– Эк ты завернула, – прищурился я.
– Подумай о том, что я сказала. – Вежлева провела ладонью по моей щеке. – Подумай.
Она пошла по холлу, я смотрел ей вслед, и ни с того ни с сего мне вспомнилась Элина, сестра Вики, и ее последние слова перед тем, как она ушла домой, в ту, нашу с ней единственную реальную встречу. Все то же самое, да только наоборот. Забавно.
Рыжая красотка из-за стойки подмигнула мне, лукаво высунув острый розовый язычок. Внутри меня что-то екнуло, давление, похоже, повысилось, и рассудив, что количество красивых женщин вокруг меня на квадратный метр, пожалуй, уже начало зашкаливать, я широкими шагами двинулся к лифту, который, хвала небесам, еще не уехал.
В лифте я показал своему отражению язык и снова подумал о том, что как-то очень много вокруг меня стало женщин, причем все как одна – умницы да красавицы. Вот раньше все было проще, я был не слишком интересен им, у меня же соответственно было куда меньше головной боли. Что же до слов Вежлевой – в них, наверное, было рациональное зерно, но оно было явно не для всех мужчин. Как по мне – так тарелка борща и выглаженная рубашка иногда куда важнее и нужнее какого-нибудь мифического Эльдорадо, пусть даже и очень большого. Опять же вот к такой Марине в цепкие лапки попадешь и будешь, как та белка в колесе крутится, пока от инфаркта лет в пятьдесят не сдохнешь. И оно мне надо? Да и была у меня уже ее версия класса «лайт», с раскосыми и жадными глазами. До сих пор вон иногда почки ноют, а особенно к ненастью. Хотя эта рыжая, конечно…
В приемной было непривычно пусто, видать, ушла куда-то Елиза, к моему великому счастью. Ну вот боюсь я ее, реально. Как зыркнет, как чего скажет – так у меня аж колени трясутся. Я в детстве так не боялся даже тогда, когда мамкину любимую вазу кокнул, а она ей от ее мамы досталась, семейной реликвией была.
Около двери Зимина я остановился, подумал: постучать или нет? А может, прикольнуться, открыть дверь с ноги и влететь с воплем: «Елки-палки, кого я вижу!»? После такой мысли я достал из кармана сигареты, вынул одну из пачки и понюхал, заподозрив, что в ней не табак, поскольку подобных бредовых мыслей у меня сроду не было.
В этот момент дверь открылась, за ней стоял Зимин и слегка удивленно смотрел на меня.
– Ты чего? – с опаской поинтересовался у меня он.
– Да вот, пришел, – ответил ему я и хихикнул, поняв, как я выгляжу в его глазах. Ну сами посудите – стоит человек перед закрытой дверью и нюхает сигареты. Реально смешно.
– Ну заходи, коли пришел, – пригласил он меня в кабинет.
Мы сели в кресла и уставились друг на друга.
– Вот как-то так, – наконец сказал я, повертел в пальцах сигарету и убрал ее к остальным.
– Дай-ка сюда, – требовательно произнес Зимин и показал пальцем на пачку в моих руках.
Я протянул ему табачные изделия, он достал одну из сигарет и внимательно ее обнюхал.
– Елки-палки, Киф, я уж подумал, что ты на наркоту подсел, – сказал он, закончив свою экспертизу. – Ты не пугай меня так, а?
– Да вы чего? – возмутился я. – Вот у вас мысли. Да и когда мне…
– Для дури время всегда можно найти, – со знанием дела сказал он и засмеялся. – Кстати, неплохой каламбур, а?
– Ну да, – согласился с ним я. – Пять копеек в копилку.
– Ладно. – Зимин откинулся в кресле. – Рассказывай.
– Что именно? – уточнил я.
– Сначала про вчерашнее расскажи, подробно и с деталями.
Я чего-то подобного ждал, именно поэтому в метро как следует продумал, что и как буду говорить, а также прикинул, какие подробности, пожалуй, утаю. Ну, как утаю? Просто оставлю за кадром.
– А Азова звать не будем? И Никиту? – уточнил я у Зимина. – Чтобы по десять раз из пустого в порожнее не переливать.
– Нет их, – объяснил мне Зимин. – Азов отъехал кое-куда, а Кит… Нет его, но не суть. Ты не волнуйся, я им все расскажу, как и что.
И я повел свой рассказ. Врать я не люблю, это невыгодно, и правды в нем было больше, чем лжи, именно поэтому он, скорее всего, Зимина и удовлетворил. По крайней мере, вопросов он мне после него задал не так уж много.
– Стало быть, на свою сторону они тебя все-таки склоняли?
– Было такое, – не стал отрицать я. – Не слишком явно, но это читалось между строк.
– Вот же… – Зимин чуть не выплюнул какое-то слово, но сдержался.
– Да ладно вам, – махнул я рукой. – Чего, в первый раз, что ли? Вот, помню, меня один крендель из «Московского экспресса» раскручивал на слив информации – вот это было да! Хотите расскажу?
– Да нет, воздержусь от прослушивания этой истории, – отказался Зимин. – А ты молодец, все правильно сделал. Новую встречу он тебе назначил?
– Не-а, – помотал головой я. – Хотя, как мне думается, ее не миновать, это к гадалке не ходи.
– Это да, – согласился со мной Зимин. – Там товарищи упорные, ни отнять, ни прибавить.
Мы немного помолчали, после он спросил у меня:
– А как в игре? Что скажешь про локацию?
– Красиво, интересно, атмосферно, – подумав, сообщил ему я. – Но уж очень заморочно в плане квеста, просто ужас. Топчусь на одном месте и главное, даже и не знаю, правильно я двигаюсь к цели или нет. Да и вообще все не так, как в Раттермарке, ну совершенно.
– Такая задумка. – Зимин взял из коробки, стоящей на столе, сигару. – Если локация будет похожа на тот же Раттермарк, в чем тогда смысл? Игроки всегда хотят в игре чего-то нового, и мы им это даем в полной мере. А иначе прогореть компания может, и очень даже просто.
Ага, прогорите вы, жди…
– Ну все равно, – несогласно пробурчал я. – Все эти дела с работорговлей, хождением по доске…
– Антураж. Экзотика. – Зимин выпустил кольцо дыма. – Без этого никак, милый друг. Все мы читали в детстве одни и те же книги про пиратов, и у каждого есть сложившееся мнение о них, причем это мнение почти всегда стереотипное.
– Да с этим я согласен. – Еще бы, это мои слова, один в один. – Ну хорошо, это все понятно, но орудия-то вводить в игру зачем было?
– Орудия? – Зимин, казалось, удивился. – Какие орудия?
– Там мою флотилию на ноль помножили штуками горизонтального боя, по применению – как есть, единороги какие-то.
– Странно. – Зимин был неподдельно удивлен. – Ни о чем таком не слышал даже. Надо Валяева спросить, может, это его штучки?
– А что на Большой земле? – поинтересовался я.
– Ищут тебя, – хмыкнул Зимин. – Про всех не скажу, но пара человек землю носом роет капитально. Письма тебе пишут, даже угрожать начали. Такая прелесть, такая непосредственность.
– Да вы что, – порадовался я. – Не забыли, значит. Помнят.
Я растроганно шмыгнул носом и стер предполагаемую слезинку.
– Вот ты шут. – Зимин захохотал. – Но это что! Тебя ведь не только люди ищут, ты не поверишь, тебя и НПС разыскивают!
– Чего? – Вот тут я и впрямь опешил.
– А ты как думал? – Зимин явно наслаждался моментом. – Ты в очередной раз сдуру, и даже того не заметив, запустил один очень редкий сценарий. Не уникальный, не элитный, не влияющий на сюжет, просто редкий, да еще и социального характера. Особенной выгоды с него не получишь, но по жизни забавно. Да какой особенной – вообще никакой практически.
– Это что же я такое запустил? – почесал в затылке я.
– Ага, сейчас прямо все расскажу! Вот фиг тебе, – хихикнул Зимин. – Сам думай. Впрочем, если совсем уж в тупик зайдешь, подсказку дам.
– Злой вы, – буркнул я. – Но не уйду я от вас, хорошо мне здесь.
– Молодец, – похвалил меня Зимин. – Будет тебе булька-масло, дядюшка Макс позаботится об этом. Кстати, о булька-масло.
Зимин открыл сейф, покопался в нем и бросил мне на колени пухлый конверт.
– Премия. Старик распорядился. Ты вообще ему по душе пришелся, а значит, быть тебе с нами в одной команде. Если ему кто понравился – считай, дело решенное, это я тебе точно говорю.
– Так я за, обеими руками, – оценил я пухлость конверта. – Как, впрочем, и обычно, главное, чтобы вы голодовку не затеяли и к хипстерам не подались.
– Я не знаю, кто такие хипстеры, – отозвался Зимин. – А вот рабочее место, что я тебе тогда показывал, практически твое. Ну, само собой, если ты дело до конца доведешь.
– Доведи тут, – посопел я. – Сюрприз на сюрпризе.
– Не ворчи, – махнул рукой Зимин.
Мы еще минут двадцать поговорили о всяких пустяках, о том о сем. Под конец он сообщил мне, чтобы я ничего не планировал на двадцать пятое декабря, поскольку на этот день назначен большой корпоративный бал «Радеона», куда я обязан прибыть со своей дамой, причем без вариантов.
– Не люблю я этого, – поморщился я.
– Никто не любит, кроме Валяева, – жестко сказал Зимин. – Но ты быть обязан, и это не просьба. Вопросы?
– В смокинге? – мученически спросил я. – Или в костюме можно?
