скользить долго не получится.
Летом путь от Настрайска до Магнара проходил по открытым холмам, но зимнюю дорогу специально прокладывали так, чтобы она как можно чаще касалась деревьев. Случись буран и вся вереница телег тут же спрячется. К тому же, на расстоянии дневного перехода, в самых крупных лесах подготовлено множество небольших рукотворных полянок. В каждой такой поместится две телеги вместе с лошадьми. Но вовремя укрыться — это ещё полдела.
Нас шло шесть телег, по два авантюриста на каждую, с аварийным запасом дров на четыре ночи и длинными кусками плотной ткани, высотой не меньше двух метров. Их мы натягивали между деревьев, ограждая стоянку от ветра, и приступали к добыче воды. Именно на воду тратился львиный кусок времени, ибо каждую лошадь нужно хорошенько накормить и напоить по ведру вечером и утром. И про себя забывать не стоило, и про постоянное подкладывание дров в костры, и про дозор. В который всегда отправляли ксата. Ну а что, подумаешь, он от холода загибается и дрожит как осина на ветру — медвежью шкуру на плечи, флягу с горячим отваром в руки и вперёд на телеге стоять, выглядывая за шерстяное полотно. А вот нечего с таким ночным зрением в караваны и группы вступать как полноправный сопартиец. Если ты пассажир в караване — то откинься на борт телеги, устройся поудобней и наслаждайся поездкой. Но если ты охранник или просто член группы авантюристов — то приготовься отработать все предложенные тебе деньги.
Увидев, как я высунулся из кокона, ехавший со мной Руал вскинул руки и загорланил на всю округу:
— Дрожащее зло пробудилось!
— Пошёл нахер! — я выпутался из слоёв ткани и меха под всеобщий гогот.
Стены временного лагеря маячили за опушкой хвойного леса. При их приближении авантюристы не стеснялись благодарить своих богов, что позволили им добраться без происшествий.
Нас встретил разумный, облачённый в толстую стёганную куртку и с меховым плащом. Представившись сержантом гарнизонной службы, он доложил барону, что вместе с ним во временном лагере двенадцать человек и всё обговорённое договором они выполнили. Отчёт нутон закончил вопросом, когда именно барон хочет получить полные сведенья. Ханол поблагодарил сержанта за доклад и, взяв с собой Шласа и одного из своих помощников, отправился за сержантом. Нам же следовало как можно скорее заезжать внутрь.
По форме лагерь напоминал песочные часы с немного увеличенной нижней частью. В ней солдаты сколотили для лошадей вполне приемлемое закрытое стойло, утеплённое слоями лапника. Своих лошадей у них не было, но наши поместились все. Ещё в нижней части располагались палатки солдат и накрытая тентом телега, представлявшая импровизированный склад припасов. Ну и приличного вида запас дров и два очага, у стойла и палаток.
Верхняя часть лагера отводилась для нас и наших телег. Пока мы ехали, авантюристы готовились броситься в лес за материалами для палаток — каждый из разумных говорил, что солдаты только свою часть лагеря обустроят, а в нашу даже веток не принесут. Но Ханол самым серьёзным тоном пресёк эти кривотолки фразой, что такой подарок в переговорах империя никогда не сделает. Ведь если зачистка логова провалится, то только потому, что авантюристы вместо отдыха делали работу солдат. И, действительно, в верхней части лагеря нас уже ждала стопка жердей для палаток и внушительного объёма куча кедровых веток с пушистыми иголками.
Расставив повозки у стен и возведя палатки с деревянными настилами под спальники, мы как можно быстрее развели в центре участка костёр, принявшись отогреваться у медленно разгорающегося пламени.
Поначалу мне не внушали доверия стены лагеря из редкого частокола стволов: между ними нередко и метр свободного пространства был. Эти зияющие прорехи солдаты заполнили лапником и толстыми ветками — самое удобное место для внезапной ночной атаки. Но в каждой части лагеря стояло по небольшой вышке, где даже сейчас дежурило по вояке с луком и стрелами, да и авантюристы на стены внимания не обращали.
Когда первая порция снега в котлах превратилась в воду и закипела, призывая нас срочно готовить обед — из солдатской части лагеря вернулся Ханол с другими двумя разумными. Они с удовольствием приняли кружки с кипятком, согреваясь горячей жидкостью.
— Как и обговаривали ранее, — барон показал на покрытого шрамами авантюриста, — как самый опытный, он берёт на себя боевое управление нашей группой.
Шасл окинул собравшихся быстрым взглядом.
— Гоблины о лагере знают. Нас ждут. План по зачистке логова остаётся прежним. Единственное изменение в зельях, из-за ксата. Первую партию «Кошачьего зрения» отложим до первого столкновения, второе, как и говорили, примем перед спуском на второй ярус. Вот только, ксат, — Шлас пристально посмотрел на меня, — ты маг. У вас там свои секреты и прочее, и хрен ты нам что расскажешь. Я понимаю это. Но, те двадцать «Стрел магии» без чтения в твоём посохе — это единственная твоя магия? И где кольцо Морта? Его «Шары огня» бы пригодились.
— Не могу я сейчас пользоваться этим кольцом. Нет его у меня.
— Как это не можешь? Плевать, что все свои величия где-то спустил — оно же спасительное!
— Какое?
— Спас-кольцо «Шара огня», — пояснил Фралий. — Не надо знать заклинание, чтобы пользоваться им. Магическую энергию подал, или богов попросил, и готово.
— Да нет там ничего спасительного. Обычное кольцо «Шара огня». И, да, величий на это у меня нет.
— Обычное? — Фралий ошарашенно переглянулся с Руалом и Шласом. — Вот пройдоха! Морт знал это заклинание, а нам балаболил о спас-кольце.
— Морт всегда таким был, — Шлас хмыкнул и на секунду предался воспоминаниям, засмотревшись на языки пламени. — Плевать на кольцо. Это все твои заклинания? Ты маг и можешь меня послать в скверну, и я даже не обижусь. Но ты у нас единственный маг в группе, и я хочу знать, что ты можешь. Это для общей безопасности. Та, вторая сумка, она же для свитков, так?
Все одиннадцать пар глаз уставились на меня, а я уставился на Шласа. Я хотел сохранить в секрете существование свитков: они моя спасительная соломинка на самый критичный случай. Но побрала бы нас всех скверна — может, действительно надо рассказать о них? Когда меня в гильдии включили в группу, то я и Ханол как лидер проговорили, что обязуемся помогать любому сопартийцу и биться за каждого.
Я тяжело вдохнул зимний воздух, пропитанный ароматом горящих в костре хвойных дров, и пошёл в палатку к своему рюкзаку. Чтобы выйти с продолговатой сумкой в руках. В ней лежали скрученные в трубочку и завязанные куском бечёвки одиннадцать листков с магической печатью. В горячке боя достаточно достать
