следующий этаж, — с восхищением сказал Птюч. — Завидую силе вашего оптимизма.
— Хорошо бы и тебе его вернуть. Без веры в лучшее долго не протянешь.
— А разве в жизни что-то может быть хорошо? — возразил он спокойно. — По моему опыту, жизнь — это неуклонное движение от счастливого рождения вниз. С редкими, впрочем, приятными зигзагами. Вроде баночки червячков с родины, последней, которую сохранила и поднесла мне на день рождения бывшая няня… Мир её старым косточкам.
— Ладно, промотаем сто девяносто пять этажей деградации вашего народа. Что было здесь, в туманах?
— Сюда за мной пришли всего-то пятьдесят три птюрса, именно столько нас осталось после долгого, кровавого и полного лишений пути. Мы нашли центр этого места и поняли, что здесь произошло.
— Ты говорил, погасло солнце?
— Не погасло, тогда бы здесь всё замёрзло. Но двести оборотов назад местное светило вошло в фазу мглы и с тех пор едва светит, едва греет. Виной всему здешние маги: тут жил народ гуманоидов, кстати, похожих на вас, мой друг. Их эксперименты привели к дурному результату. Но, думается мне, есть способ это исправить.
— Слушаю внимательно.
— Мы с вами стоим у руин одного из трёх маяков-стихиалей, а в центре находится Рунный столп. Я, как обычно, имел глупость сначала отправиться в центр. Но пока маяки разрушены, этого делать не стоило: он нестабилен. Мои бедные птюрсы впали в оцепенение у столпа, и только мы с лордом Курумиксом сумели сбежать. Увы, решение пойти к одному из стихиалей через густой туман тоже имело неприятные последствия: меня проглотила госпожа Жаба, а что стало с моим верным другом и спутником, который прошёл со мной весь чудовищный путь падения нашей расы, я теперь не знаю. Надеюсь, он хотя бы умер без мучений. Я приготовился тихо принять кончину, но вы нахально прервали мою ритуальную медитацию… За что вам большое спасибо.
— Ладно, теперь наконец всё понятно.
Кажется, странности в истории Птюча сошлись в единую картину — пусть и поразительно нелепую, и безусловно печальную. Кто-то бы искренне посмеялся над странным народом птюрсов, с поразительным упорством и несгибаемым упрямством губивших себя в надежде, что всё как-нибудь само изменится к лучшему. Зачем спасать таких лузеров, верно? Пускай уж вымирают, они же сами так решили.
Но я хотел помочь экс-императору. Тем более, наша задача совпала, меня явно занесло сюда с той же целью: избавиться от вечного тумана. Почему бы нам не поработать вместе? Но тут мне вспомнилась маленькая красная метка системы на контейнере, в котором был Птюч. «Добыча-риск», отметила система. И в чём же был риск?
Хм, а может, если я сейчас приму от него квест и пойду вместе с ним — на меня начнёт распространяться могучее проклятие неудачника? И мы провалим его вместе?
— Мой юный и полный надежд визави, — робко сказал император, глядя на меня с нерешительностью и страхом. — Что вы ответите на призыв помочь мне и моему народу… уйти из этой вселенной хоть с какими-то крохами достоинства?
Птюч IV Неудачливый предлагает вам квест
Задача: восстановить маяки 0/3
Цель: укротить Рунный столп
Награда: амулет Звезда упорядочивания
Формат: принимая квест, вы вступаете в группу квестодателя
Фиолетовая награда четвёртого ранга, мастерский амулет! Она невероятно соблазнительно сверкала и конечно же, затмевала глаза глупцам. Но я не зря внимательно слушал предысторию, чтобы теперь плениться крутой наградой и не заметить маленький подвох. Ведь в конце, техническим маленьким шрифтом, было написано скромное и незаметное:
Формат: принимая квест, вы вступаете в группу квестодателя
Ну точно. В этом, видимо, и подвох: я вступаю в пати с Птючем и становлюсь частью его многострадального проклятого народа. Обречённого на провал.
— Нет, — сказал я. — Отказываюсь от вашего заманчивого квеста.
Системное предложение исчезло, прощай, крутая фиолетовая звезда.
Клюв бедного птица отчаянно приоткрылся, его глаза распахнулись в изумлении, ведь он уже заранее поверил в чудо, впервые за долгое время посчитал, что удача улыбнулась ему. Глаза Птюча померкли, перья встопорщились.
— Конечно, — глухо сказал он. — Я понимаю. Вы уже сделали куда больше, чем я заслуживал. От всей души благодарю вас и отправляюсь решать вопросы самостоя…
— Не так быстро! — громко заявил я. — Я тебя не отпускал.
— Э? — не понял он.
— Я тебя спас. Теперь ты мой пленник.
— Э???
— Будешь делать, что я говорю, понял?
— Не совсем понял, — честно признался птиц, хлопая глазами.
— А тебе и не обязательно, пленник. Иди-ка сюда!
Я подставил руку, Птюч слетел на неё, слегка ошалев, и безропотно позволил перенести себя мне на плечо, вцепился коготками (тяжелый, как маленький императорский пингвин) и застыл.
— А теперья́пойду исследовать эти руины. Ведья́сюда попал, и хочу понять, чего тут творится. А ты сиди и помалкивай, твоё бывшее величество. Чтобы ничего тут… не сглазить.
Глазищи Птюча широко раскрылись, когда он наконец-то осознал, что именно я делаю.
— Фсс! — энергично шикнул он, проведя кончиком крыла по клюву, и это явно значило то же самое, что у людей жест «Молчок».
Мы вошли в руины и наконец-то смогли их рассмотреть.
Каменная платформа-фундамент, а на ней развалины, уж точно не жилой дом, слишком компактное строение. Но и на маяк не тянет, слишком низкое и маленькое: обломков вокруг не так много. Хотя неподалёку утопает в земле отломанный остроконечный верх.
Кажется, это был одноэтажный домик из небольших камней, добытых здесь же, на равнине. С одной сплошной стеной-задником и тремя арками без дверей, всегда открытый для входа. А в центре возвышалась на два этажа скромная башенка с остроконечным верхом, и на её шпиль крепилась странная металлическая конструкция из бронзы. Теперь она валялась рядом, изломанная и скомканная какой-то силой, наполовину ушедшая в землю.
Птюч говорил, что с момента разрушения этого места прошла пара сотен лет. Кажется, оно взорвалось изнутри, разброс кусков шёл от башенки. Может, этот магический маяк светил в тумане и помогал людям ориентироваться? Похоже на то. Вот здесь шла дорога, и вон там… а вот и третья. Потому нижняя часть и открыта на три стороны — это схождение трёх дорог. Теперь они заросли травой, но всё равно остались видны.
Фундамент был весь прорезан бороздами, которые складывались в узоры, напоминавшие пентаграмму. Разрушение их слегка поломало, за годы они заросли мхом, но всё равно остались видны. Изучив
