Я на это представление только хмыкнул.
— То есть, носитель тебе не нужен?
— Отчего же? Нужен. Но теперь я могу их коллекционировать. Во всём, вплоть до личности. Память, правда, только за последние полгода…
— Только ты? Или материнская лужа? Или вообще вся слизь на станции?
— Это будет секретом, — Нэнси улыбнулась, но без враждебности.
— А как тебя с Кавадзаму угораздило связаться? Тоже на атомы распылить хотели?
— Та нет, почему? Я надёжно скрылась. А эти чокнутые просто предложили работу. Мне было скучно.
— Кавадзаму? Те, кто владеют станцией?
— Обслуживают. Они его не контролируют, только народ поставляют, чтобы в Солнечной системе было на что залипать долгими вечерами. Они не владеют зоопарком, они проводят сафари, — я объяснил диспозицию.
— Это место напоминает чистилище.
— Мне недавно раем называли. А почему чистилище?
— Ну сам посуди, вокруг тебя толпа людей, которые отметились в массовых убийствах. Вот я, например, убил толпу народа. Нэнси тоже. Ты сам, сколько своих чипов продал? Сотни тысяч? Миллионы? Француз, с которым я не успел познакомиться и которому меня скормить хотели. Даже жрица твоя, сколько трупов появилось по той причине, что она решила что знает мир лучше других? На наших глазах, кстати. И все эти люди сидят на таинственной станции, которая превращает людей в иные формы жизни, рефлексируют и пытаются оправдать себя, простить или казнить каким-то образом, который их не убьёт, но очистит совесть. Ищем оправдания, искупления или просто обесцениваем проблему. Натуральное чистилище.
Воцарилось молчание. Трещал костёр на костях, завывал ветер и напитывал одежду влагой, отчего лично мне делалось зябко. А может, от слов Карлсона.
— Куда дальше? — Нэнси доела свою порцию и вытерла руки об одежду.
— Мезозой-сити. У меня висит задание на убийство одного типа. В награду дают помпейскую пушку, которую носить можно. Я её смогу прокачать так, чтобы можно было драться с местными чемпионами на равных. Не всё же на личной харизме выживать.
— Это единственная причина? — Нэнси-Аркадия, да хрен пойми кто она такая, выпустила очередной пузырь изо рта.
— Да какой там! Меня лично уже тошнит от того, что окружающие пытаются навязать мне некий образ. Мне надоело быть хорошим человеком! Точнее, мне надоело быть таким хорошим человеком, которым меня делает этот мир. А что может исправить ситуацию лучше, чем старая добрая мокруха? А ещё мне надо убраться от всех этих таинственных личностей как можно дальше. Без достаточно мощного ствола мне просто неуютно!
— Вот это я понимаю, расстановка приоритетов, — Карлсон рассмеялся непонятно чему.
— Как добираться будем? Мы видели тут монорельс. Он местами проходит через тоннели. Подгадаем момент. Можем прыгнуть на поезд и… — Нэнси помахала руками.
— Они двигаются со скоростью под четыре сотни километров в час. Так что давай пешком, — я отмёл идею.
— А чтобы нас не беспокоили, изобразим из себя стадо диких машин. Я теперь умею, — Карлсон предложил идею.
— А к нам не придут выяснять отношения местные помпейские механизмы? Я слышала, они склонны к дракам.
— Только в своих габаритах. А в наших краях крупных механизмов почти не встречается. К тому же, все сейчас тусуются вокруг города. Видимо, ждали результат преобразования жителей, чтобы подраться с полученным итогом.
— А если мы встретим кого-то из тех самых редких?
— Успеем удрать. У меня неплохой сканер, — Нэнси выдула очередной шар слизи, и он завис у нас над головами.
— У меня нет других идей. Погнали. Сколько нам до этого города? Надеюсь, он не на другом конце станции.
— Три сотни миль. За сутки доберёмся, если бежать, — Карлсон сверился с картой.
— Полцарства за возможность отвиснуть на диване!
С тоскливым стоном я поднялся на ноги. Око Титанов меня успело задолбать до печёнок.
На удивление, добрались мы без приключений. Пересечённая местность тут была довольно проходимой. Заросли местной растительности экранировали сигналы сканеров, а сами зелёные холмы, покрытые скрюченными деревцами с тёмно-зелёными листьями не вызывали никакого любопытства. В некоторых зарослях гнездились крохотные мелкие машины, которые чем-то напоминали одичавшие камеры. Тот же видоискатель, но вместо летающего тела — многоногая колбаса сегментного тела, а ещё пара жвал. В одно такое гнездо я в итоге залез, точнее, сблизился с ним на три десятка метров.
Личинка Стрекозоида.
Служебный механизм.
Не съедобно.
Холм, где они рылись, оказался куском металлической конструкции, который эти странные насекомые медленно стачивали, на пару с местной растительностью.
— Ну и что ты там узнал?
— Очередной секрет станции! Эти камеры, оказывается, тут типа местных падальщиков.
— Это что-то значит? — Карлсон опустил ноги в яму с прозрачной водой. От его ног поднимался пар.
— Хотя бы объясняет, почему после потери контакта с наблюдаемой целью камеры не возвращаются к месту съёмки мгновенно. Оказывается, ограничение популяции!
— Ограничения — это весело!
Я лишь устало потёр лицо, и мы побежали дальше.
Мезозой-сити встретил нас рёвом водопада. Город амфитеатром стоял вокруг огромного овального провала, куда стекалась вода из пары сотен рек и речушек. Из провала поднимался столб молочно-белого тумана, который расцвечивали сотни прожекторов. Как гласила приветственная надпись, Мезозой-сити считался центром местной клубной жизни. Вечный дождь, который тут шёл, пополам со светом и магнитными полями высокой мощности превращал город в одну сплошную инсталляцию.
Вторым важным фактом, который Слизь мне почти буквально залила в уши, считался тот, что провал являлся одним из ключевых гидротехнических узлов станции, и Система тут просто не допускала разборок теми калибрами, что таскали помпейские машины весом больше десятка тонн. По непонятной мне причине это всё приводило Аркадию в возбуждённое состояние. И приоритеты она расставляла сильно по-своему. Например, тот факт, что население друг друга активно стреляет, с поводом и без, упомянула в самом конце.
А вот разборки между игроками тут происходили едва ли не круглые сутки. По странной прихоти Мезозой-сити считался серой зоной, правда, с теми же ограничениями на большие калибры.
Местный бар с поэтическим названием «Сушилка» встретил нас потоком горячего воздуха и шкафами, в которых все желающие могли высушить снаряжение.
— О, Людоеды-экологи. По чью душу? Неужели у нас один из генералов осел?
Бармен, киборг со стальной маской на месте лица, приветливо пиликнул. Говорил он из динамиков на шее.
— Нам нужен механик по имени Двойной. Где-то тут обитается.
— Шлёпнуть?
— Шлёпнуть.
— А за что?
— Да пёс его знает. На этой чёртовой станции есть кто-то без греха? — я опрокинул в глотку стакан, который мне выдал бармен.
— Да полно. Люди не склонны убивать членов стаи. Это против самой нашей природы. И эту природу эволюция формировала миллионы лет. Те, кто охотился на себе подобных, не оставляли потомства, — охотно зацепился языком хозяин заведения.
— Спорно. Мы ведь говорим о тех самых людях, кто изобрёл такую вещь как геноцид? Чтобы убивать себе подобных, надо чтобы те отличались… да хотя бы цветом одежды. Вот какая-то часть меня советует мне тебя шлёпнуть. Ты недостаточно похож на человека, — я беззлобно дразнил собеседника.
— Так шлёпни. Только по прайсу заплати. Только если что — это оболочка-автомат. Я давно уже не занимаюсь такой ерундой, как личное обслуживание.
— А как же запрет на дистанционное оружие?
Подала голос Аркадия. Она довольно фыркнула, когда опустошила свой бокал.
— Оружие. А я просто кукла. Безобидный и вежливый. Даже удрать отсюда не могу. Предмет обстановки.
— Вот знаешь, оно всё такое тут. То совершенно никому не нужное, то многоразовое, вот как наш… хозяин заведения, — я обратился к спутнице.
