– прошипел я сквозь зубы. – Так вот, чьих это рук дело. На что он рассчитывал? Неужели кто-то до сих пор пользуется этим нелепым трюком с фальшивым спасением?
– О чём ты вообще, болезности кусок? – фыркнула Ленка. – Неужели так трудно было взять телефончик и прочитать входящие?
– Спама же дофига, – ответил я. – И вообще, могла бы и позвонить.
– И звуком звонка выдать, что ты в раздевалке находишься? – ответила сеструня. – Между прочим, мы только что купили далеко не самый крутой комплект просто, чтобы у тебя проблем не было.
– Ой, да ладно тебе, ты же хайлевел! – развёл я руками. – У тебя должно быть много денег.
– Я не работаю, деньги получаю только карманные, и они все у меня пущены в дело: в мои шмотки и в предвыборную. А бельё тут, между прочим, не дешёвое.
– Оу… – моё лицо виновато вытянулось. – Так вот, какая тут экономика? Неортодоксально.
– Угу, – ответила она, доставая из сумочки мою одежду: я отметил, что сама одежда выглядела всяко больше сумочки, но бездонные вещмешки в видеоиграх уже давно никого не удивляли. – А теперь, Питером Мулинье тебя заклинаю, оденься и мы освоим уже остатки выделенного на тебя бюджета.
Глава 27. Зачем?
Я устал.
Серьёзно, шоппинг – это вещь невероятно утомительная. Даже если речь идёт об игре. Казалось бы, кайфовать же должен: одеваешь аватарку красивой анимешной тянки в красивые тряпки и радуешься. Но, курва, это если ты играешь в нормальную игру. В игру, где либо у одежды есть фиксированные статы, либо она – чистая косметика. Но нет же, в этой “Долбанутой Школьной Жизни” статы у шмоток динамические! Под моду подстраивающиеся!
В итоге вот мне всё нравится, но приходится отказаться от шмоток из-за Ленкиного “фи”. Кстати, я проверял это самое “фи” на прочность. Сестрёнка же подбирала одёжку, глядя на характеристики, как крутые парни смотрят на взрывы. То есть, вообще их игнорируя. И хочу сказать, что она почти никогда не ошибалась. А тыкать её носом в те самый ошибки не хотелось: я понимал, что цифры могли легко “перебалансироваться” на следующей же игровой неделе.
Короче, когда меня прибарахлили, игровые часы уже показывали вечер. На нас уже охрана начинала косо поглядывать, напоминая о том, что до закрытия торгового центра осталось всего ничего. Перечить бравым НПЦ, способным гонять моего персонажа по всей округе из-за какого-то нелепого недоразумения, не хотелось, и мы с сеструней послушно двинулись прочь.
Могу сказать, что итоговый внешний вид мне понравился. Наверное, я бы оценил его куда больше, если бы какой-нибудь человек в чёрном подошёл бы ко мне и “шварканул” нейрализатором, стирая из моей памяти мучительный процесс подбора. Но даже моему мозгу было очевидно, что Юки идёт комбинация джинсовой юбочки с однотонной тёмно-зелёной водолазкой, умеренно подчёркивавшей грудь. Остальные элементы образа тоже радовали: неформального вида рюкзачок, украшенный чибишным скелетиком, чулочки-оверкни, цветастые кроссовочки и ещё всякое по мелочам.
Хотелось бы сказать, что меня отчего-то изрядно “порвало”, когда я навешивал на телефон брелок с бонусами к акробатике и пихал в волосы заколки, увеличивающие урон от контрударов. Не то, чтобы в играх всякие кольца “+6 к атаке” были редкостью, но местная альтернативная логика уже не позволяла смотреть на мир, “как прежде”. тем более, что боевые статы колочек-брошек тоже подчинялись правилам моды. Да-да-да, в этой игре кожаные куртки и плащи босодзоку давали плюсы к урону и броне не потому, что так задумывалось разрабами, а потому, что те, кто чаще махаются, предпочитают носить именно такую одежду.
И, разумеется, я затарился чисто боевыми сеттами. Но мой стиль боя, предполагавший частые атаки очарованием вынудил меня и в этой ситуации обратиться за помощью к Ленке, с которой мы на пару изобретали образ роковой хулиганки.
Но всё было позади, и с чувством выполненного долга я забрал со стоянки скутер, усадил позади сестрицу и поехал к дому.
– Слушь, Сакура, – обратился я к ней. – Я тут чего думаю. Пимико, вроде бы, не плохой человек. Просто веселится, просто играет.
– И что это знание меняет?
Я задумался.
– Тебе всё равно?
Ответа меня удостоили не сразу.
– Да… всё равно.
Усмешка сорвалась с моих губ.
– И этот человек зовёт меня помешанным на играх неудачником…
– То есть, до тебя только сейчас дошло, что человек, зовущий неудачником тебя, не обязательно высокого мнения о себе? – хмыкнула сеструня. – Это довольно поверхностный взгляд, знаешь? Да, для меня важна эта игра. И я осознаю, что это охренеть, как неправильно. Но только здесь я могу расслабиться и ходить на свиданки, не опасаясь последствий.
– Настолько важна, что ты готова биться за неё не на жизнь, а на смерть?
– На какую на смерть? Здесь никто не умирает. Все достижения иллюзорны, а значит иллюзорны и потери, – фыркнула Ленка. – Но иллюзию тянет сохранить. Нет последствий… это ключевая причина, по которой мы играем в игры, разве нет? Здесь я могу рушить чужие жизни и не чувствовать угрызений совести. Ведь человек снимет ГП-обруч и вернётся обратно к своей серой, но стабильной жизни.
– Меня в играх цепляет иное. Мне как раз нравится, что здесь есть последствия. Пусть даже иллюзорные. Пусть они развеются, стоит мне отключиться от системы, – честно признался я. –
