелестную характеристику. Если бы Черноснежка не нашла его в тот день на корте для игры в виртуальный сквош, он бы и по сей день влачил жалкое существование. Более того, даже в тот день, когда он убирал клетку, он бы, вероятно, бросил все на полпути, если бы не неожиданное появление Утай.
Неужели Утай хотела внушить ему, что это не имеет значения? Неужели благородные мотивы, чувство долга и желание довести дело до конца не столь важны, как стремление приложить усилия и сделать хоть что-то?
— Ты размышляешь о том, есть ли смысл прилагать усилия, если они не приводят к результату? — Черноснежка вдруг проницательно озвучила вопрос, крутившийся в голове Харуюки, заставив его ахнуть и изумленно поднять голову.
Действующий зампредседателя школьного совета обратила взгляд черных глаз на внутренний двор за окном и негромко продолжила:
— На улице до сих пор моросит дождь, но в эту саму минуту Тиюри наверняка наворачивает круги, готовясь к чемпионату. Если она не победит… или если не пробежит дистанцию за то время, за которое хотела, значит ли это, что ее сегодняшние усилия напрасны?
