— Я правильно понимаю, что купивший бой выходит на арену и дерется с «гладиатором»? Это же идиотизм. Зачем рисковать шкурой когда можно просто прирезать жертву без особых рисков?
— Зрелище Фебруус, ЗРЕЛИЩЕ!!! Да и местные отморозки не против показать собственную крутость, опять же суммы ставок на такие бои просто зашкаливают. Да и о каком риске ты говоришь? Гладиатор, как ты выразился, изначально в невыгодной позиции. Ни шмота нормального, ни оружия и не забывай о том, что ты только вышел из схватки. Мана слита почти в ноль, хп половина или треть, а противник свеженький в приличных шмотках, с нормальной пушкой и далеко не факт, что твоего уровня. Но тут разбег обычно небольшой, при разнице в уровне больше пяти шанс дропа ценного лута падает по экспоненте.
Бес оказался хорошим рассказчиком. Картина, нарисованная им, мне была ясна и понятна. Мир меняется, а люди никогда. Кровь, деньги и секс — это коктейль, никогда не теряющий свою актуальность, а если добавить крупицу азарта, то получается просто квинтэссенция удовольствий.
— Бес, а как ты сюда загремел? — спросил я, пытаясь прояснить еще один заинтересовавший меня момент — я так понял, что тебя не охотники за головами отловили, ты местный.
— Ну местный громко сказано — он грустно улыбнулся — местные и хозяева здесь «Бешенные псы» и попасть в их ряды мне не светит.
— Что еще за Псы? — перебил я его.
— Клан Лорда, его личная гвардия. Уровни у них хрен знает какие, но явно не маленькие и упакованы так, что мама не горюй. Они тут цари, боги и закон в одном лице.
— Понятно — произнес я задумчиво — продолжай. Извини, что перебил.
— Да особо нечего рассказывать. Я еще до всего этого дерьма увлекался онлайн играми, с друзьями в Вовку да Доту гоняли, а когда все началось сбились в пати и держались вместе. Пытались потихоньку качаться, выживать, но не очень удачно. Дальше классика. В очередном рейде нашли нору элитника, но вовремя сообразили, что не потянем и решили подготовиться. Эликами закупиться, шмот поменять, но все это денег стоит, а с этим у нас было не густо. Пошли на поклон к Рже, мероприятие нам казалось сто процентов выгодным, рискнули залезть в долги. В итоге нарвались. Все же здесь не игра и боль вполне реальна. Наш танк дрогнул и не удержал агро, моб порвал хила и пати легло. Я один смог ноги унести. В Свободу добрался чудом, на последних крохах хп. Все что было отдал местному лепиле, он меня на ноги поставил и тут же Ржа нарисовался: «долг платежом красен» — Бес грустно вздохнул — а платить нечем. Его мордовороты меня под ручки и сюда в подвал.
И он неожиданно улыбнулся, в его глазах загорелись огоньки надежды:
— Но ничего, мне нужно всего три схватки продержаться и Ржа сказал долг закроет. Схватку со мной не купят, классический рога не кому не нужен. Как думаешь получиться? — спросил он ища поддержки.
— Ну конечно — ответил я, но получилось не очень искренне, хреновый из меня актер — ладно Бес я посплю, еще не отошел от беседы с Коленькой. Толкнешь если что?
— Ок!
Я отвернулся к стенке стараясь скрыть проступившие на лице эмоции. Парнишку было жалко до зубного скрежета. Шансов пережить эти три схватки у него не было от слова совсем и он сам это прекрасно понимал, но не хотел терять надежду. То, что Ржа его не отпустит, а устроит за его счет кровавое шоу, было понятно нам обоим и от этого становилось еще поганей на душе.
Глава 20
Глава 19.
В камере мы провели несколько дней. Менялись тюремщики, приносившие пищу, хлопали двери оповещая о появлении новых пленников подвале. Бес пытался втянуть меня в абстрактные беседы, но погруженный в свои не веселые мысли, я не был расположен к пустой болтовне. В конце концов он оставил свои попытки и погрузился в угрюмую хандру. Парня, конечно, жалко, но мне плевать, своих проблем хватает. Так что время тянулось мучительно медленно.
Растолкал меня Бес вечером, вырвав из тяжелого липкого сна. На улице стемнело и в нашей камере видимость значительно ухудшилась. Через небольшое слуховое окно и ясным днем проникало не много света, а сейчас тем более.
— Похоже началось — произнес он почти шепотом — и похоже в этот раз будет что-то особенное. Видать кто-то серьезный пожаловал, а может и сам Лорд на бои решил посмотреть.
— С чего ты так решил? — спросил я и сел, прижимаясь спиной к холодному бетону стены.
— Обычно за вечер не больше пяти, шести схваток проводят. Сегодня же бои только начались, а уже четверых из камер вытащили. Знатная на арене идет мясорубка.
— Бес откуда такие познания? — спросил я.
— Знаешь Феб, мама мне говорила: что зло всегда возвращается! Она была права — его лицо исказила злая гримаса — есть у меня грех. Я азартен! Если бы не просаживал креды, делая ставки на арене, мне не пришлось бы лезть к барыге в долги для того рейда. Накопленного вполне бы хватило на нормальный эквип. И вот теперь я здесь. Справедливо тебе не кажется?
Он взглянул мне прямо в глаза. По его грязным щекам текли слезы, оставляя чистые дорожки. Ответить я не успел. Лязгнул засов и дверь камеры распахнулась.
— Бес на выход!!! — прорычал надзиратель.
Сокамерник поднялся. Уже на пороге он обернулся и произнес:
— Удачи!
— И тебе удачи Бес. Сегодня она тебе понадобится — ответил я в ему в спину и дверь с лязгом захлопнулась.
Перевернувшись на спину, уставился в потолок. В углу крупный паук усердно плел паутину. Игровой справки над насекомым не было, он был обыкновенный, а не порождение проникшей в наш мир бездны. В голове калейдоскопом всплыли воспоминания событий последних дней. Восьмилапый пет, точно такой же, что сейчас плетет паутину в углу. Широко распахнутые глаза умирающей маленькой девочки. Да мама Беса была совершенно права, судьба все расставляет по своим местам. Сдохнуть на арене, на потеху алчной до крови публики, достойная участь для убийцы и предателя. Упертый баран внутри меня требовал что-то делать, а не лежать и стонать от мук совести. Но, что я могу сделать, толстая металлическая дверь надежно запирала мое узилище и пробить ее осколком: не стоит даже мечтать. Ради удовлетворения вялого любопытства швырнул сгусток черного льда. Звук удара, словно бокал швырнули в стальной лист и визг осколков. Многострадальную щеку, где еще бугрился шрам, обожгло болью, по коже чиркнула срикошетившая льдинка. На металле двери осталась белая звезда, в месте попадания, от нее побежали ветви черной изморози, а в камере стало заметно прохладней. Я не весело хмыкнул, мои догадки подтвердились: магией дверь не взломать.
Вновь дверь распахнулась минут через сорок. Я поднялся и вышел в освещенный тусклой электрической лампочкой коридор. Сегодня дежурил Латат. Он схватил меня и прижал к стене, умело заломив руки и защелкнул на запястьях наручники. Чувствовался опыт в таких делах, видно пришлось ему поработать в силовых структурах.
— Давай топай — рыкнул Латат и толкнул меня в спину.
Появилось острое желание дать ему в морду. Терять то мне нечего, но надпись над его головой: Латат Палач уровень 26. Ясно давала понять, что не стоит даже пытаться. Да и со скованными за спиной руками не сильно помашешь кулаками. Тяжело переставляя ноги, я пошел в указанном направлении.
Поднявшись по лестнице, оказались у обитой натуральной кожей двери. Когда-то на ней была табличка с указанием хозяина кабинета, но сейчас остался лишь след на дорогой коже. Латат аккуратно постучал костяшками по обналичке и приоткрыл дверь. Из-за двери послышалось приглушенное:
— Заводи.
Раньше кабинет принадлежал местному начальнику. Дорогая офисная мебель и Т-образный стол для совещаний из натурального дерева, говорили об этом. В кожаном кресле с высокой спинкой во главе стола сидел Лорд. Признаться честно я его совсем иначе себе представлял. Глава местных отморозков оказался совсем молодым парнем, на вид лет двадцать пять, не больше. Длинные черные волосы, стянутые в тугой хвост, тонкие аристократические черты лица и совершенно безумные серые глаза убийцы-маньяка. Довершала образ противная ухмылка словно прилипшая к тонким губам. Одет в дорогой костюм, массивные золотые перстни с крупными камнями на тонких пальцах. Вся эта мишура смотрелась на нем органично и не была дешевыми понтами. Мальчик явно привык к роскоши и чувствовал себя здесь хозяином. Скромно сидевший с боку на стульчике Ржа это признавал и выглядел откровенно жалко.
