предмета: 131
Вот это да! Не веря своим глазам, я уставился на свой новый нож. Причем новый – в буквальном смысле слова!
Моя «Стрекоза» изменилась. Клинок увеличился. Стал более хищным. Теперь его нельзя было сложить. Рукоять слегка изогнулась, лучше и удобнее ложилась в руку. Из обычного походного ножа «Стрекоза» превратилась в опасное оружие. Помнится, когда я нашел Обжору, минимальный урон, который он мог нанести ударом лапы, составлял меньше ста единиц.
От переполнявших меня чувств, я глупо улыбнулся. Видели бы меня сейчас родители!
Пока вертел обновку в руках, никак не мог избавиться от навязчивого чувства. Будто что-то происходит, но я не могу сосредоточиться, чтобы понять, что именно.
Ну вот, снова… Что это?
Спрятав нож в рюкзак, я настороженно замер. И прислушался.
Точно. Вот оно! Всплеск на реке. Еле слышимый. Но знакомый. Вот еще один… И спустя определенный отрезок времени еще один. Наконец, до меня дошло, что происходит. В нашу сторону плыла лодка. Судя по сдвоенным всплескам – одна пара весел не больше. Уже совсем близко.
Я уставился в темноту и, спустя мгновение, уже смог различить силуэт приближающейся лодки. Вон борта. А вон и головы гребцов. Первая… Вторая… Третья…
Плывут молча. Со стороны Озерного. Ушлые. Знают, что звуки по воде далеко разносятся. Боятся спугнуть? Но кого?
На мгновение я засомневался. А может я неправ? Может, те, кто плывут сюда, не желают нам зла? Может, они даже не догадываются о нашем присутствии. В любом случае надо будить Барсука.
– А? Что? Где это мы? – проснувшийся Барсук засыпал меня вопросами. – Почему костер не горит?
– Заткнись, – прошипел я. – И слушай.
Нужно отдать ему должное. Хоть и сонный, отреагировал он мгновенно.
– Со стороны Озерного к нам плывет лодка. Кажется, одна пара весел. Стараются не шуметь. Плывут, будто крадутся.
– Фонарь на носу горит? – тут же спросил Барсук.
– Нет, – ответил я. – Плывут в темноте.
– Если не горит фонарь, значит замышляют недоброе. В этих водах, зажигая огонь, ты тем самым показываешь чистоту своих намерений. Ты не боишься, что тебя увидят. Тебе нечего скрывать.
– Тогда готовься к бою, – сказал я.
– Да я в этой темени даже своего носа не вижу! – прошипел в ответ Барсук.
Бездна! Об этом я как-то не подумал.
– Пошли, – схватив его под руку, скомандовал я. – Только тихо.
– Куда ты меня тащишь?
– Подальше от берега, – ответил я. – Пересидишь в кустах. С твоим зрением от тебя нет толку.
– Так ты что, видишь в темноте? – ошарашенно прошептал Барсук.
– Как и те, кто к нам плывет. Наверняка там будет несколько измененных.
Барсук нахмурился.
– Давай об этом потом поговорим, – сказал я и добавил:
– Если переживем эту ночь.
Дотащив спотыкающегося Барсука до края неглубокого оврага, я скомандовал:
– Полезай вниз. Сиди тихо и не высовывайся. Жди меня.
Убедившись, что Барсук выполнил приказ, я рванул назад. Встречать гостей.
Дабы отмести всякие сомнения, я приблизился к берегу и громко выкрикнул в темноту:
– Эй! Кто там?!
Быстро перебежав на другую позицию, я стал ждать. Ответ последовал незамедлительно в виде нескольких стрел. Они упали точно в то место, где я только что сидел. На слух бьют.
Что ж, теперь я полностью уверен в их намерениях.
Натянув капюшон плаща, я затаился среди кустов. Надеюсь, пятидесяти единиц маскировки хватит, чтобы меня никто не заметил.
Стрелявшие в меня, уже особо не таясь, налегли на весла. Через минуту лодка пристала к берегу, и из нее начали выпрыгивать воины.
Я не ошибся. Их было трое. Но я ошибся в другом – лишь один из них были морфом. Остальные просто люди.
Воины тут же молча рассыпались вдоль берега. Первым делом была осмотрена наша палатка, а также то место, куда попали стрелы. Похоже, им не нравилось то, что они видели. А мне – то, что видел я.
Морф меня особенно напрягал. Он то и дело, словно пес, поднимал нос вверх и нюхал воздух. Самый опасный из них. Как только ночной ветерок подует сквозь меня в его сторону – пиши пропало.
Как назло, нюхач медленно и неумолимо приближался к моему схрону. Еще шагов десять, и он меня учует. Ждать больше нельзя.
Выхватив из рюкзака «кляксу», я швырнул ее ему под ноги.
Шустрый. Успел среагировать на мое движение, но было уже поздно. Сфера высвободила капкан и нюхач, как до этого помощник Могильщика, рухнул на землю словно кукла, оставшаяся без поддержки нитей.
Медленно, не делая резких движений, я приблизился к поверженному. Ну и рожа. И это, кстати, никакие не изменения. Он еще только на начальной стадии. Похоже, мужик с рождения такой.
В считанные секунды в моей руке появилась «Стрекоза». Я склонился над морфом. В его глазах читалось недоумение и злость. Не я его, так он меня – это факт. Клинок легко пронзил сердце измененного и перед моими глазами тут же появилось оповещение:
– Ты уничтожил Морфа (НСТ)
– Ты получаешь:
– Кристалл Измененных «Чутьё огненной лисицы» (5 шт)
Название говорило само за себя. Закинув кристаллы в рюкзак до лучших времен, я сместился поближе к зарослям кустарника и замер. Осталось двое. С этими, надеюсь, будет попроще.
Отсутствие морфа было замечено его товарищами спустя несколько минут. Двое бойцов, постоянно оглядываясь по сторонам, замерли возле трупа своего командира. Между ними состоялся разговор. Судя по злым интонациям, очень неприятный.
Похоже, гибель нюхача их впечатлила. Они опасливо вертели головами по сторонам в надежде заметить невидимого противника. Добавлю-ка я немного паники.
Наложив стрелу, я легко натянул тетиву. Вдох-выдох, и стрела с широким листовидным наконечником вонзилась в живот одного из прибывших по наши души убийц. А хотел чуть выше. От удара он потерял сознание, а вот его боевой товарищ решил время попусту не тратить. Рванул прямиком к своей лодке.
Я израсходовал три стрелы, прежде чем попал в спину беглеца. Когда я к нему подбежал, он уже был мертв.
Пока я шагал к единственному оставшемуся в живых, в моей голове роились противоречивые мысли. А что если они прибыли именно по наши души! Вождь решил перестраховаться и убрать Барсука? Что б уж наверняка? Должен заметить, если это так, то все довольно логично.
Это же каким надо быть злопамятным, чтобы преследовать детей своего обидчика? А,
