Плюнув с досады, я потопал в ПВЕ зону, мобы никуда не могли деться и прокачка чары имела все шансы на реализацию. Отказавшись от идеи таскать Милу на поля фарма, я был вынужден махать мечами в одиночестве. Выкупленные на аукционе крохотные камни душ годились на подзарядку за счет смерти животных, но зачаровать вещи в сколько-нибудь приличном качестве с их помощью было не возможно. Единственный плюсом был рост навыка, на прибыль с такой игрой рассчитывать не приходилось.
— Смотри что мне пришло на почту! — Мила уселась за мой столик в таверне.
В ее руках был свиток, перевитый тесненным шнурком. Сургучная печать свидетельствовала о том, что девушка еще не вскрывала послание. Улыбнувшись, я достал точно-такой же свиток и положил его рядом с первым на столешницу. В отличие от девушки я уже ознакомился с содержимым и размышлял последние полчаса о дальнейших действиях.
— Ну ты и гад! — разглядев сломанную печать на моем свитке, Мила ткнула меня кулачком.
Наблюдая как жрица быстро читает текст, я с облегчением отставил в сторону кружку пива. Казавшаяся неразрешимой ситуация разрешилась сама собой. Судя по озарившемуся радостью лицу девушки, ей так же как и мне пришло уведомление об улучшении репутации с городами Оренвинг и Люпек. Герцог Тулоший милостиво разрешил посетить город Кавридж, обещая умеренные цены и хорошее расположение местного населения.
— Ты тоже вторую профу в кап качнул? — уточнила жрица.
Без двух профессий в 10 ранге и положительной репутации с двумя городами надеяться на теплый прием у герцога не имело смысла. Барон Оренвинга зачел наше участие в раскрытии заговора и заочно поднял репу с населением своего города.
— Сегодня ночью добил, — кивнул я и уловив виноватое выражение на ее лице поспешил подбодрить подругу: — Мне эти мобы уже поперек горла встали, давай третьи профы возьмем без боевки?!
— Это как? — Мила явно переживала, разрываясь между желанием помочь мне в фарме и страхом погибнуть.
— Я вот всегда мечтал научиться фокусы показывать, — соврал я и предложил на выбор: — а ты о чем мечтала? Петь или танцевать?
— Я всегда хотела научиться играть на свирели! — в девичьих глазах полыхнул восторг, — А ведь и вправду, разрабы же обещали, что навыки из игры перейдут в реал!
— Ну вот! — я широко улыбался, стараясь выглядеть как можно естественнее: — И мобов бить не надо и музицировать научишься!
— А учителя в Кавридже есть? — Мила принялась обдумывать ближайшие шаги.
— Что же это за герцогство, если там нет менестреля? — поспешил успокоить начавшую волноваться по пустякам девушку.
Состоявшийся на кануне приватный разговор с ее отцом ставил меня в жесткие рамки и заставлял планировать игровой процесс в исключительно анти милитаристских плоскостях. Живопись, поэзия, музыка, театр, танцы, скульптура, от дозволенного списка хотелось выть на луну. Игра переставала быть игрой, превращаясь в работу, нелюбимую но дающую средства к существованию. Похоже, что пришло время взрослеть.
* * *
Некогда упругий шарик, живший в моей грудной клетке, распустился в паутину, оплетавшую все внутренние органы. Крупные энерговоды струились по костной основе, уходя мелкоячеистой сетью в мышечный корсет. Месторасположение центра осталось неизменным, разве что ушло внутрь, поближе к позвоночному столбу. Развернувшаяся во мне структура теперь не требовала сосредоточенного контроля, достаточно было мысленной команды, как в руках появлялась заемная сила, которой хватало чтобы подтянуться на турнике больше сотни раз или усиливалась реакция, позволяя мгновенно реагировать на быстро движущиеся предметы.
Чем совершеннее становились возможности тела, тем плачевнее выглядели мои умственные способности. Что толку видеть летящие в меня три теннисных мяча, если мозгу не хватает скорости, чтобы принять правильное решение. Док, развлекающийся с моим телом в медицинском центре теперь дважды в неделю, с присущим всем эскулапам цинизмом, комментировал неуклюжие потуги моего интеллекта.
— Ты специально так делаешь! — не выдержав после очередного измывательства, я обвинительно уставился на дока.
— Конечно, — в кои то веки, одетый в неизменный халат белого цвета, он ответил на мои претензии: — Если бы я хотел натренировать твои рефлексы, то думаю, что результат появился бы еще на прошлой неделе.
— А чем плохи рефлексы? — не готовый к неожиданно получившему продолжение разговору, я попытался подстроиться к затронутой теме.
— Ты же не собака, — ухмыльнулся он: — человек отличается от животного тем, что разумен. В чем смысл быть непобедимым бойцом, если все твои победы завязаны на рефлексы. В самой примитивной ловушке тренированное десятилетиями тело погибнет, если мозг используется только для того чтобы под него клали еду?!
Получив отповедь, я задумался об озвученной идее. Рассматривать казавшихся ранее недостижимыми в своем идеале спортсменов, всего-лишь как некие мышечные образования, тренированные для исполнения четко запрограммированных движений, мне ранее не доводилось. От пришедшей на ум ассоциации, настроение
немного улучшилось.
— Так в чем же тогда смысл всего этого? — обведя рукой приспособления, которыми изводил меня док, я демонстративно нахмурил брови.
— Уже ни в чем, — как не бывало ухмыльнулся тот: — я заставил тебя задуматься и судя по всему ты проникся, пора переходить к следующей фазе.
— Какой фазе? Ты это о чем? — еще с месяц назад мы перешли с доком на ты и межличностное общение не требовало выбирать слова или следить за языком.
* * *
Рассматривая проплывающие перед глазами сельские пейзажи, я с ленцой вспоминал затраченные усилия. После того как репа с двумя баронствами оказалась достаточной для посещения герцога, события закрытого квеста уже не вызывали сильного негатива. Новый барон оказался в курсе, кого следует благодарить за освободившееся теплое местечко и пригласил нас к себе на ужин, не иначе как хотел подкинуть новой работенки. Благоразумие взяло верх и мы покинули город в спешном порядке. Просадить репу отказом работать на нового барона было легче легкого.
Посмотрев на девушку, я невольно вздохнул. Жрица заартачилась путешествовать на своих двоих, как впрочем и на ездовых животных. Пришлось арендовать телегу, возница взялся доставить наши тела в город Кавридж за скромные двадцать серебра. Выгода от такого типа передвижения была лишь в том, что можно выйти из игры, персонаж перемещался между локациями без присутствия игрока. Вторым плюсом являлась возможность избежать попадания в ледяную пустошь, даже если виртуальное тело умрет, сознание человека останется в реале.
Четвертый уровень подвала часовни мы прошли только благодаря моему уникальному навыку «пожирателя душ». Не думаю, что у развивающегося по стандартному сценарию игрока, появлялась возможность изучения темных ритуалов находясь в светлых землях. Приведения мгновенно схлопывались, стоило задеть нематериальное тело кончиком меча и активировать чару. Все скопившиеся за прохождение предыдущих уровней кристаллы душ, оказались заполнены под завязку к концу прохождения подвала.
Зачарованные с их помощью доспехи и оружие выкладывались на аукцион по мере продажи. С увеличением репы, у меня и у Милы на складе теперь было по три ячейки, что не могло не сказаться на темпах развернувшейся торговли. Появившиеся деньги я вывел в реал, но к моему удивлению Мила сказалась занятой и отклонила предложение провести парочку вечеров вместе. Отказ проводить со мной больше времени наводил на грустные мысли. Будучи умной девушкой ей возможно было скучно со мной и надо было что-то делать.
Мои инфантильные попытки обрести мускулистое тело в подростковом возрасте ни к чему впечатляющему не привели. Съедаемые килограммами банки с протеином и эпизодические хождения с друзьями в местную качалку не смогли исправить генотип, полученный в наследство от родителей. На момент переезда в столицу, я был худым и сутулым парнем.
Образовавшаяся в теле упругая субстанция не фиксировалась никакими приборами. Оборудование в кабинете дока менялось дважды в неделю, но судя по постной физиономии ученого, вычислить слой реальности в котором существуют невидимые энерговоды он так и не смог. Пророщенная энергосеть с лихвой восполняла телесные недостатки, усиливая мои физические возможности многократно.
Вставшая во весь рост проблема с ущербностью собственного интеллекта требовала решения. Благодаря доку удалось осознать собственное несовершенство, и это было морально тяжело. Хватать толстенные справочники и дышать пылью, пропитавшей страницы, виделось тупиковым решением. Все что могла дать современная образовательная программа я получил еще в юности.
