Аэгнол, дождавшись сообщения о смерти молочного брата, почти сразу начинает творить пассы руками. На его самом первом уровне воскрешения требуется куча концентрации, не менее полуминуты времени, чтобы поднять из небытия танка… но вдруг что-то ухнуло на его голову. Мага размозжило в лепёшку через мгновение. Но всегда остаётся время на попытку воскрешения союзниками, в это время «душа» выходит из тела и может осмотреться, что же творится вблизи от её бездыханного тела. Хилер ещё до конца не понял, в какой безвыходной ситуации он оказался, превозмогая боль, он думал совсем о другом: «Я не успел, каст сбили! Мой друг, мой брат Маэглин окончательно мёртв!». Лишь затем эльф увидел перед глазами текст, свой приговор:
На вас упало бревно, нанесён урон: 472. Вы умерли.
До окончательной смерти у вас осталось: 1:49 мин.
Внимание, в случае вашего воскрешения вы потеряете около 30200 единиц опыта!
Тем временем смертью танка Маэглина всё не закончилось. Он всё-таки был богатым отпрыском самого лорда, поэтому у него был ещё один довольно редкий, дорогой и фамильный навык «Последнее слово», столь любимый благородной знатью. Этот навык в случае окончательной смерти хозяина отправлял лог боя к определённому, ранее назначенному адресату. В данном случае его отцу, лорду близлежащих земель.
К вечеру неподалёку в лесу рыскало несколько дюжин рыцарей-эльфов. Им нужно было разыскать место предполагаемой трагедии, приложенная к «Последнему слову» карта низкого разрешения показывала лишь приблизительные координаты. Затем сюда же прискакала ещё одна дружина воинов и хозяина этих мест, другого лорда. Сначала они чуть не передрались, но потом всё-таки разобрались, хотя и мешали друг другу в расследовании. По всему выходило, что сын лорда умер на чужой земле, совершив преступление, убив чужого Вепря-босса. Письмо «Последнее слово» показывало только часть информации, лишь конкретный бой эльфа Маэглин, к которому был привязан сам редкий навык слова, а не всей его группы в целом.
Сводная группа следопытов и магов пытались выяснить, как такое могло случиться. Кто-то ведь должен был победить: или Вепрь, или нарушившие границу эльфы, но никак не должны были сгинуть обе группы противников вместе. Служивые обоих лордов так и не выяснили в первом приближении что-то конкретное и близкое к правде. Например, что-то про охотника или бывшего раба. Следов обуви было четыре пары: мага Аэгнола, танка Маэглина и ещё двоих неизвестных.
Информация, ушедшая к отцу-лорду, гласила, что сначала шёл обычный бой, Маэглин выигрывал, наносил кучу урона, редко получая в обратку от секачей и Вепрь-босса. Его жизнь почти всегда была в зелёной зоне, почти стопроцентная. Логи гласили, что друг и побратим Аэгнол оперативно отхиливал его молодого сына, если тот уходил за жёлтую линию повреждений. Потом случился страшный конфуз, сильнейший «урон упавшим бревном», несколько критических переломов, и танк ушёл в полную бессознанку. Как же так получилось, что пусть и молодой, но неглупый воин, стоял под прогнившим деревом? Может, Вепрь ударил по дереву, и оно упало на нерадивого младшего отпрыска?! Как бы там ни было, Маэглин падает оглушëнный, с многочисленными переломами, но никто не пытается его спасти! Затем секачи добили сына, втоптав в землю. К сожалению, в логе ничего интересного больше не было, даже информации о попытке мага воскресить своего командира. Почему же произошла такая напасть?! Хилер умер раньше, убежал или предал молочного брата?! Кем были ещё двое эльфов? Но всё, больше данных для размышления не было.
Учитывая, что секачи, «подведомственные» Вепрю-боссу, остались живыми, а земли принадлежали другому лорду, то официальная версия смерти была такова: отряд из четырёх эльфов забрёл на чужой участок леса, в неохраняемую, но закрытую зону, где и был перебит Вепрем-боссом и шестерыми секачами. Куда подевалась добыча, выпавшая с Вепря и эльфов, осталось незакрытым вопросом номер один. Возможно, часть отряда под командованием погибшего Маэглина скрылась с места преступления, сбежав с трофеями от ответственности.
Конечно же в логе танка не сохранилось информации о том, что хилер старался, но каст был прерван. Поэтому отец Маэглина всех собак повесил на «предателя» Аэгнола и ещё двоих неизвестных бандитов-сообщников, обманувших слишком молодого и неопытного отпрыска лорда. Впопыхах забыли про лошадей, сожранных волками, пока дружины обоих лордов мерились, у кого удаль длиннее, а бесстрашие толще. Также запамятовали про спалённое священное дерево. Про последнее вскоре вспомнили, проверили, но не связали с делом о смерти дворянина Маэглина неподалёку. Ещё одна отосланная туда пара воинов констатировала, что святое дерево срубили и сожгли, обложив сухими брёвнами из разобранного соседнего домика неподалёку в лесу. Возможно, подросток Эндис, сын хозяина растащенной на составляющие старой халупы, набедокурил с друзьями, «случайно» сжёг свой дом и близлежащее священное дерево, а теперь где-то скрывается в лесах. Теперь придётся много лет выращивать из зелёной поросли огромное дерево примерно на том же самом месте…
Лорд и его рыцари решили разыскать негодяя хилера, который так и не смог спасти своего друга и нанёс семье аристократов личное оскорбление. В ближайших городах и поселениях появились рисованные картинки с лицом мага: «Разыскивается преступник и двое его сообщников! Доставить живыми, нашедших или сообщивших о них ждёт большое вознаграждение». Кроме того, в тексте объявления о поиске описывался особый, уникальный фамильный щит, который, возможно, остался на руках у воров. У лорда оставались большие сомнения в правильности выводов официального расследования вышестоящего командования и недружественного соседа о том, что Маэглина на самом деле убили тупые твари секачи. Скорее всего, это была хорошо продуманная подстава вполне разумных «тварей». Но… так как нашли место не сразу, то следы ушедшей троицы преступников были затоптаны в лесу зверьём или пришедшими несколькими группами воинов из двух враждующих дружин лордов.
Глава 6. Айк — от первого лица
Увидев троицу эльфов, я притаился, лëжа на ветке дерева сверху, мне всё равно нужно было полностью прийти в себя хотя бы минуту. После того как меня оглушил Вепрь-босс в отместку за сброшенное на него сверху бревно, меня немного мутило. Когда, полежав ещё с минутку, рискнул взглянуть вниз, там уже вовсю резвились эльфы. Лучник, стреляющий в свиней, на вид был обычным серым эльфом. Ничего особенного в нём не было, я таких охотников, обычных обывателей, уже навидался в бытность свою рабом в поселении. Вторым был крупный, плечистый эльф с щитом и мечом, в полувоенной экипировке, я его сразу обозвал «щитовиком» за огромный прямоугольный щит. И третий, чуть в стороне от боя, какой-то непонятный жучара, который затихарился вдалеке от секачей, не показывая свои умения. На последнем была странная одежда: не праздная, не военная, не охотничья — синяя, матерчатая. В руках у него была какая-то витиеватая красивая палка в локоть длиной с камнем в набалдашнике — магический жезл?! Видимо, третьей особью была особо гадкая и каверзная версия мага. Ну а кем ещё мог быть боец на дальней дистанции без лука в руках?!
Вот ушастые халявщики, не? Решили мою свиноматку и её отпрысков себе захомутать? Это чужой опыт и выпавшие с них трофеи! Но что ещё можно было ожидать от длинноухих?! Благородства?! Чести? Справедливости? Не-а, не слышали! Ввязываться в бой с двумя из этой троицы мне не хотелось, у них даже уровень не показывался, просто имена горели красным, опасным цветом, как и сам Вепрь-босс. Только один из них, лучник, был девятнадцатого уровня, этого можно было почикать, но кто ж мне даст? Дурных, думаю, нема!
Сначала я не понимал, куда подевались секачи, почему достаётся одному покалеченному мною Вепрю по сусалам? Но вот эльф со щитом проорал какую-то фигню на своём лунно-эльфийском диалекте, и свинки стали разбегаться, повизгивая от страха. Мало того, мне самому почему-то стало очень неуютно, до ужаса неприятно, аж засосало под ложечкой. Захотелось вырваться и убежать, меня проняло настолько, что я чуть личинку в портки не отложил от ужаса, ей-богу!
